Миротворец - Величко Андрей Феликсович

В общем, англичане потеряли два линкора и три линейных крейсера, даже не войдя в соприкосновение с противником. И тогда они поступили так, как в том мире пытавшаяся летом четвертого года прорваться из осажденного Порт-Артура русская эскадра, – повернули назад, несмотря на то что потери никак нельзя было отнести к значительным. Да, все остальные корабли они сохранили, но неудачная попытка прорыва привела к такому падению морального духа личного состава, что английский флот так до конца войны и не предпринимал попыток покинуть свою базу.

И теперь впервые за последние двести лет англичане оказались воюющими с сильным противником в одиночку, без союзников, готовых во имя британских интересов посылать на смерть своих солдат.

Кроме всего прочего, это означало, что мне пора начинать делать практические выводы из общих соображений о роли монарха в жизни страны. Ведь он совсем не должен являться ее непосредственным руководителем! В идеале он вообще не обязан принимать участия в повседневном управлении, оставляя за собой только функции символа державы, стоящего над ее политической и деловой элитой. Причем «стоять над» можно, например, как английская королева в том мире, умело пользуясь авторитетом монаршей власти, тщательно культивируемым уже несколько столетий. Ну и тем, что у секретных служб теоретически не должно быть секретов от своего монарха.

В России, правда, до такого положения дел было еще далеко, и «стояние над» осуществлялось по временной схеме. Образно ее можно представить себе как вышку у края поля, на котором пасется элита. Вышка заканчивается площадкой, где восседает мудрый и добрый император с лавровой ветвью в одной руке и биноклем в другой. Рядом же стоит некто бородатый в зеркальных очках, в черном мундире и с крупнокалиберным пулеметом. Из его кармана торчит рация для связи с другими вышками, отличающимися только отсутствием на них императора и более простыми мундирами пулеметчиков.

Так вот, до начала войны положение короля Эдуарда все-таки было куда ближе к первому варианту, чем ко второму. Но его новая любовница уже второй месяц потихоньку склоняла короля к мысли, что чрезвычайное положение, в котором оказалась Великобритания, требует чрезвычайных мер. Народ перестал верить политикам. И кто, кроме короля, теперь сможет сплотить вокруг себя нацию, без чего сейчас невозможно сохранить Британскую империю как таковую?

Так что сейчас очень многое зависело от позиции Пакса. Ведь он не мог не подозревать о наличии около короля моих агентов! А про леди Джейн, последнюю пассию Эдика, скорее всего, знал наверняка. И я ждал, по какому из трех путей он пойдет. Будет ли он способствовать тому, чтобы Эдуард освободил трон для своего сына Георга? Или поможет королю произвести переворот, а потом станет при нем чем-то вроде серого кардинала? При Эдике это будет гораздо проще, чем при Георге, потому как компромата на действующего короля у Пакса наверняка вагон и маленькая тележка, а на его сына – в лучшем случае тонкая папка, да и то с чем-нибудь не очень важным. Ну а еще директор МИ-6 мог придумать что-то, о чем я даже и не подозреваю, и попытаться воплотить это в жизнь. Впрочем, в любом случае Пакс вряд ли будет ставить на Черчилля – в последнее время авторитет премьера упал ниже плинтуса. И ладно там в результате неудачного хода войны, но ведь сейчас его обвиняли вообще во всех смертных грехах, в том числе и в присвоении контрабандной продовольственной помощи, тонким ручейком идущей через Ирландию. Хотя, конечно, тут Уинстон Рэндольфович сам виноват – ну кто его просил столь демонстративно жиреть в голодающей стране? И появляться на публике не только лоснясь от сытости, но и с сигарой, при этом благоухая коньяком, в то время как в Лондоне уже и махорка стала дефицитом, голуби куда-то пропали, даже поголовье крыс заметно уменьшилось. А жаждущие потихоньку осваивали азы самогоноварения в домашних условиях.

Поэтому я не очень удивился радиограмме от Макарова, где он сообщал, что к его эскадре с востока приближается небольшая яхта, непрерывно передающая на всех доступных ей частотах: «DUPA, DUPA, DUPA!» Этот сигнал, хоть и не использовался с японской войны, тем не менее присутствовал во флотских кодовых таблицах. Он означал, что передающих его нужно как можно быстрее доставить к высшему командованию. Подтвердив, что да, это действительно важно, я отправился обедать. По возвращении же из столовой меня ждала вторая радиограмма, где говорилось, что на яхте обнаружился сэр Артур Конан Дойль, который в полном соответствии как с инструкциями, так и со своими желаниями сейчас находится на борту палубной «Выхухоли», только что стартовавшей с «Сириуса» курсом на Гатчину с промежуточной посадкой в Данциге.

Глава 30

Пока Шерлок Холмс и доктор Ватсон в одном лице летели на восток, в Англии началась заварушка, чем-то напоминающая детектив. В три часа дня по питерскому времени король Эдик во главе двух гвардейских полков объявился в Лондоне и заявил, что в силу чрезвычайной ситуации, с которой нынешние властные структуры справиться не способны, он, Эдуард Седьмой, принимает на себя всю полноту власти. Премьер-министр Черчилль отправляется в отставку, а парламент – на каникулы до конца войны. В четыре пришла радиограмма от нашего лондонского резидента, что, по проверяемым в настоящее время сведениям, король отдал приказ об аресте Черчилля, но тот, не дожидаясь, пока его возьмут, застрелился. Наверное, подумалось мне, двумя выстрелами в затылок или еще каким-нибудь аналогичным способом. Увы, Уинстон Рэндольфович слишком много знал, и, скорее всего, не об Эдике, что вряд ли могло привести к такому финалу, а о Паксе. Даже жалко как-то немного стало, вот честное слово…

В семь вечера появились дополнительные сведения из Лондона: подтверждалась смерть Черчилля и сообщалось о множественных арестах, в том числе и Робертсона, бывшего начальника Пакса. Ну с этим-то как раз понятно, его никак нельзя было оставить на свободе, хоть он и не отличался особым умом. А без пятнадцати десять в Гатчине села «Выхухоль» с английским гостем.

Гоша, узнав о скором прилете Конан Дойля, сказал, что сам он ко мне сегодня не поедет, потому как переговоры предполагаются неофициальные, так что я распорядился подать в свой кабинет ужин на двоих. Причем в расширенном ассортименте и обязательно с овсянкой, дабы гостю было из чего выбрать. Потом напомнил, чтобы в приемной были настороже и по возможности воспрепятствовали попыткам Светлой проникнуть в кабинет, но мне ответили, что сейчас она гуляет у пруда с Рексом, поэтому можно не волноваться. И хорошо, потому как она, видимо, под влиянием своего идеала, перестала запрыгивать ко мне на стол и гадить на бумаги, но зато изобрела куда более интеллектуальное развлечение. Когда я завтракал, обедал или ужинал с гостями, она подходила к ним и начинала чрезвычайно жалобно мяукать – ну прямо как будто ее месяц вообще не кормили. И это притом что она была весьма крупной кошкой, не с Рыжика, разумеется, но уж мелкой и тощей ее назвать никак не получалось. Как она ухитрялась изобразить на своей обожравшейся морде голодное выражение, мне было совершенно непонятно, но у нее это получалось мастерски. Одновременно тварюшка бросала на меня испуганные взгляды, якобы страшась последующего наказания, но не в силах справиться с голодом. В общем, подрывала авторитет канцлера как могла.

Конан Дойль заметно постарел с нашей последней встречи, да и вообще выглядел довольно утомленным, но я даже не стал предлагать ему перенести встречу на утро.

– Господин Найденов, – сообщил он мне сразу, как только мы поздоровались, – по большому счету, я здесь только для того, чтобы задать вам один-единственный вопрос. Ну и получить на него правдивый ответ, если можно.

– Вот как раз с этим не будет никаких трудностей, – заверил я гостя. – Не люблю врать вообще, а уж уважаемым мной людям и подавно.

– Скажите, – заметно волнуясь, начал сэр Артур, – является ли вашей целью уничтожение Британской империи?