Джек Лондон - Сила сильных
Сейчас он снова мог видеть в темноте. На прогалине установилось полное безмолвие, и в этой тиши он слышал, как шкура Фа трется о дряхлую кору на мертвом дереве, а это показывало, что она приближается к земле. Предчувствие неотвратимой беды охватило Лока; при мысли, что вот сейчас они обманут всех этих людей, несмотря на их разнообразные удивительные выдумки, что Фа подбирается к ним, у него сжалось горло, так что ему стало трудно дышать, и сердце застучало, потрясая все его тело с головы до ног. Он сжал гниловатый ствол и спрятался за вьюнком, закрыв глаза, бессознательно возвращаясь к тем часам, в течение которых они прятались на мертвом дереве в относительной безопасности. Запах Фа ощущался с той стороны, где недавно полыхал костер, сейчас он сопереживал с нею общее видение и увидел пещеру, возле которой гигантский медведь когда-то поднялся на дыбы. Запах Фа больше не ощущался внизу, видение исчезло, и он знал, что Фа превратилась в глаза, уши и нос, бесшумно приближаясь к пещере у кострища.
Сердце его билось уже чуть спокойнее, и он решился вновь глянуть на прогалину. Луна появилась из-за густого облака и осветила лес блеклым голубым светом. Он увидел Фа, она залегла, прижалась к земле, втиснулась в нее всем телом на расстоянии не больше чем в два ее роста от темного холмика на месте костра. Следом за первым облаком наплыло другое, и на прогалину опустилась темнота. Лок услышал, как у кустов, закрывавших путь к тропе, страж захрипел и с трудом встал на ноги. Потом стало понятно, что его рвет, и послышался долгий стон. В голове Лока все смешалось. У него мелькнула неясная мысль, что новые люди думают остаться тут навсегда; они отдохнут, и примутся разговаривать, и будут осторожны или легкомысленны, твердо верящие в свое могущество, убежденные в абсолютной безопасности. К этому присоединилось другое видение, он увидел, как Фа не решается первой ступить на бревно, колышущееся на воде рядом с уступом; светлое чувство, которое он испытывал, и страстное желание оказаться сейчас рядом с ней глубоко слились со всеми другими его чувствами. Он двинулся под прикрытием вьюнка, раздвинул листья со стороны реки и нашел сучья, которые росли из ствола. Он полез вниз прежде, чем его чувства успели перемениться и сделать его прежним послушным, робким Локом; он соскочил в высокую траву под мертвым деревом. Теперь его целиком захватило воспоминание о Лику, и он крался мимо дерева, чтобы разыскать пещеру, в которой она находилась. Фа подкрадывалась к пещере справа от кострища. Лок направился левее, опустился на четвереньки и пополз к пещере, которая находилась за долблеными бревнами и горой неразобранных мешков. Бревна валялись там, где люди их бросили, будто и они тоже глотнули медового питья, а ноги старика все высовывались из ближнего бревна. Лок скрылся за ним и осторожно понюхал свесившуюся ногу. На ней не было пальцев, или, точнее — сейчас он находился совсем рядом, — она была спрятана под шкурой, как бедра новых людей, и от нее остро пахло бычьей кожей и потом. Лок поднял голову и посмотрел за боковину бревна. Старик лежал внутри, растянувшись во всю длину, рот его был раскрыт, он храпел, пропуская воздух через тонкий длинный нос. Шкура Лока вздыбилась, он в страхе прижался к земле, словно глаза старика были открыты. Он съежился в комок среди рыхлой земли и высокой травы подле бревна и теперь, когда нос его свыкся с запахом старика, не отвлекался на этот запах и принялся разбирать другие. Бревна пахли как море. Белизна на их боковинах была тоже белизной моря, горькой и заставляющей вспоминать о прибрежных песках и пенистом неумолчном прибое. Был здесь и запах сосновой смолы, и чего-то густого и липучего — запах, который нос Лока сразу определил, но только Лок не имел слова, чтобы его назвать. А еще были запахи многих мужчин, и женщин, и детей, и, наконец, самый неопределенный, но сильный запах, который состоял из многих, которые уже нельзя было разделить, потому что все они давным-давно соединились воедино.
Лок сдержал свою дрожь, теперь шкура его уже не щетинилась, и пополз мимо бревна, пока не достиг того места, где рядом с горячим, но уже мертвым кострищем валялись овальные камни. От них по-прежнему исходил стойкий, особенный дух, такой сильный, что Лок внутри себя видел его как свет или дым над дырами, в верхних концах камней. Запах этот, как и запах новых людей, отталкивал и властно манил к себе, страшил и соблазнял, он был как сытая женщина и одновременно как ужас, исходивший от оленя и старика. Локу так живо вспомнился олень, что он снова съежился в комок; но он не мог вспомнить, ни куда ушел олень, ни откуда пришел, он помнил лишь, что олень возник, появившись из-за мертвого дерева. Тут он обернулся, поднял голову и увидел мертвое дерево, опутанное густым вьюнком, огромное, с взъерошенной кроной, будто свисающей из облаков, как поднявшийся на дыбы пещерный медведь. Лок быстро пополз к шалашу, который находился слева. Страж у ограды из терновника снова захрапел.
Лок, ведомый нюхом, прячась под низкими ветвями, пробрался к пещере с задней стороны, где ощутил запах мужчины, еще мужчины, а рядом еще одного. Запаха Лику он не учуял, правда какой-то неопределенный запах проник в его ноздри, такой слабый, что он вообще почти не ощущался, но Лок чувствовал, что запах этот, видимо, чем-то связан с Лику. Где бы он ни принюхивался к почве, сознание это упорно сохранялось, но отыскать источник он никак не мог. Он осмелел. Оставив бесплодные случайные поиски, он перебрался к открытому входу в пещеру. Строя ее, люди сначала поставили стоймя две толстые палки, а на них положили поперек еще одну, длинную. Затем поверх длинной палки навалили наклонно огромное множество веток, так что на прогалине появился откос из зеленой листвы. Всего таких откосов возникло три, один слева, другой справа, а третий между кострищем и кустами терновника, где находился страж. Обрубленные концы веток были воткнуты в землю по кривой черте. Лок пробрался к концу этой черты и тихонько просунул голову внутрь. Шумное дыхание и храп, которые издавали люди, лежавшие внутри, были громкими и тяжелыми. Кто-то храпел так близко от лица Лока, что до спящего можно было свободно дотронуться рукой. Спящий заворчал, рыгнул, перевернулся на бок, и рука его дернулась так, что ладонь коснулась лица Лока. Он отпрянул, весь дрожа, затем, пригнувшись, вновь подался вперед и обнюхал руку. Она была бледная и слегка блестела, слабая и безвредная, как рука Мала. Но она была уже и длинней и отличалась необычным цветом, белизной с трупным, как у гриба, отливом.
Сохранялось узкое пространство между этой рукой и тем местом, где ветки косо впивались в землю. Лок увидел внутри себя Лику, она была так неожиданно близко и при этом так далеко скрыта, что он, подчиняясь требовательному чувству, решительно пополз вперед. Он не знал, что именно заставит его делать это чувство, но точно знал, что вот сейчас, сразу, он обязан что-то сделать. Он неслышно полез дальше через узкое пространство, как змея ввинчивается в нору. Здесь дыхание ударило ему прямо в нос, и он застыл. Чье-то лицо оказалось рядом с его лицом, так что он мог легко тронуть его рукой. Он ощутил прикосновение странных волос, увидел необычно вытянутую голову, похожую на костяную скалу, которая высоко тянулась над бровями. Рассмотрел он и тускло поблескивающий глаз под неплотно сжатыми веками, кривые волчьи зубы и ощутил на своем лице дыхание с медовокислым запахом. Лок-внутренний сейчас сопереживал вместе с Фа кошмар, полный ужаса, но Лок-внешний был бесстрастен, отчаянно храбр и холоден как лед.
Он вытянул руку над храпящим мужчиной и нащупал пустое пространство, а затем листву и землю на внешней стороне. Он смело оперся ладонью об эту землю и готов был перепрыгнуть через спящего. Но мужчина внезапно заговорил. Слова бурлили глубоко в горле, точно языка у него совсем не было, и мешали ему дышать. Грудь принялась высоко подниматься и опускаться. Лок убрал руку и вновь прижался к земле. Мужчина принялся лупить руками по листьям; его кулак ударил Лока с такой силой, что у того из глаз посыпались искры. Он отпрянул, а мужчина весь выгнулся, так что его живот поднялся выше головы. Щебечущие слова лились без перерыва, а руки колотили, цепляясь за косые ветви. Голова мужчины обернулась к Локу, и он увидел, что широко распахнутые глаза смотрят на него в упор, вращаясь вместе с головою, так же, как глаза старухи, когда она плыла по реке. Глаза эти смотрели куда-то через Лока, и шкура его сжалась от холодного ужаса. Мужчина изгибался все круче, слова перешли в короткое карканье, которое раздавалось все громче и громче. В одном из ближайших шалашей послышался шум, разнесся пронзительный женский визг и тут же крик ужаса. Мужчина подле Лока рухнул на бок, затем, шатаясь, поднялся на ноги и стукнул кулаком по веткам так мощно, что они обрушились и смешались. Мужчина, продолжая шататься, шагнул вперед, и его карканье превратилось в крик, на который тут же кто-то ответил. Остальные мужчины рвались из пещеры с отчаянными криками, сбивая ветки на землю ударами кулаков. Охранник у кустов терновника, запинаясь, бродил во тьме и размахивал руками, будто ловил невидимого призрака. Рядом с Локом кто-то вырвался из кучи сломанных ветвей, туманным взором окинул первого из мужчин и взметнул над ним здоровую палку. Неожиданно прогалина, погруженная в ночь, заполнилась людьми, которые с оглушительными воплями перемешались в большой свалке. Кто-то выворотил ногами дернины и пинками отбросил их в стороны от кострища, после чего слабое свечение, а затем огненные языки взлетели к небу, озарив землю, где метались люди, окруженные плотной стеной деревьев. Тут же метался выпрыгнувший из долбленого бревна старик, седые волосы обвевали его голову и лицо. Лок заметил и Фа, она убегала без маленького человечка. Она увидела старика и резко отпрянула в сторону. Еле различимый человек рядом с Локом взмахнул здоровенной палкой так грозно, что Лок непроизвольно задержал ее. Дальше он метался среди хаоса чужих рук, ног, зубов и клыков. Ему удалось выбраться, а в этой свалке не прекращалась драка и злобное рычание. Он увидел, как Фа гибко изогнулась, прыгнула в гущу терновника и исчезла за ним, увидел, как старик, страшный, как кошмар, одни лишь волосы и светящиеся глаза, колотил палкой с утолщением на конце прямо по куче суетившихся людей. Лок, перепрыгивая кусты терновника, увидел, как охранник ломится прямо через них. Лок опустился на руки и кинулся бежать, но, когда кусты хорошо спрятали его, остановился. Он видел, как охранник пронесся рядом, держа наизготовку гнутую палку и прут, шмыгнул под низкую ветку бука и исчез в лесу.