Ник Перумов - За краем мира
Оставив позади огороженный частоколом двор, старая колдунья и девочка поднялись на невысокий холм, перевалили через него, спустились в густо заросшую лесом ложбину. Здесь, глубоко под снегом, журчал ручей, над тёмными промоинами поднимался пар.
Старшая уверенно повернула по нетронутому снегу, двинувшись вверх по течению.
— Госпожа… а как это мы с вами не проваливаемся?
— Хм, — обернувшись к Молли, нахмурилась старуха. — Ты не почувствовала моего заклинания?
— Ой, простите, — испугалась Молли.
Да, заклятие было, поняла она миг спустя, крепко зажмурившись и прижимая пальцы к вискам. Лёгкое, временное, распадающееся и возникающее вновь с каждым шагом…
— Потом об этом подумаешь, — строго сказала Старшая. — Пещеру впереди видишь?
Узкая ложбина упиралась в крутой, почти отвесный склон. Кое–где среди снега и елей торчали серые клыки скал, а прямо посреди виднелся чёрный лаз, высотой в рост человека, откуда и вытекал ручей, почти сразу исчезая в снежном туннеле.
— Нам туда, — показала Старшая. — Что чувствуешь?
Молли замешкалась. Разумеется, это была не просто пещера. Кто–то ждал их там, внизу… очень глубоко внизу… так глубоко, что и не представить…
Бездна. Темнота. Багровый огонь.
Она невольно попятилась, поспешно открывая зажмуренные глаза. Яркий свет и чистый снег сменили черноту подземелья, где в самой середине жило и дышало нечто, внушающее Молли безотчётный, леденящий ужас.
Это совсем не сочеталось с паровозами, бронепоездами, мониторами и крупнокалиберной артиллерией. С рациональным и разумным устройством Королевства. Словно два совершенно разных мира кто–то грубо сшил вместе на живую нитку.
— Идём туда. — Старшая первой шагнула к тёмному лазу. — В глаза Земле заглянешь.
Молли сочла за лучшее не уточнять, как именно.
…Тёмная пещера почти сразу повела их вниз. Исток горячего ручья остался позади, узкий подземный ход ввинчивался в скалу, и Молли смутно догадывалась, что проложили его не текучие воды.
— Верно, — не оборачиваясь, бросила Старшая. — Мы и пробивали, рук не жалели. Не было тогда такой магии, чтобы туннели прокладывать…
Становилось всё теплее, Молли даже расстегнула свой touloupe. Вернее, touloupchik. Она шагала и думала, стараясь заглушить страх, насколько же странен этот язык у Rooskies — взять хотя бы простое слово «сестра». В Королевстве это просто «сестра» или на, худой конец, «сес», а тут…
Sestra.
Sestritsa.
Sestrukha.
Sestrena.
Sestrenka.
Sestrichka.
Sestrulya.
Sestrunya.
И поди ж разберись, когда какое употреблять!
Молли настолько удачно удалось отвлечь себя размышлениями о многотрудном языке Rooskies, который они сами — не без оснований — именовали «великим и могучим», что опомнилась она, лишь едва не налетев на спину внезапно застывшей Старшей.
— Не спи! — ядовито прошипела колдунья.
Узкий коридор кончился. Они очутились на нешироком каменном карнизе, озарённом багровыми отсветами.
Молли не могла поверить, как такое может располагаться настолько близко к поверхности. Потому что на дне пламенели алые лужи, очень напоминавшие лаву, а воздух внезапно сделался не просто тёпел, но чуть ли не горяч.
Она учила про горы и вулканы. Как долго они спускались с госпожой Старшей? Полчаса? Сорок пять минут? Этого просто не могло быть, ведь здесь совсем неглубоко!
— Glaza razui! — зло бросила Старшая. — Э-э…
Ну да, ну да. «Сними обувь с глаз». Ох уж эти идиомы — щегольнула Молли умным словом — языка Rooskies…
Там, внизу, в багровой полутьме, таилось нечто огромное и живое. Молли видела исполинскую тушу, разлёгшуюся меж лавовых луж. Тёмное, мохнатое. Бесформенное. Это мог быть медведь, это мог быть кто угодно, только поистине великанского размера.
Как он тут живёт? Чем питается? Что пьёт?
— Здесь он спит. Здесь он таков, каков есть. А есть и пить выходит наружу. Горы протянули ему огненные ручьи, как руки. Ему тепло.
— Кто это? — пролепетала Молли.
Разумеется, капитальная «Жизнь животных» о таком звере никогда не упоминала.
— Зверь Земли, — тихо и торжественно прошептала Старшая. — Над путями земными господин и смотритель.
— Над всеми? Над всеми–всеми–всеми?
— Нет, что ты. В пределы Королевства он не вхож. С нашими землями его сюда принесло, но говорила мне мудрая Верея, покуда я ещё сама девчонкой–ученицей у неё бегала, что и к нам его закинуло откуда–то из совсем уж неведомых краёв, когда Катаклизм случился. Короче, тут он!
Через него магия Земли идёт! Ему поклонись, его проси о помощи! А то, чувствую, и моя берёзовая каша не поможет! Он нам сюда путь–дорогу открыл, а не захотел бы — вечно б мы с тобой по коридорам блуждали! И хорошо ещё, кабы ни с чем, да живыми обратно б выбрались! Поклонись ему, сущеглупая!
И вытолкнула Молли вперёд.
Зверь в подземелье вздохнул, повернулся. Девочка по- прежнему не могла различить никаких деталей, ей чудилась то округлая медвежья голова с маленькими ушами, то вытянутая волчья морда, то рысьи глаза.
Но сейчас Молли могла рассмотреть — словно зрение её наконец привыкло к темноте, — что среди дышащих огнём озёрец лавы громоздятся изломанные кучи чего–то смутно знакомого…
Шипастые колёса в рост человека, длинные цилиндры котлов, связки труб с вентилями…
Машины. Машины Королевства.
— К‑как они тут очутились? — пролепетала Молли, совершенно непочтительно дёргая Старшую за рукав.
— На поверхность ведёт много ходов, — быстрым шёпотом отозвалась Старшая. — Он… забирает себе что хочет. Пещеры открываются и закрываются… земля помогает ему.
Зверь вновь шевельнулся. Молли чудилось, будто пристальный медвежий взгляд вперился в неё и не отпускает.
— Его проси помочь. — Старшая пихнула Молли острым локтем в бок. — Не бойся, он поймёт. Он всех понимает.
— П-простите… — Молли изо всех сил боролась с неотвязным желанием сделать книксен. — Я… мне… у меня… заклятия Земли… не выходят… Может, вы…
Зверь молчал. Он лишь тихо смотрел на Молли, а потом на дне пещеры вдруг осветилась багровым пламенем одна из груд изломанного металла.
Броневагон. Точно, настоящий броневагон — вернее, то, что от него осталось. Борта вскрыты, словно консервная банка. Стволы орудий загнуты крюком. Торчат веера трубопроводов.
Он такой могущественный, в ужасе подумала Молли. Почему же он не защитит эту землю? Тех, кто тут живёт?
— На Бога надейся, да сам не плошай. Он тем поможет, кто сам себе помогает. Слабые да никчёмные ни земле, ни роду не нужны, — сквозь стиснутые зубы шепнула Молли колдунья.
Слишком сложно для меня, подумала в панике Молли.
— Великий… Зверь. Прошу, помоги мне. Наставь на путь истинный!..
«Пути земные пред тобой, — проговорил вдруг густой голос в её голове. — Дерзни и ступи на них».
Она уже слышала этот голос. Тогда, в подвале госпожи Старшей. «Страшен твой дар, Молли Блэкуотер…»
— Ступи? — растерялась Молли.
Но Старшая уже толкала её в спину, словно побуждая идти.
Впереди карниз отделялся от стены, превращаясь в тонкий, не шире ладони, мост над пропастью. Дно заполняла лава. Каменные бортики исчезли тоже — как такое могло случиться, а она не заметила? Не заметила и не почувствовала, если в ход здесь пошла магия?
— Иди! — рыкнула Старшая. — Туда иди! На тот край!
Огненная пропасть под ногами, пышет жаром лава, разогретая подземным пламенем. И она, Молли Блэкуотер, девочка из Норд—Йорка, любившая рисовать дестроеры и мониторы…
Пути земные пред тобой. Дерзни и ступи на них. Всё просто.
Она судорожно сглотнула. Липкий страх обвивал трясущиеся колени, поднимался выше, готовый затопить взоры чёрным слепым ужасом.
И если она побежит — это конец всему, вдруг поняла она.
Зверь не жесток. Но он и не знает жалости. Зима убивает заблудившегося путника. Пропасть принимает жертву.
Она пройдёт по мосту или не выйдет отсюда вообще.
Как же это… похоже на госпожу Старшую.
Интересно, а она сама стояла вот так на краю обрыва? Стояла, замерев, с безумно бьющимся сердцем, прижимая руки к груди, а за спиной замерла, плотно сжав тонкие бескровные губы, другая старая колдунья, Верея?
Наверное, да. И так же, как Молли, она, наверное, сбросила свой touloupchik, так же, как Молли, осторожно переступая, мелкими шажками приблизилась к мосту.
Обратной дороги нет. Вернее, она начинается на той стороне.
Если она хочет увидеть и маму, и папу, и братика, и Фанни, и своих подружек, и если хочет отыскать Сэмми — она должна пройти.
Молли выдохнула и ступила на мост. Заставила себя оторвать от перилец покрытые потом ладони.
Снизу шёл сухой жар. Словно чья–то рука гладила её щёки. Внизу…
— Не смотри! — каркнула за спиной Старшая.
