Геннадий Прашкевич - Генератор времени
А вдруг и в Жуковке приказано мёртвым не брать?
Пока Смирнов так прикидывал, дикая орда, завывая, перекрыла все мыслимые пути.
С воплями, с рёвом выгнали несчастную взмыленную жертву обратно — к мрачным серым руинам, к чугунной ванне, к сидящему на плоской каменной плите предводителю, украшенному коровьими рогами. Две цепи потных придурков с дубинами, мечами и луками образовали нечто вроде живого воинственного коридора.
«Барук Казад!»
«Лок-тар огар!»
Много их собралось тут, но всё перли и перли из редкого хилого прибрежного сосняка мускулистые гоблины, бородатые гномы, уроды, сволота всякая, тролли с короткими ногами, зубастые орки, дым, вонь, а сверху, как судьба, нависало лоснящееся брюхо дракона.
4Сердце разрывалось.
Пот градом катил, рубашка промокла.
Схватили, держали Смирнова жадные лапы, кто-то за колено хватал.
Хищные сверкающие глаза — самому старшему гоблину от силы четвертак, а среди троллей и гномов и пятнадцатилетние наблюдались. Неимоверно широкой сильной ладонью предводитель в коровьих рогах похлопал по краю чугунной позеленевшей от сырости ванны, будто приглашал Смирнова присесть, но волшебного слова не произнёс. Ох широкая, ох короткая, сильная была лапа у предводителя, не хотелось её пожимать. И дракон, зависший над Смирновым, хотя и не мог когтями его достать, тени нисколько не давал, наоборот, обжигал удушливым дыханием. Угловатые крылья трепетали, дёргались, видимо, держалась перепончатокрылая тварь в воздухе благодаря запасам горячего скопившегося в брюхе газа.
Споткнувшись, Смирнов упал.
Его тут же подняли и бросили на колени.
Смирнов сразу показался себе ничтожным и мелким, и, кажется, предводителю это понравилось. Покачав рогами, он удовлетворённо моргнул. Вот, дескать, правильные мысли, без которых нет правильных китайцев. По его знаку из дупла сухого дерева извлекли череп. Не бутафорский, а настоящий. Человеческий. Не мой, не мой, машинально, но без всякой радости отметил Смирнов, мой — круглее. Уставился на предводителя. Депрессивный господин, верит, наверное, что только смерть окончательно формирует личность. А предводитель взял человеческий череп в обе руки, и оказался он не черепом, а чашей, которую тотчас наполнили. Не даст ведь мне-то попробовать, жадюга, гад, мелькнуло в голове Смирнова. Но предводитель и эту его мысль уловил. Ухмыльнулся, неторопливо сделал большой глоток, а потом перевёл затуманившийся взгляд с черепа на потную круглую голову Смирнова, как бы сравнивая, и протянул кружку пленнику.
Нёбо обожгло спиртом. Стал ждать вопросов.
К удивлению Смирнова, вопросов оказалось немного.
Первым был совсем простой: какой у тебя, скажи нам, рост? А второй ещё проще: занимался ли ты любовью с некоторыми горными животными?
На первый вопрос Смирнов отвечать не стал. Сообразил, что любой ответ предводителю при его, скажем так, полутора метрах не понравится. А вместо ответа на второй — поднял голову и посмотрел на дракона. Вот, дескать, как. В ответ на такой дерзкий и откровенный взгляд угловатый лоснящийся дракон возмущённо затрепетал перепончатыми крыльями, и тросы, связующие его с низкой грешной землёй, вдруг лопнули. Неловко заваливаясь на чешуйчатый левый бок, чудовище медленно поплыло к морю. Вот в Жуковке удивятся, успел подумать Смирнов, но предводитель, вскочив, повелительно выкрикнул: «Остановить!» — и вся орда, размахивая мечами, ломанула по песку к спрятанным в прибрежных зарослях лодкам. На этот раз предводитель бежал вместе с ними — короткие ноги нисколько ему не мешали, до песка-то достают.
«Мория!»
«Даин, Даин!»
Одна за другой вылетали моторные суда в солнечную морскую рябь, стремясь за низкой тенью дракона, уносимого куда-то на юг, в сторону Алтая и монгольских пустынь.
Через пять минут на берегу ни одной живой души не осталось.
Смирнов разочарованно пнул ногой череп-чашу. Голова опять неимоверно болела. Решил — хватит, хватит с меня Хренового. Вынул мобилу из кармана, неуверенным пальцем набрал текст: «Я на Хреновом. Нуждаюсь в помощи». Генерал Седов сразу поймёт: влип его аналитик.
Ткнул пальцем в указатель функции «отправить».
Медленно, бесконечно, как само время, крутился на экранчике телефона голубой архимедов винт. Сообщение отправляется… Сообщение отправляется… Сообщение отправляется… В зону отчуждения, что ли, попал?
Подумав, Смирнов высоко подбросил мобильник.
Метров на пять, не меньше. Знал, что вне зоны отчуждения отправка тотчас сработает, а минут через десять можно будет повторить бросок, чтобы получить ответ генерала.
Разрыв шаблона
Мириады звёздных огней смешались с огнями материка.
Четыре далёких неистовых дискотеки распространяли над морем наплывы музыки, прихотливо расцвеченной женскими вскриками, пьяными голосами. Без всякой надежды всматривался Смирнов в огни, понимал, что чудеса бывают только на РЕН-TV или, скажем, в программе «Территория X». Там любая шаровая молния — корабль пришельцев. Там любая экваториальная обезьяна умеет разговаривать, правда стесняется своего африканского акцента. Там пришельцы из далёких неземных миров, как им положено, охотно воруют соблазнительных женщин — всегда лживых и некрасивых. В надолго растянувшемся сне Смирнов непонятно жаловался на свою жизнь Цезию и Федосеичу, при этом трусливо крутил хвостом: «Ну, не Смирнов я, не Смирнов, понимаете?»
«Да кто же ты?» — искренне дивились приятели.
«Валька я Филимонов, меня бить будут».
Проснувшись, Смирнов стряхнул со штанин приставший к ним сухой песок и немножко посидел на краешке чугунной, наполовину затопленной ванны. Конечно, голова опять болела, и он принял очередную пробирочку «СТ». Запас большой, чего жалеть? Не драконью голову лечишь. Pedestrians, грибы-пешеходы, в этом смысле лучше к жизни приспособлены.
Набрал пару знакомых номеров, но мобила не работала, видимо сел аккумулятор. Известно, электричества в мире ужасное количество, нежные трепещущие его поля заливают всё земное пространство и время, а вот в мобиле Смирнова, ну, как назло, не осталось ни одного электрона.
2«Я, как полностью преданный идеям нашего развитого общества человек…»
Это Смирнов сейчас мог и про себя сказать. Так же, как и про «безответственное поведение некоторых высокопоставленных сотрудников, обладающих большими правами, но находящихся не в ладах с собственной совестью…».
Правда, там дальше шло: «самым бесстыдным образом… потакали друг другу…».
А как было не потакать, если речь шла о чудесных сёстрах Хомячках — Лере и Люсе, тихих, миловидных? Это не тощая свидетельница Желонкина Света или какой-то Заточий Клавдий, человек с бабьей мордой. Правда, подумал Смирнов, время на месте не стоит. Просто мы свыклись с его вечной неизбежностью. Из тающего, как сахар в воде, прошлого, через что-то такое, что мы называем настоящим, уходит и уходит оно куда-то в будущее, утекает бессмысленно, беспощадно превращая нас в старичков, отключая мозги, а потом вообще всё отнимает. Ну, вот что, скажите на милость, осталось от тех миловидных сестёр, потакавших академику Будкеру? Лежат, наверное, под каменными плитами бывшие прекрасные отроковицы или в приюте под новосибирским академгородком шамкают.
3С прекрасными отроковицами (в общем смысле) лейтенанту Смирнову не то чтобы сильно не везло, нет, просто по разным причинам не срасталось. Обламывался, шёл на разные варианты, было даже — записался на танцы в секцию для взрослых.
«Ребята! Девочки! — хлопала в ладошки весёлая тренер Лена. Для неё все записавшиеся в секцию — от шестнадцати до семидесяти пяти — были ребятами и девочками. — Ребята! Девочки! Первое запомните! Румба — это танец дружбы! И второе запомните! Партнёр танцует с партнёршей, а парень — с девушкой!»
В общем, как водится, — стандарт, латино. А Смирнову нравилась лезгинка.
«Ребята! Девочки! — хлопала в ладошки весёлая тренер Лена и призывно изгибалась всем телом. — Чтобы научиться танцевать самбу, надо научиться танцевать мамбу! Запомнили?»
Он запомнил.
Но танцами сыт не будешь.
Неистовое желание хоть как-то устроить личную жизнь вывело лейтенанта Смирнова на сайт знакомств.
«Скромная девушка, 48, рост удобный, румянец, круглые щёки, ищу парня для дружбы и общения, в перспективе возможен брак, профессия — секрет, возбуждает лёгкая небритость…»
«Ребята! Девочки! — хлопала в ладошки тренер Лена. — Вы танцуете под музыку, а надо — в музыку! Запомнили?»
Со знакомствами так же.
Танцуешь под музыку, а надо — в.
На первом же свидании, спровоцированном оживлённой электронной перепиской, Смирнов с удивлением узнал, что марка его личного автомобиля («…ну, пока нет…») почему-то не является самой привлекательной. И вообще, на тридцать второй минуте чудесной встречи в недорогом кафе «Абхазия» (стены оплетены пыльной лозой серого искусственного винограда) девушка Даша («…скромная улыбка, всё при себе…») вышла «на минутку» и не вернулась. Смирнов даже пытался заглянуть в дамскую комнату, но его туда не пустили, сказали какую-то гадость и заказанные блюда обратно не приняли — в общем, пришлось оплатить счёт, а наблюдательный официант ещё напомнил слова сбежавшей девушки, что вот, дескать, водолеям верить никак нельзя.
