Владимир Головин - Бронзовый топор
— Его мы взяли у убитого, — сказал Острый Нос, отдавая топор отцу.
Вождь принял захваченное оружие и поразился его тяжести. Подошел Лоок. Вождь протянул топор юноше. Тот внимательно осмотрел его: небольшой, величиной в ладонь, но вдвое толще. Несколько раз взмахнул им, поражая невидимого врага, и понял, что подобного оружия урсы еще не держали в руках. Охотники, которые раньше не обратили на топор внимания, теперь удивленно рассматривали его. Мохнач даже попробовал на зуб, затем пренебрежительно сплюнул: красный камень, из которого рыжеволосые сделали топор, был мягче обыкновенного, валяющегося под ногами. И чтобы доказать это, бросил его под ноги и с размаху ударил дубиной — пусть раздробится в кусочки! Но топор остался цел. Все охотники жадно смотрели на него. Кому теперь достанется это оружие? Каждому хотелось заполучить его. Но подобными трофеями распоряжался вождь. Беспокойные глаза Острого Носа перебегали с одного урса на другого — попробуйте только протянуть руку к топору!
Но вождь медлил с решением. Да, топор добыли его сыновья. Но Мохнач привык орудовать дубиной, а Острый Нос не расстается с копьем. Топором и булавой ловчее всех орудует Лоок. И вождь решил: он протянул тяжелый красноватый топор из камня, который не дробится, Лооку. Злобно блеснули глаза Острого Носа, угрожающе заворчал Мохнач. Но по возгласам остальных охотников Оэл понял, что его решение одобряли. Понимал он и то, что это решение сделало Острого Носа и Лоока смертельными врагами. Хотя они и прежде не ладили между собой. Но не жалел об этом. Теперь, когда злые духи все чаще вселялись в него и терзали его тело, Острый Нос рвался повелевать, хотел стать вождем. Бегающие, всегда что-то высматривающие глаза сына давно беспокоили Оэла. Но он еще крепко держит оружие в руках! Не рано ли Острый Нос протягивает руку к жезлу вождя?
Оэл на всю жизнь запомнил сражение быков-оленей. Это было давно, когда вождем урсов был Старый Рогач. Стояла теплая осень. Олени-самцы зычно кричали в отдаленных концах леса, призывая друг друга, чтобы сразиться за первенство в стаде. И вот двое встретились на поляне. Они понеслись друг другу навстречу. Быки сшиблись, раздался стук рогов, оба упали, быстро вскочили, но разойтись не смогли. Зоркие глаза Оэла увидели, что от яростного удара ветвистые рога оленей переплелись. Он подошел к ним. Звери, испуганно косясь, пятились, храпели, но уйти от человека им не удалось. Оэл легко справился с обоими. А вожаком табуна стал, наверно, какой-то старый олень-бык.
«Пусть молодые сшибаются лбами, а вождем урсов буду я, старый олень», — подумал довольно Оэл.
А теперь что делать с пленником? Тот все это время стоял понурив голову. Кто он? Велико ли его племя? Надо попытаться расспросить чужака. И вождь дал знак, чтобы пленника вели к кострам, где разделывали туши оленей. Но тут случилось неожиданное: рыжеволосый, наверное, думая, что его поведут убивать, напрягшись, прыгнул в сторону, схватил чье-то копье, лежавшее на земле, и пронзил им своего стража Рыбу. А сам помчался к лесу. Урсы сначала опешили, но затем с криками ринулись за чужаком. Он не успел добежать и до первых деревьев.
У края леса, там, где его настигло копье Острого Носа, урсы вырыли яму. Мертвому связали руки и ноги ремешками, и засыпав землей, взвалили несколько больших камней. Это чтобы чужак не поднялся из ямы, не мстил им, насылая всякие болезни и подвывая ветру в непогоду.
Своего похоронили на закате, чтобы он мог вместе с уходящим на покой светилом идти в далекую страну. Рыба был из другого племени. Он попал к урсам после сражения. Но его оставили в живых: тогда в племени погибло много мужчин, а племени нужны были охотники. Захваченный прижился и стал полноправным урсом. Свое прежнее имя он потерял, так как его было трудно произносить, и получил новое за пристрастие к рыбе, которую любил больше мяса. Хотя и мясо ел охотно.
Урса полагалось хоронить иначе, чем врага. Вырытую для Рыбы могилу обложили шкурами, чтобы ему мягче лежалось. А самого повернули на бок — так удобнее будет лежать, пока он не отправится в дальний путь. Рядом с ним положили копье, каменный топор, несколько костяных ножей, гарпунов, игл и все ожерелья убитого. И еще несколько больших кусков хорошо прожаренного мяса: ведь Рыбе предстоял неблизкий путь, а охота в дороге может быть неудачной. Вот тогда-то и пригодится мясо.
Старая Эрри посыпала тело убитого красным порошком охры, которая, как думали урсы, потом превратится в кровь, воду жизни, и погибший обретет бессмертье.
Вот к могиле подошел вождь. Встав на колени и раскачиваясь из стороны в сторону, он громко запричитал. И говорил покойнику только приятное:
— Добрый Рыба! Ты теперь уходишь к предкам нашим. В той стране тепло и пищи много. Нам для Рыбы ничего не жалко. Разве Рыба этого не видит? Шкуры лучшие мы Рыбе дали. Разве Рыбе лежать так не мягко? Крепкие ножи и копья положили. Разве он уходит беззащитным? Мы хотели бы пойти с тобою, Рыба, но Олень-отец велит нам оставаться. Разве можем мы ослушаться Оленя? Не сердись на урсов, добрый Рыба! Храбрый Рыба! Ты у нас всегда был самым смелым, и тебя все урсы уважали. Разве ты сейчас не слышишь, как, тебя мы провожая, плачем? В той стране, куда придешь ты, Рыба, пусть тебя удача не покинет. Защищай оттуда урсов, храбрый Рыба, от напастей и зловредных духов.
Мужчины и женщины, громко причитали над открытой могилой, потом быстро засыпали ее землей и положили поверх могильного холмика оленьи рога: пусть Рыбу сопровождает в пути дух Оленя, покровителя племени.
И вождь, и его помощница Эрри, и все урсы были довольны погребением: ушедшего щедро снарядили в путь, и он не будет обижаться на соплеменников, не станет в непогоду возвращаться в долину, чтобы, подвывая ветру или голодным зверям, пугать урсов.
Слушая причитания отца, жадный Острый Нос думал, зачем Рыбе положили столько оружия и украшений? Разве он в стране предков не смог бы изготовить себе все, что нужно? А еще он подумал о том, что после отца никто, кроме ненавистного Лоока, не сумеет так складно обращаться к мертвому. И выходит, что Лоок все время заступает ему, Острому Носу, тропу.
Лоока же в это время занимали другие мысли. Каким умерший человек является в далекую страну, если он ушел с земли дряхлым стариком или неразумным ребенком? Стареют или молодеют там? Встречаются ли умершие с врагами? Сражаются ли там? Умирают ли опять? Если умирают, то куда потом попадают? Почему в старых захоронениях, размытых водой, он видел кости, а рядом лежало оружие и украшение. Как же дух умершего отправлялся в дальний путь безоружным? И как же там, в стране предков, дух опять обретает новое тело — ведь кости остались на земле?
Такие мысли и раньше приходили в голову молодого урса, но сегодня они его просто терзали. Чтобы отвязаться от них, Лоок после погребения занялся делом: мокрым песком стал начищать топор. А потом протер насухо куском меха. И топор засиял, словно осколок светила. Да, это оружие было сделано из чудесного камня. Его можно было поцарапать, но не раздробить. Где его берут, этот солнечный камень? Откуда эти люди в повязках с бахромой?
Полюбовавшись сверкающим топором, Лоок решил поговорить об этом с вождем. Тот выслушал юношу, недовольно ворча. Он ничего не знал о чудесном камне и невиданных чужаках, но в этом не хотел признаться. Позвав сына, он обрушился на него: почему Острый Нос не выведал у пленника, кто они такие, эти чужаки, много ли их, где добывают удивительный камень?
Острый Нос слушал отца в злобном молчании. Он решил, что это Лоок настроил вождя против него, и поклялся себе, что поможет Лооку отправиться вслед за Рыбой.
Появление чужаков встревожило Оэла. Сердито посопев, он все же решил послать завтра Лоока к Одинокому Рогачу.
Тот больше всех урсов прожил и больше всех знал.
Где-то в направлении реки послышался отдаленный рык льва. Вождь насторожился и какое-то время прислушивался. А потом велел следить, чтобы ни один костер ночью не погас. И распорядился нарубить колючих кустов и обложить стоянку. Тогда гривастый мурр не сможет подобраться к шалашам урсов.
В тот вечер Лоок ни на миг не расставался с топором.
И даже ложась спать, привязал его к руке ремешком из козьей кожи.
Топор необычный, блестящий и крепкий,
откуда пришел он к урсам в долину?
Одинокий Рогач
Изгнанный из племени Старый Рогач жил в пещере у дальних скал, откуда едва виднелся дым костров на стоянке урсов. Это был высохший старик со впалой грудью, исхудалыми ногами и руками.
Давным-давно урсы жили за высокими горами, среди бескрайнего леса у большой реки. Но дед Рогача, спасая племя от сильных врагов, привел его в эту долину. Отец Рогача, отважный охотник, повел было урсов назад, на землю предков, однако горы встали на их пути. А сам вожак погиб, сорвавшись в бездонную пропасть.
