Скотт Вестерфельд - Голиаф
— Разумеется, — спохватился Алек. — К месту сказано, Ганс.
— А вы думали, он закончит войну щелчком пальцев? — спросил Фольгер.
Алек не ответил, принимая подачу первого блюда, консоме с черепаховым супом. Хоффман с Бауэром на поданный им изящный фарфор поглядывали с некоторой робостью. Манхэттенские пиры Теслы обходили их стороной, а здесь, в глуши Лонг-Айленда, ввиду нехватки репортеров и инвесторов, их нежданно повысили до звания гостей. Присутствовали также старшие инженеры Теслы, в своих форменных куртках столь же безупречные, как в белых фраках.
Фабрикатные звери за столом изобретателя были, как всегда, запрещены. Алек поймал себя на том, что скучает по весу Бовриля у себя на плече и по его бессвязному говорку, в особенности с имитацией шотландской напевности речи Дэрин.
— Что с вашим настроением, ваше высочество? — с язвительной проницательностью поинтересовался Фольгер. — Может, полезна прогулка по взморью после трапезы?
— Да нет, что-то холодновато.
— Видимо. Да еще столько неприятных вещей в воде.
Алек вздохнул. Зря он столько наговорил в присутствии этого титулованного репейника о водоходе. Будет теперь цепляться, пока не выяснит.
— Я вот думаю насчет визитеров, — сказал негромко Алек. — Германцев.
— А они разве приглашены? Я что-то не в курсе.
— Да сами хотят навязаться.
Фольгер глянул на другой конец стола, где Тесла развлекал горстку репортеров разглагольствованием о том, как должны располагаться столовые приборы. Он всякий раз настаивал, чтобы ложки, ножи и вилки клали в ряд по три. В «Уолдорф-Астории» к выходкам эксцентричного постояльца уже привыкли; здесь же, в Шорэме, слугам еще лишь предстояло приноровиться к нравам эксцентричного хозяина.
— Так кто вам все же рассказал об этих водоходах? — нетерпеливым шепотом спросил граф.
— Дэрин. А от кого она сама услышала, неизвестно. При любом из раскладов нам не остается ничего иного, как ждать.
— Неужели я вас так ничему и не научил? — укорил Фольгер. — Способы действовать есть всегда.
— Неподалеку дежурит «Левиафан», готовый в случае чего нас защитить. И вообще, наши приготовления скорей всего слишком преувеличены, не сказать, излишни. Сам факт, что мы здесь, в Америке, а не у себя в Альпах, тому доказательство.
— Факт того, что вы живы, — исчерпывающее доказательство совершенно противоположного, — сказал Фольгер.
Затем он, наклонившись через стол, стал вполголоса переговариваться с Бауэром, Хоффманом и Клоппом. А Алек позволил себе расслабиться и насладиться едой, в некотором облегчении от того, что выложил свой секрет Фольгеру. Этот хват в душе, безусловно, интриган, чопорный сухарь, не заслуживающий в полной мере доверия, но одной своей клятве он незыблемо верен — той, что дал его отцу. Все возмутительные поступки графа — от муштры Алека в детстве до шантажа Дэрин — были направлены исключительно на защиту и сохранение его как принца, с тем чтобы он когда-нибудь взошел на трон. Так что, когда вильдграф повернулся обратно к Алеку, оставив остальных за разговором, его ответ принца, в общем-то, не удивил.
— Мы будем готовы, ваше высочество, — заверил Фольгер.
— Я знал, что у вас в рукаве припрятан еще не один джокер.
— У меня нет иного выбора, — невозмутимо сказал граф. — Куда бы и как мы ни бежали от войны, она нас неизменно настигает.
ГЛАВА 37
Дэрин стояла навытяжку у стены своей каюты, делая глубокие вдохи. Наконец она, сгибая колени, начала медленно соскальзывать по стене, пока не присела на пятки. Мышцы дрожали, колено жгло. Хотя теперь задача предстояла куда более сложная: выпрямиться. Медленным мучительным усилием Дэрин совладала и с этим, не закричав и не опрокинувшись. Теперь она стояла и яростно, шумно дышала, прикрыв глаза от боли.
— Занимаетесь, мистер Шарп?
Открыв глаза, она увидела в дверном проеме силуэт доктора Барлоу. Рядом с ней, чуть наклонив голову, стоял Тацца, а на плече ученой леди, как обычно, прямо сидел лори, свысока оглядывая небольшую мичманскую каюту. Откровенно говоря, на встречу с этой троицей у Дэрин настроя не было.
— Вообще-то, мэм, в дверь положено стучаться, даже если она не заперта.
— Следую вашему замечанию. — Доктор Барлоу дважды аккуратно стукнула по деревянному косяку. — Хотя вы, мистер Шарп, не настолько раб условностей, чтобы следовать тому, что положено. Во всяком случае, мне так кажется.
Лори хихикнул, но слов повторять не стал. И вообще, за эти две недели он несколько приутих, стал едва ли не задумчив. Вероятно, скучал по Боврилю.
— Приятно видеть, мистер Шарп, что вы приводите в форму свое колено.
— Ну, а как иначе. Надо же снова взбираться по тросам, — сказала Дэрин. — Иначе я с ума сойду, если так и буду торчать здесь в гондоле.
— Понятно, — вздохнула доктор Барлоу. — А вы что, так и намерены скакать по хребтам каждого воздушного судна, на котором нам доведется путешествовать?
— Ну, а как, мэм. Я же, — Дэрин крякнула, снова сгибая ноги в коленях, — обожаю вязать все эти узлы.
— Влюбленность, — тихо сказал лори.
Дэрин застыла на середине движения.
— Ага, мистер Шарп. — Доктор Барлоу улыбнулась исподлобья. — Значит, вы влюблены?
— Мэм??
— В полеты. Я имею в виду, вы влюблены в свое летное ремесло.
Дэрин соскользнула до конца, а затем выпрямилась без паузы, так что боль скрыла ее истинные эмоции. Чертовы ученые вездесуйки со своими премудрыми лори.
То, что думает доктор Барлоу, на самом деле не так уж и важно. Суть в том, что нет Алека — его поглотил далекий мир власти, влияния и миротворчества, поглотил, быть может, навсегда. Как может тот, чье имя не сходит со страниц прессы, думать или хотя бы вспоминать о какой-то там Дэрин Шарп?
— Не волнуйтесь, молодой человек. В мои обязанности по Зоологическому Обществу входят планы частых путешествий. Вы еще повидаете множество воздушных кораблей.
— Уверен в этом, мэм. — Дэрин мрачно напомнила себе, как она должна быть признательна ученой леди за предложение этой работы.
Без пяти минут провал с Малоне наглядно показал одну вещь: ее разоблачение унизило бы капитана и товарищей по команде. Это непозволительный риск, а в эфемерном Обществе ученой леди держать свои секреты в тайне было бы куда легче, чем на Воздушной службе. Судя по всему, в этом самом Обществе иметь не одну, а две и более идентичности вполне нормально. Доктор Барлоу, помнится, в шутку даже предположила, что Дэрин временами придется маскироваться под девушку.
Но это означало и еще одно: Дэрин теряет не только Алека, но и свой дом. Она соскользнула по стене еще раз, игнорируя растущую боль в колене. Жутко, до отчаяния хотелось взобраться по тросам еще раз, прежде чем корабль отправится обратно в Лондон. К черту доктора Барлоу с ее деликатными наставлениями. Ничто на свете не сравнится с «Левиафаном» в небесах.
— Безутешно, — кротко констатировал лори, а доктор Барлоу на него шикнула.
— Вам следует присоединиться к нам на мостике, мистер Шарп, — сказала она. — Зрелище сегодня к ночи обещает быть интересным.
— Наверное, да. Они, кажется, сегодня испытывают «Голиаф»? — Последнее письмо Алека было исполнено радостного волнения. — Но ведь вы, мэм, кажется, говорили, что ничего у них с этим не получится?
Ученая леди пожала плечами:
— Я лишь говорила, что «Голиаф» не способен вызывать огонь с неба. А в способностях мистера Теслы устраивать представления я, наоборот, никогда не сомневалась.
* * *На полпути к мостику загудел клаксон.
— Это что, сигнал «к бою»? — спросила доктор Барлоу. — Как интересно.
— Да, мэм, в самом деле. — Дэрин, ускоряя шаг, болезненно поморщилась, а заодно пожалела, что разрабатывала колено так нещадно. — Хотя, может, просто учебная тревога. А то, сидя две недели без дела, можно и заржаветь, да и на боевом духе сказывается.
— Возможно, вы правы, мистер Шарп. — Они посторонились, уступая дорогу бригаде такелажников. — Но не могло ли германцам прийти в голову, что сейчас самое время ударить?
— В каком смысле, мэм?
Они снова шли, и ученая леди сказала:
— Мистер Тесла возвестил миру, что в небе ожидаются возмущения и пертурбации. И любой несчастный случай можно будет списать как неполадку в его машине, особенно если из очевидцев никто не уцелеет.
— Не уцелеет, — акцентировал лори, и Дэрин удвоила темп. Клаксон замолчал как раз в тот момент, когда они с доктором Барлоу достигли мостика. Офицеры с поднятыми биноклями сгрудились у окон правого борта. По потолку суетились вестовые ящерицы.
Нет, не учебная тревога.
Доктор Баск, отвернувшись от окон, кивнул Дэрин:
— Должен признать, мистер Шарп, я уже начинал сомневаться в вашем предостережении. А между тем все действительно экстраординарно.
