Ходячие мертвецы. Падение Губернатора. Часть вторая - Киркман Роберт
– О Господи Иисусе… Что мы наделали?
– Не смотрите, – тихо произнесла Лилли и нажала на педаль акселератора.
Раздался скрип, грузовик дернулся назад. Сила притяжения бросила Лилли и Глорию вперед, едва не ударив их о приборную панель. Подвеска задрожала, грозя в любую секунду разлететься на части. Огромные колеса налетели на мертвые тела людей и ходячих, которые так и лежали на поле битвы. Лилли не убирала ногу с педали газа. Грузовик подмял под себя несколько кусачих. Раздались мерзкие чавкающие звуки.
– НЕ СМОТРИТЕ!
Крик оказался сдавленным, вымученным – Лилли обращалась скорее к самой себе, чем к Глории и ко всем остальным. Грузовик катился назад, сбивая ходячих одного за другим. Воняло мертвечиной, воздух был черным от дыма и выхлопных газов, которые влетали в открытые окна, а бесчисленное множество живых трупов, как воронье, слетелось к бренным человеческим останкам, лежащим в пятидесяти ярдах к северу и разбросанным на целом квадратном акре неровной, пропитанной жертвенной кровью земли.
«Не смотри», – сказала себе Лилли, ударив по тормозам в тридцати футах от кромки леса и впечатав Глорию в спинку пассажирского кресла. Лилли переключила передачу и снова надавила на газ.
Двигатель взревел, задние колеса вкопались во влажную почву и несколько раз провернулись, и в этот ужасный миг Лилли поняла, что у нее есть последний шанс взглянуть на безумную трапезу, которая спасла их жизни и разворачивалась как раз перед забрызганным кровью лобовым стеклом. «Не смотри, не смотри, не смотри», – все повторяла она про себя. Задние колеса наконец нашли опору, и грузовик сорвался с места, взметнув в воздух целое облако земли.
Лилли сумела не оглянуться за все то время, которое понадобилось им, чтобы развернуться, достичь узкой подъездной дороги, виляющей по склону холма, и начать подниматься по ней под ровный гул двигателя.
Но когда они достигли гребня холма, Лилли все же невольно посмотрела в исчерченное трещинами боковое зеркало.
Сначала она увидела в нем всю тюрьму – там не осталось ни малейших признаков жизни: территория была покинута, опустошена, забросана трупами; некоторые башни еще дымились после долгой ожесточенной перестрелки, – и за краткую микросекунду, которой хватило, чтобы в самой глубине ее исмученного мозга вспыхнул единственный синапс, Лилли поняла: «Это конец, и это начало».
А затем, за мгновение до поворота на дорогу, ведущую вдоль кромки леса, Лилли сделала то, чего обещала себе ни в коем случае не делать.
Ее взгляд невольно скользнул в угол зеркала, где все еще отражалась толпа ходячих, собравшихся в северной части луга и издалека напоминавших миллионы черных личинок, кишащих в огромной могиле, и Лилли сделала то, что навсегда оставило шрам у нее на душе.
Она посмотрела.
– Лилли? Милая? Все в порядке? Поговори со мной.
Грузовик проехал уже почти пять миль по извилистой асфальтовой дороге, когда Глория Пайн нарушила гнетущую тишину, повисшую в дребезжащей кабине.
Пустынная дорога шла через густой, темный, населенный кусачими первобытный лес, и по обе стороны от грузовика тянулись сплошные стены высоких сосен. Глории было не по себе. Лилли просто молча управляла автомобилем. Они приближались к Вудбери. Город был совсем рядом, в долине за поворотом. До него оставалось минут десять, а может, и того меньше.
– Лилли?
Никакого ответа.
Глория прикусила губу. Чувство облегчения, которое пришло к ней, когда все они невредимыми покинули тюрьму, быстро рассеялось. Теперь у нее в голове вертелась какая-то догадка – мама Глории обычно называла подобные вещи «женской интуицией», – связанная с упорным, жутким, ужасающим молчанием Лилли Коул. Со впалыми, блестящими от боли глазами, не отнимая рук от рулевого колеса, Лилли не произнесла ни слова с того самого момента, как они уехали из тюрьмы.
– Милая, поговори со мной, – сказала Глория. – Можешь орать… кричать… плакать… ругаться… но скажи хоть что-нибудь.
Лилли вдруг посмотрела на нее, и женщины на мгновение встретились глазами. Глория поразилась ясности взгляда Лилли.
– У нас должен был родиться ребенок, – наконец спокойным, чистым голосом произнесла Лилли.
Глория удивленно взглянула на нее.
– О боже… Милая, мне так жаль. А ты?..
– Он спас нам жизнь, – добавила Лилли, как будто поставив необходимый акцент.
– Правда, – кивнула Глория. Ее мысли разбегались. Она повернулась к Лилли. – Как и ты, милая. Ты спасла нас, когда…
– О нет, – взгляду Лилли открылась страшная картина за поворотом. – Боже, только не это.
Глория повернулась к лобовому стеклу и увидела то, что видела Лилли. В следующую секунду зашипели тормоза, и грузовик резко сбросил скорость.
Примерно в четверти мили впереди, над верхушками самых высоких сосен, обрамлявших восточные предместья города, в небо поднимался громадный столб черного дыма.
Вудбери был в огне.
Глава двадцатая
Грузовик грохотал по разбитой дороге по южным предместьям Вудбери. Дерево потрескивало в огне, едко пахло горелой плотью и гудроном. В паре сотен ярдов от баррикады Лилли ударила по тормозам.
В отдалении горела восточная стена. В небо вздымались клубы черного, ядовитого дыма. Лилли видела, что город держал оборону. Издалека казалось, что с юга, из леса, наступало небольшое стадо ходячих, а оставшиеся за стенами жители – человек двадцать, в основном дети и старики – пытались отбить атаку, используя факелы и холодное оружие.
Это зрелище на мгновение загипнотизировало Лилли: одежда нескольких ходячих вспыхнула, когда они приблизились к просветам в баррикаде, и теперь они бесцельно бродили вокруг, как фосфоресцирующий косяк рыб, объятые пламенем, сияя в лучах утреннего солнца. Искры срывались с них и оседали на стенах зданий, стоящих у внешнего края баррикады, что только усиливало хаос.
– Боже, нужно помочь им! – воскликнула Глория, распахивая дверцу.
– Стой! СТОЙ! – Лилли схватила ее и дернула назад. В боковое зеркало Лилли видела, как остальные перегнулись через борт кузова и расширившимися от ужаса глазами смотрят на происходящее. Кое-кто уже передернул затвор и собрался спрыгнуть на землю. – ВСЕМ СТОЯТЬ!
Лилли вышла из кабины. В каждом из ругеров оставалось всего по три патрона, но по меньшей мере две дюжины бронебойных патронов было в патронташе у Мэттью, а Глория держала в руке «Глок-19» с почти полным магазином. У остальных тоже оставалось по несколько пуль, но у южной стены города столпилось около пятидесяти ходячих – для вступления в схватку боеприпасов было недостаточно.
Мэттью подошел к кабине и снял автомат с предохранителя. Черты его юного лица исказились от паники, темные глаза сверкали от напряжения.
– Какой план?
На них налетел порыв ветра, который принес с собой целый сноп искр и запах мертвечины. Все присели, скрывшись за грузовиком, у всех участилось дыхание.
– Думаю, нужно прорываться. Разве у нас есть выбор? – спросил Бен Бухгольц, который подошел к кабине с другой стороны.
– Нет, мы… – начала было Лилли, но ее перебили.
– Что бы мы ни решили, – сказала Глория Пайн, которая стояла за пассажирской дверцей и во все глаза смотрела на пожар и на объятые пламенем фигуры, ковылявшие вдоль разрушающейся баррикады, – действовать нужно быстро. Без нормального оружия они долго не продержатся.
– Слушайте! Слушайте! – Лилли подняла руку и повернулась к Хэпу Абернати, который присел у капота. – Ты ведь водил автобусы, да?
Мужчина поспешно кивнул.
– Тридцать четыре года опыта и золотые часы от школьного округа Декатур! А что?
– Поведешь грузовик, – она посмотрела на остальных, встретившись с каждым глазами. – А вы, ребята, петь умеете?
Через несколько минут Барбара Штерн выскочила на угол Мейн-стрит и Милл-роуд, держа в руках химический огнетушитель, и вдруг услышала странный звук, заглушавший хор стонов оживших мертвецов.
