Ганнибал - Лиловый (II)
— «Хорошо говорю», — поправил его Квинн. — Тебе следовало бы серьезней отнестись к этому. Мне кажется, или я уже объяснял тебе, почему?
— Да, да, — согласился тот. Они снова перешли на свой язык и еще какое-то время разговаривали; наконец профессор Квинн повел Леарзу дальше. Вдвоем они вышли в небольшую совсем комнату, в которой наконец нашлось окно.
Точнее говоря, Леарза поначалу подумал, что это окно, но усомнился: не очередной ли монитор? Оглянувшись на Квинна, который остановился возле двери, он все же рискнул подойти.
Холодная, абсолютно ровная поверхность. За ней — то ли изображение, то ли в действительности глубокая ночь, и какие-то огни то и дело пересекают ее, туда и обратно, во все стороны, а далеко внизу — сплошное сияние, будто тысячи и тысячи звезд собрались на совет.
— Мы… в самом деле на Кэрнане? — спросил Леарза, оборачиваясь к Квинну. Бородатый профессор благодушно кивнул. Он стоял, сложив руки на груди, и не очень-то напоминал Леарзе того китаба-ученого, каким он был в Саиде; Квинн был большой человек, во всех смыслах этого слова, но на вид не старше лет сорока, одет он был все так же во все черное, только никакого шахра, разумеется, уж не носил, и его длинные светлые волосы были завязаны в хвост. В Саиде он казался как-то старее, возможно, именно из-за головного убора, оставлявшего открытыми лишь его круглые щеки да бороду.
— О да, это Кэрнан, — согласился профессор Квинн. — Это действительно окно, юноша, и в светлое время суток ты увидишь сам город и горизонт за ним. Должен тебя предупредить, мы находимся на очень большой высоте. Поэтому наутро не удивляйся, что все кажется таким маленьким и далеким. Мы сейчас находимся в месте, где собраны все ученые мужи нашей планеты, здесь мы работаем, и многие также живут. Думаю, тебе здесь понравится. Ведь ты увлекаешься пиротехникой, верно? Нам есть что показать тебе. Для начала, правда, тебе придется выучить наш язык. Конечно, я говорю на твоем родном, и мой непутевый помощник тоже кое-как его освоил, и Беленос говорит, но миллионы и миллиарды других людей не говорят, так что логичнее тебе выучить наш.
— Разумеется, — растерянно отозвался Леарза, вновь повернулся к окну. Сияющая тьма немного пугала его. — Скажи… профессор, а… я один только спасся? Вам не удалось вытащить никого, кроме меня?
— Увы, это было невозможно, — прежним ничуть не поменявшимся тоном произнес Квинн. — К сожалению, в тот момент, когда мы поняли, что все уже потеряно, ты был чуть ли не единственным, кто сохранил здравый разум. Мы обладаем многими умениями, большинство которых тебе, должно быть, поначалу будет казаться волшебством, но способа вернуть рассудок человеку из вашего народа мы не знаем.
— Беленос сказал, что вы пытались помочь, — неуверенно произнес китаб.
— Конечно, мы пытались помочь, — согласился профессор. — Мы только делали это втайне, потому что наше существование… могло стать значительным потрясением для вас, как оно стало для тебя, я вижу. Действительно, мы обнаружили Руос вот уже больше десяти лет тому назад, и с тех пор наша станция находилась на орбите над ним. Мы довольно быстро поняли, какая опасность поджидает вас, и все это время вели свою работу. Беленос Морвейн, как он уже, должно быть, сказал тебе, занимался тем, что разыскивал Одаренного твоего племени; Каин изучал ваши пророчества и следил за тем, не объявятся ли Одаренные в Тейшарке, именно он первым установил, что Острон обладает Даром, еще до того, как тот открыл это сам.
— Острон рассказывал, что… Каин спас ему жизнь, — вспомнилось Леарзе.
— Да, конечно, нашей задачей было помочь вам, насколько это было возможно, — кивнул Квинн. — Нам было очень важно попытаться получить результат… установить, есть ли способ действительно уничтожить Асвада.
— У вас не вышло.
— Нет, но это не означает, что задача не имеет решения…Впрочем, я думаю, эти разговоры нам лучше отложить на потом. Пока стоит заняться более приземленными вещами: твоим размещением здесь. Это твоя комната, и если тебе что-нибудь понадобится, можешь смело обращаться к моему бестолковому помощнику…
* * *В ту ночь разведчики, которых Леарза знал как Бел-Хаддата, Абу Кабила и нахуду Дагмана, впервые за долгие годы ступили на родную землю; возможно, следовало ожидать от них хоть какого-то проявления радости, но их лица оставались ровными, и никто не бросился поскорее к своей семье, потому что они давно уж не чувствовали единства с людьми, которых не видели десять лет. В чем-то их, наверное, можно было назвать потерянными существами, хоть и потерянными добровольно; потому все трое вместо того, чтоб пойти домой, направились в определенное заведение.
Да и что, собственно говоря, можно было назвать домом?.. Беленос Морвейн давно уже считал себя перелетной птицей: дома у него не было. Он еще помнил, конечно, время, когда называл своим домом старую усадьбу в Дан Уладе, помнил и эти стены из тускло-рыжего, древнего кирпича, и яблони, каждую осень усыпавшие своими яблоками желтеющую траву под собой, но все это было так давно и быстро закончилось, а теперь уже многие годы он, когда возвращался на Кэрнан, жил во временной квартире для разведчиков в одной из высоток Ритира, и это, конечно, было еще одно безликое место, где он просто ночевал, пока снова не наступало время лететь к звездам.
То же самое по большей части касалось остальных.
И потому они, привыкнув друг к другу сильнее всякой семьи, по инерции пошли вместе. Бар на окраине высотного города пользовался славой места сбора всех разведчиков; и действительно, они здесь были не одни и вскоре здоровались с ребятами из археологической группы, которые заняты были в основном бывшей научной базой на Руосе и с местными жителями не общались. Не все из них даже знали язык. Обменявшись несколькими фразами, они разошлись: археологи за свой столик, трое разведчиков — за свой. Симпатичная официанточка, — андроид, и Каин немедленно состроил ей глазки, — принесла заказ; вертя холодный запотевший стакан в пальцах, Таггарт мрачно заметил:
— Сдается мне, нас сдернут раньше положенного в этот раз.
— Мне все равно, — буркнул Бел. Каин покосился на него и ухмыльнулся:
— Да ладно? Для чего ж ты вытаскивал мальчишку, разве не ради гордого ощущения «я показываю этому жалкому, несчастному дикарю достижения нашей могучей цивилизации»?
Морвейн ничего на это не сказал, и его лицо по-прежнему хранило свое каменно-ледяное выражение. Таггарт извлек из кармана куртки пачку сигарет и с явным удовольствием закурил. Для него это было что-то вроде ритуала: он будет курить весь вечер, пока не прикончит пачку.
— Еще не решился завязать с разведкой, а? — немедленно и ехидно переключился на него Каин. — Уверен, и на новой планете с куревом будут такие же проблемы, а то, не дай небо, и вовсе там будет нельзя курить.
— Да, пожалуй, тогда я попрошусь на не связанную с людьми должность, — невозмутимо согласился Таггарт. — Хоть вместе с теми ребятами в земле копаться.
— А я за столько времени привык, — пробормотал Бел. — Даже странно кажется, что можно не носить на голове всякие тряпки.
— Ха, интересно, как наш мальчишка, нескоро еще расстанется со своим платком?
— Он не надел его, когда я отвел его к Квинну.
Они помолчали. Бокалы Каина и Бела были еще наполовину полны, бокал Таггарта опустел; он всегда пил быстрее всех, больше всех.
По крайней мере, после Венкатеша.
Девушка-андроид принесла новый стакан и забрала пустой, улыбнувшись Каину.
— Значит, расслабляться не стоит, — заметил Таггарт. — А я-то хотел погостить у брата на Эйреане.
— На все воля божия, — с иронией отозвался Каин, — видишь, боженька-то не дает тебе насладиться семейной жизнью, чтоб не расслаблялся, значит.
— Пошел ты.
Каин, поняв, что на его приманку не клюнули, мгновенно обратился на Морвейна:
— А ты, Бел? Соскучился по своей маленькой сестренке? Может, уже начнешь с ней разговаривать?
— Не применяй свои категории ко мне, Каин, — холодно возразил тот. — Я, пожалуй, сейчас даже не узнаю ее при встрече, о чем может быть речь? И, к тому же, я понятия не имею, где она теперь и что делает.
— Нянчит деток Фаррелла, — радостно брякнул Каин. Морвейн не ответил и отвернулся. Таггарт приложил ладонь ко лбу.
— Слушай, я таких, как ты, с тринадцати лет навидался, — вздохнул он. — И в мозгах у них ковырялся, и сам программировал, но никак не возьму в толк, какого черта тебя создали таким пересмешником.
— Ну, в моих мозгах ты не ковырялся, — беспечно отозвался тот. — А мой создатель умер, когда ты еще под стол пешком ходил, Таггарт. Так что гадай, гадай, а я посмеюсь!..
…Морвейн шел к себе на квартиру много времени спустя, один; он чувствовал себя немножко пьяным, немножко уставшим, немножко одиноким. Таггарт все-таки наплюнул на риск быть вызванным на работу в любой момент и отправился в порт, чтоб сесть на ближайший рейс до Эйреана. Можно понять: его племяннице не столь давно должно было исполниться три года, а он ее ни разу и не видел даже. Все ж любопытно. Каин присоединился к другой компании разведчиков и остался в баре; Беленос с ними сидеть не захотел, он со студенческих лет не любил большие сборища людей.
