Кругом одни принцессы - Резанова Наталья Владимировна

– Осмелюсь заметить, ваша светлость! – включился доктор Халигали, – я хорошо знаю своего наставника, и с ответственностью заявляю: накладка исключена! Действия Анофелеса отличаются обдуманностью…

Я поневоле зауважала отсутствующего мага. Доктор – старый перечник, стало быть наставник – еще старше, однако он не поленился пуститься в дорогу… Хотя, может, как раз от старческого маразма он такие фортеля и выкидывал…

– А почему бы не связаться с магом лично и не спросить, что он имел в виду?

– Увы, – вздохнул доктор, – уже полгода мы не получали от наставника никаких известий. Более того, хрустальный шар, через который он с нами связывался, замутился, и никакими усилиями мы не могли привести его в рабочее состояние. Есть все основания полагать, что мудрого Анофелеса нет более среди живых…

Чтобы не дать беседе скатиться в траурные тона, я вновь обратилась к магистру:

– А как развивалась борьба ордена с неизвестной напастью?

– Так, как предсказывал Анофелес, – мрачно ответствовал он. – Многие из братьев пали, однако враги необъяснимым порядком избегали смерти и увечий, хуже того, число их возросло. Хвала богам, нам пока удалось воспрепятствовать распространению слухов, и предотвратить панику среди населения…

– А заклинания применять пробовали? – деловито осведомился дон Херес.

– Разумеется! – в разговор снова вступил доктор Халигали. – Каждому воинскому подразделению гидрантов приданы священнослужитель и маг. И амулетами воинов снабжали. Не помогает.

– Итак, вся надежда на героев, – подытожил магистр. – Перед вами стоит задача неизъяснимой сложности – сразиться с врагом, непобедимым, неуловимым, неуязвимым. Скорее всего, вы погибнете. Но в случае победы вы спасете весь мир. Согласны ли вы?

– А як же! – воскликнул Ниндзюк.

– Вы оскорбляете меня, намекая на возможность отказа, – заявил дон Херес.

Конунг и барон также изъявили свое согласие. И взоры собравшихся обратились ко мне.

– Спасение мира – слишком обтекаемая формулировка. А я привыкла исполнять конкретные задания… Я бы даже сказала – чисто конкретные. Если вы, ваша светлость, дадите мне поручение, я исполню его. На большее не посягаю. Да и не женское это дело – мир спасать.

Мой ответ устроил всех. Я не опошлила отказом торжественный момент, и не оскорбила согласием геройскую сферу деятельности.

– Может быть, и даду, то есть дам, – сказал граф. – Я должен подумать. А сейчас… Время уже позднее, и вы вольны решать, возвращаться ли в пиршественный зал или пройти почивать…

Только дон Херес и я выразили желание отдохнуть, остальные решили вернуться к пиршеству.

– Осмелюсь напомнить, что между нами дама, – снова выдвинулся доктор Халигали, – и негоже ей ночевать в общей рыцарской опочивальне. Я готов предоставить госпоже Этель свою лабораторию.

Фон Зайдниц и Ниндзюк одновременно распахнули рты, чтобы отмочить расхожую хохму про даму в общей спальне, и столь же одновременно захлопнули их под суровым взглядом магистра.

– Вы совершенно правы, мэтр. Доброй ночи, господа. Завтра, после утренней трапезы, я жду вас здесь же.

Доктор, прихватив со стола светильник, вызвался меня проводить, и это было отнюдь не пустой любезностью. Динас-Атас был велик, расположения помещений я не знала, равно как и пароля на нынешнюю ночь – между тем как на стенах и в коридорах несли стражу часовые (все-таки: бдили или бдели?) Мы поднялись по крутой спиральной лестнице на башню, доктор, передав мне свечу, отпер окованную железом дверь, но, пропустив меня внутрь, уходить не спешил.

– Вы не возражаете, если мы немного побеседуем? – осведомился он.

– Отчего же нет?

Мне и в самом деле было интересно. Будет он меня уговаривать не портить героической картины и убраться подобру-поздорову или у него что-то другое на уме?

Мэтр забрал светильник и запалил от него свечи, стоявшие на полках и столе. Возле стола обнаружились кресла, в углу – лежанка, надо думать, доктор имел обыкновение ночевать в лаборатории. Но теперь он устроился в кресле, я последовала его примеру.

– Начнем с того, что я по-прежнему убежден, что ошибки с письмом не произошло, и ваше появление в замке было предусмотрено Анофелесом.

– Но вы утверждаете, будто он полгода как мертв, а письмо я получила совсем недавно.

– Это означает лишь то, что гонец долго вас разыскивал. Ведь там не было имени, верно? Стало быть, Анофелес не знал, под каким именем вас искать. Вы имеете обыкновение их менять, я не ошибся?

– Вы совершенно правы, мэтр.

– И единственное, что мог сделать Анофелес – дать гонцу ваше описание.

– Гонец мне так и сказал. Вы блестящий логик, доктор.

– Не льстите. Что мне остается делать, при отсутствии магических способностей, кроме как прибегать к услугам жалкого человеческого рассудка?

– Но я по-прежнему не вижу, в чем заключается моя роль. Если все, что рассказал сегодня магистр – правда…

– Чистая правда, клянусь бородой Мерлина!

– …то в ней слишком много пробелов. Слишком много слов с приставкой не. «Непонятные», «необъяснимые», «невозможные», «неуловимые», «непобедимые»…

– Это так. Природа наших врагов не ясна. Если бы нам удалось захватить кого-то из них живыми или мертвыми, уж я бы его изучил! А пока что я был вынужден искать разгадку, изучая исторические источники. Я проштудировал «Хронику Байопика», «Летопись Петра Мобилы» и пришел к выводу, который может показаться вам безумным. Нашим воинам не удается убить врагов, потому что они немертвые!

– Неживые? – уточнила я.

– Нет же, именно немертвые! Носферату, вурдалаки, упыри, называйте, как хотите.

– А, вампиры!

– Да, таково общепринятое название… Вам приходилось сталкиваться с этими тварями?

– С классическими – нет, – я вспомнила демона Лахудру. – А вы поделились своими соображениями с графом Баном?

– Разумеется! Первым делом! Но он отверг мои доводы, заявив, что вампиры не нападают днем, а на жертвах наших врагов не было следов укусов. И все же я считаю, что прав. Иначе, как объяснить способность наших врагов появляться неизвестно откуда? Их неуязвимость для обычного оружия? А толерантность к солнечному свету, отсутствие следов зубов – это, если развить предложенный вами термин, свидетельство того, что перед нами – неклассические вампиры! Какая-то мутация, способная лишать жертвы жизненных соков, не входя в прямой контакт. И убитые погибли от этого, а вовсе не от страха!

– Возможно. Я сталкивалась с чем-то подобным.

– Вот именно! И, поскольку наши герои прибыли раньше вас, я попытался потолковать с ними. Но… – он развел руками. – Я не хочу подвергать сомнению выбор своего наставника, он нашел настоящих героев, но они признают только героический способ разрешения проблем. Хрясь противника с эпической силой – и все…

– Иными словами, вас не стали слушать. Не стоит огорчаться, мэтр, такова доля научного консультанта при военизированной организации… Я вот про другое думаю: вы сказали, что печать на всех посланиях была одинакова.

– Да, а при чем тут…

– Это личная печать Анофелеса?

– Нет, раньше он не пользовался такой эмблемой. Я узнал, от кого письма, по характерному почерку. И даже провел экспертизу, подтверждающую подлинность…

– Когда я получила письмо, то решила, что факел на печати перевернут случайно. Масса народа пользуется печатью с изображением факела. Но, если верить вам, все пять печатей были идентичны. А перевернутый факел – это уже нечто. Это символ. И если маг Анофелес запечатал им свои послания, он имел на то основания. Вы утверждаете, что он не предпринимает необдуманных действий. Предположим, не имея возможности связаться с вами через хрустальный шар, он решил иным способом сообщить о своем местонахождении…

– Какая удача, что я затеял разговор! – Мэтр Халигали от волнения чуть не сшиб со стола какую-то колбу. – Выходит, надо выяснить, какое семейство или рыцарский орден имеют гербом перевернутый факел, и мы узнаем, где находился, а может и по сию пору находится мудрый Анофелес! – Он вскочил и забегал вдоль полок. – За это надо выпить! И не того варенья разведенного, что в зале пьют… у меня гораздо лучше есть, я сам перегоняю…