Полнолуние - Антонов Сергей Валентинович
Рыжов уперся ногой в поперечную перекладину забора, обеими руками ухватился за остроконечные доски, чтобы перемахнуть на другую сторону. В эту секунду его шею обвила черная удавка. Виктор отпустил доски, грохнулся на спину и попытался просунуть пальцы под впившуюся в шею петлю. Попытка оказалась тщетной. Сильные, высовывавшиеся из обтрепанных рукавов черной кожанки руки, несмотря на сопротивление, затягивали удавку все сильнее. Тело Виктора напряглось, как струна, выгнулось и обмякло. Выпученные глаза в последний раз увидели полную луну, уплывшую во тьму.
Виктор Рыжов окончил свои не в тюряге, как пророчили ему с детства, а на старом кладбище, в центре которого возвышалась родовая усыпальница польских магнатов.
Глава 3. Проклятие
Юля Сизова всю ночь ворочалась на жестком ложе, проклиная день и час, когда встретила Витьку. Она в очередной раз обещала себе взяться за голову, когда лязгнул засов двери.
Девушка решила ничем не выдавать своего нетерпения и осталась лежать в прежней позе. Повертывая на пальце ключи, молоденький сержант, улыбаясь, подошел к нарам и взмахнул рукой, чтобы шлепнуть плененную красотку по заднице, но в его кисть впились острые ногти. Юля пружинисто села и отшвырнула руку сержанта, глаза которого округлились от боли и удивления.
– Реакции нет, значит, детей не будет, мальчик! – злорадно сообщила узница. – Тоже мне охранник! Скажи спасибо, что ключики не отобрала!
– Ну, кошка! – сержант лизнул кисть, на которой выступили капли крови. – Если здесь задержишься…
– Не надейся, беззубый Цербер, не задержусь! Веди к начальнику!
Маленькая победа придала Юле уверенности, необходимой для предстоящего разговора с майором. Тот хоть и медленно думал, но быстро сообразил: если эта девочка, что-нибудь делает, то только по собственной воле.
– Вляпалась ты милая, по самое не могу! – в третий раз завел свою песню майор Ляшенко, откидываясь на спинку стула, которая жалобно скрипнула. – Твой хахаль одну бабку порешил, а вторую в реанимацию спровадил. Вдвоем решили иконку стибрить или твоя идея была? Рыжов, насколько я помню, фантазией не отличался и сам до такого не додумался бы.
Юля пристально изучала решетку на окне кабинета.
– Молчанием, как сказал Глеб Жеглов, только усугубляешь, милочка. По-отечески советую: колись, как дело было, рассказывай, куда Рыжов заныкался и ступай себе с Богом в распоряжение родимого РОВД. Мне и своих отморозков хватает, не хочу на экземпляры из чужого района последние нервы тратить.
– Тысячу раз говорила: не про какие иконы не слыхала. С Рыжовым познакомилась случайно и большую часть времени провела у него в кладовой! – Юля чувствовала, как на глаза помимо воли наворачиваются слезы. – Почему вы мне не верите?
На смуглом лице майора появилось выражение мудрой задумчивости.
– Тут ведь дело в следующем: доверие заслужить надо, а тебе доверять с какой радости? Вино хлещешь, с уголовниками путаешься и, вообще ведешь антиобщественный образ жизни!
– Здрасте-пожалуйста! – возмутилась Юлия. – Если не спортсменка, не комсомолка, значит одна дорога: в колонию? Я вам не Манька Облигация!
– Нет, не Манька. По ухваткам ты на Соньку Золотую Ручку тянешь, – довольный своими познаниями в истории уголовного мира майор улыбнулся. – Ладно. Еще раз. Детально, в подробностях про то, как все было. Начиная с того момента, когда к Рыжову пришел гость. Кстати пришел или может, приехал?
– Может и на метле прилетел. Не знаю. Витька, как услышал шаги во дворе, вскочил, словно ему в попу гвоздь воткнули. У меня стакан из рук вырвал и загнал в кладовую, сказал, что на десять минут, а я там до утра просидела. Темно, паутина кругом…
– Паутина, конечно, важная деталь. То, что ты не видела гостя понятно, но ведь уши-то тебе никто не затыкал!
– В суть разговора не вникала, – пожала плечами Юлия. – Зачем? Но мужик, который приходил интеллигентным был.
– Ты-то, попрыгунья, что можешь, про интеллигентность знать?
– Не меньше вашего, майор. Мужик тот по фене не ботал и Витьку за жаргон ругал.
– Все?
– Ага. Может, хватит меня терроризировать? Все равно ведь ничего нового не придумаю.
Ляшенко встал во весь свой богатырский рост.
– Тебя, Юля, никто еще не терроризировал. Честно: все рассказала?
– Без утайки!
– Что ж вали домой и постарайся мне больше на глаза не попадаться.
– Уж постараюсь, – радостно выпалила девушка, вскакивая со стула. – Поверь, начальник, никакого удовольствия от общения с тобой я не испытала!
Пока Ляшенко собирался с мыслями, Юля успела выбежать за дверь.
Во дворе РОВД синхронно помахивали метлами «суточники». Поскольку асфальт был вычищен уже до дыр, они с удовольствием прервали свой Сизифов труд и уставились на девушку, которая, раскинув руки, объявила с крыльца:
– Свобода, граждане тунеядцы, хулиганы, алкоголики!
Майорский разум, работавший в авральном режиме, выдал перечень самых важных желаний и привел мышцы в действие. Ляшенко даже успел добежать до дежурки, чтобы воплотить зародившиеся приказы в жизнь и остановить резвую вертихвостку. Однако подчиненные под стать своему учителю не отличались быстродействием. Юля беспрепятственно и более того, триумфально, провиляла бедрами до ворот отдела.
Здесь боевой настрой угас. Девушка вдруг поняла, что находиться вдали от дома без копейки денег. Она не слишком тосковала по родителям-алкоголикам, однако и шастать по чужому городу в поисках новых приключений не хотела.
Понуро бредя к автобусной остановке, Юлия просила Создателя послать ей попутную машину, за рулем которой будет сидеть нормальный мужик, а не еще один Рыжов. Молитва была услышана. Не успела девушка сесть на скамейку, как у обочины притормозил мотоцикл с коляской. Из прямоугольного выреза шлема на Юлю смотрело знакомое веснушчатое лицо.
– Уже выпустили? – улыбнулся Платов.
– А я не представляю угрозу для общества!
– И куда путь держишь?
– В твою деревню! – неожиданно для самой себя выпалила Юля. – Подбросишь, Анискин?
– Во-первых, моя фамилия Платов. Звать Иваном. А во-вторых, в Кленовке только тебя не хватало. Езжай домой, лягушка-путешественница.
– Если по-хорошему тебя не уговорить, – развела руками девушка. – Придется идти на открытый шантаж.
– Шантаж? Интересно, чем ты будешь меня шантажировать?
– Тем, что не сказала твоему майору!
– Ого! Быстренько колись!
– И не подумаю! Сначала в деревню отвези!
– Ладно, только мне сначала в больнице побывать надо. Прыгай в коляску!
Юля игнорировала предложение Ивана, уселась позади него и положила руки на плечи.
– Заводи свою тарахтелку!
Платову не удалось попасть по педали стартера с первой попытки: мешала грудь Юли, упиравшаяся ему в спину. Не требовалось быть гением дедукции, чтобы понять – бюстгальтера она не носила.
Лицо Нины Павловны было таким бледным, что почти сливалось с подушкой и повязкой на голове.
– Еще раз повторяю! – едва слышно сказала Бутина. – Не Рыжов меня ударил! Видел бы ты рожу того чудища. На шее обрывок веревки болтался. Мертвец это!
– Нина Павловна! Мертвецы не имеет привычки бить живых кирпичом по голове и душить, – терпеливо разъяснял участковый. – Не их это стиль!
– Откуда ты про стили знаешь? За иконкой он приходил, потому как она его. Не может спокойно в склепе лежать! Вот и Зоя в последнее время сама не своя была: все в город ездила, в церковь наверное…
– Точно в церковь?
– А куда же еще? Молилась видать за грешную душу своего дядьки, но видать прощения не вымолила. Так-то…
– Выздоравливайте, Нина Павловна, – вздохнул Иван. – Обещаю, что к вашему возвращению разложу всех покойникам по гробам, а живых отморозков отправлю за решетку.
– Не шути так, участковый и…храни тебя Господь! – старушка с усилием подняла руку и перекрестила Платова.
Юля дожидалась Ивана, пуская колечки дыма сигаретой, которую стрельнула у мужика с перебинтованной рукой.
