Алексей Толкачев - Рассказы
— За что?! — прохрипел Дэн.
Никто не удостоил его ответом.
И тут он понял. Понял, какого он дурака в очередной раз свалял! Ну конечно, раз Метрополиарх ездит в вагонах с грязными стеклами, значит, это специально! Разумеется, это часть имиджа. Официально рекламируемая скромность или, может, неряшливость в качестве официально афишируемого недостатка… А он, идиот, полез чистить окно и нарушать целостность имиджа Отца Нации!
В открытую дверь вагона вошел Метрополиарх. Поглядел на Дэна.
— М-да… До изрядного возраста я дожил, а в людях разбираться так и не научился! Значит, все-таки покушение?
— Какое покушение?!
— Ну довольно уж дурака валять! Зачем вы стали окно чистить? Чтобы видимость для снайпера появилась? Вы, стало быть, знали, что я в поезде с тонированными стеклами езжу и всегда в разных вагонах, — так решили втереться в доверие и изнутри меня раскрыть, подать своему снайперу на блюдечке с голубой каемочкой?
Метрополиарх подошел к вмонтированному в стену вагона устройству связи «пассажир — машинист».
— Алло, машинист? Это пассажир. Хочу вам сообщить: рядом со мной находится лицо в пачкающей одежде, курящее и занимающееся попрошайничеством… Шутка. Давай-ка, Кузьмич, поворачивай к Лобной чаше.
Дэн стоял на дне котлована. На голове у него был рогатый шлем викинга. В этом шлеме Дэн был во время ареста, потом его, вместе с прочими личными вещами, забрали, а теперь Метрополиарх водрузил шлем на голову Дэну со словами: «Уйдите достойно, в своем головном уборе!» Как его конкретно, физически, лишат сейчас жизни — догадаться было невозможно, и от этого было особенно страшно. Рядом на дне Лобной чаши — ни гильотины, ни виселицы, ни электрического стула. Сверху на краю котлована стояло несколько человек, но все без оружия. Некоторые из них, в том числе и Метрополиарх, время от времени посматривали на часы. Наконец глава государства воскликнул:
— Осемь!
Откуда-то сверху на Дэна упал мощный луч света. И в том свете он начал растворяться.
Так это выглядело со стороны. Сам же Дэн почувствовал, что его тело теряет вес и будто бы взлетает в воздух. И в то же время он оставался на дне чаши, видел стены котлована и даже слышал голос Метрополиарха:
— По святой традиции, об ушедших — или критически, или никак. Что ж, из уважения к только что покинувшему нас, скажу несколько слов… Денис Валерьевич был дрянным человеком. Ненавидя народ и государство…
А потом Дэн услышал скрежет ржавых подшипников и увидел над головой острую косу маятника.
Двое милиционеров, проезжавших мимо стройки, стали свидетелями необъяснимого явления. Крюк, свисавший со стрелы башенного крана, вдруг, ни с того ни с сего, резко пошел в сторону и вверх, будто оттянутый невидимой гигантской рукой. Повисев пару секунд наверху, крюк полетел вниз, качнулся вверх в противоположную сторону, снова опустился вниз и… резко застыл. Будто и не качался вовсе.
Менты переглянулись.
— Ты видел то же, что и я? — спросил первый.
— Ага, — ответил напарник.
— Не будем никому рассказывать. А то попрут из органов. Сумасшедших только в рекламных агентствах уважают.
— Ага.
Послышался звон разбитой чашки. Два молодых человека, увлеченно беседовавших за соседним столиком, обернулись. Позади них сидел какой-то придурок в рогатом шлеме. В таких обычно ходят футбольные фанаты, только у тех шлемы раскрашены в цвета клубов, а этот какой-то непонятный, серенький. Словом, придурок, да еще наверняка и под кайфом. Но вроде не агрессивный. Молодые люди вернулись к своему разговору.
— Короче, таких денег за девиз, как этот ССМБ, нам еще никто не предлагал! Но им нужно сегодня до восьми вечера. Там, типа, эфир уже проплачен наперед, время в сетке вещания зарезервировано… Короче, все через жопу, как обычно… Уже миллион вариантов им предложили! Ничего не берут: «Мы называемся «Самый Серьезный Московский Банк», наш девиз должен хорошо сочетаться с солидностью названия!» Я уж чего только не предлагал: «Уверенность в завтрашнем дне», «Уверенность и надежность», «Надежность и стабильность»… «Гарантия вашего спокойствия»…
— Извините, пожалуйста…
Опять этот козел в рогатом шлеме! Домотался-таки! Молодые люди хмуро уставились на Дэна.
— Разрешите вас спросить… Простите, я просто слышал ваш разговор про московский банк… Этот город называется Москва? Мы сейчас в Москве находимся? Пожалуйста, я не сумасшедший, я просто не совсем здоров, у меня проблемы с памятью…
— В Москве, — хмыкнув, ответил один из молодых людей.
— А Москва — столица России?
— Ну.
— Смерть Метрополиарху!
— Что?!
— Простите… Огромное вам спасибо! Да… Насчет девиза для банка. Что, если так попробовать: «Самый Серьезный Московский Банк. Тили-тили, трали-вали!»
— Слуша… — начал один из молодых людей.
И тут второй вдруг заржал.
— Чё, прикольно! Нет, ты вслушайся! Это же атас просто: «Самый Серьезный Московский Банк. Тили-тили, трали-вали!» Круто! Я бы взял!
— Да у меня даже язык не повернется такое шефу предлагать! Там у всех нервы на пределе, а я издеваться буду!
— Звони, звони! Я тебе реально говорю: гениальный девиз!
Через пятнадцать минут за столиком уже пили французский коньяк. Шеф в идею врубился и нашел в себе достаточно безумия, чтобы предложить девиз клиенту. Невероятно, но парадоксальность этого «тили-тили, трали-вали» очаровала и управляющего банком…
— Братан, половина гонорара твоя! Вторая половина уж все-таки моя. Согласен, справедливо?
— Согласен. Сорок шесть процентов — справедливо.
— Да нет, почему сорок шесть? Я крысятничать по мелочам не собираюсь. Сказал — половина, значит, половина, все пятьдесят процентов… Слушай, ты вообще откуда? Поработать с нами не хочешь?
Через некоторое время Дэн вышел на улицу освежиться. Март только начался, но снега уже почти нигде не было. Первое весеннее солнышко отражалось в стеклах проносящихся мимо машин.
«Ну здравствуй, Москва! Я вернулся!»
Стоя на углу тротуара. Дэн наблюдал, как люди, самые обыкновенные, простые горожане, густым потоком затекают в Метро. «Демократично тут у них, — подумал Дэн, — заходи кто хочет в мраморные царские дворцы, катайся на поездах сколько влезет!»
Вспомнил о друзьях. «Что они подумали о моем исчезновении? Небось похоронили уже… Надо будет придумать, что им сказать. Интересно, как тут Лелик с Иркой…»
И тут вспомнилась Оля, недавняя подруга. Дэн вздохнул. Попытался представить себе Ирку лысой… Не получилось. Сумасшедшая мысль пришла в голову: «А что если всякий, кого в Чанчос-Айресе приговаривают к высшей мере, попадает сюда? Может, и Ольгу тоже приговорят… ну, за дружбу со мной… и она сюда попадет?»
А в это время двое молодых людей в кафе, воодушевленные как успехом, так и коньяком, продолжали бурно восторгаться девизом, который придумал этот ненормальный парень в рогатой шапке и с провалами в памяти. Недаром говорят: все гении — сумасшедшие!
Молодые люди не обращали никакого внимания на работающий в углу телевизор. Да и не было там ничего заслуживающего внимания. Все какая-то надоевшая уже до смерти политическая реклама. Ну, выборы же скоро. Вот и сейчас на экране агитировал за себя какой-то Петр Рыбка — мужик с татуировкой на шее в виде креста: «…отбывал наказание… жизненный урок… бесценный опыт… на благо сограждан… за одного раскаявшегося осемь праведников дают…»
Кофе из кофейной машины
Подходишь к кофейной машине. Ставишь чашку. Нажимаешь кнопочку «Большая чашка».
На дисплее появляется надпись: «Воздушная пробка».
Поворачиваешь рычажок сбоку, выпускаешь лишний пар. Нажимаешь кнопочку «Большая чашка».
Аппарат пишет: «Переполнен контейнер».
Вынимаешь контейнер, высыпаешь отработанный кофейный порошок, возвращаешь контейнер обратно. Нажимаешь кнопочку «Большая чашка».
Машина сообщает: «Недостаточно воды».
Снимаешь крышку, наполняешь резервуар водой, нажимаешь кнопочку «Большая чашка».
На дисплее надпись: «Введите пароль».
Хлопаешь глазами.
Новая надпись: «Если вы забыли пароль, введите свой e-mail и пароль будет вам выслан».
Берешь чашку, поворачиваешься, чтобы уйти. За спиной раздается тревожный писк. Возвращаешься, читаешь на дисплее: «Уже и пошутить нельзя! Поставьте чашку на место. А то куда я буду наливать?»
Нажимаешь кнопочку «Большая чашка».
Некоторое время аппарат жужжит. Потом докладывает: «Нет кофейных зерен».
Насыпаешь зерна. Нажимаешь кнопочку.
Чашка наполняется.
Бросаешь в чашку сахар и уходишь.
На дисплее остается надпись: «А «спасибо»?»
