Море Имен - Онойко Ольга

Иней сидел, закрыв глаза. Голова кружилась. «Папа жив, – повторял он про себя, – папа останется тут. Со мной…»

Ясень фыркнул чему-то, отложил гитару и поднялся.– Давай, – сказал он, – Инька, разувайся, снимай джинсы и лезь в спальник. В тот лезь, который слева, он теплее.

Когда Иней проснулся, было уже совсем светло. Из-за полога тянуло вкусным. Папа, насвистывая, жарил на костре сосиски. Протирая глаза, Иней разнеженно улыбнулся – всё осталось как было, папа с ним, это не сон, чудеса продолжаются… Он сладко зевнул, замяукав, и папа рассмеялся.

– С добрым утром, сын! – окликнул он.

– С добрым утром, папка.

– Собирайся, умывайся, завтракать будем, – сказал папа. – А потом домой поедем. Не всё ж в лесу жить, как медведям. Был бы ты лет на десять постарше, тогда может быть, – Ясень снова засмеялся. – А пока что тебе под крышей жить надо.

– Ладно, – не стал спорить Иней, хотя в палатке он отлично выспался и успел прийти к выводу, что это и есть самая правильная мужская жизнь.

«А Шишов дурак, – удовлетворённо подумал он. – Тоже мне! «У парня стрижка должна быть три миллиметра! И ни миллиметром больше! А иначе он девчонка!» Вон у папки моего какой хвост, до ремня достаёт. А ты, гадский Шишов, его забоялся». По пути к ручью Иней всё вспоминал, как Шишов забоялся папку, и злорадно хихикал.

Солнце не выглядывало из-за облаков, но и дождя небо не обещало. Ручей весело бежал по камням. Иней присел на корточки, разложил на мху зубную щётку, мыло, тюбик пасты и стал умываться. Вода была ледяная. Пальцы враз перестали слушаться, а по спине побежали мурашки, но Иней скрепился духом и поблажки себе не дал.

Вернувшись к палатке, он увидел, что папа накидал жареного уже целую плошку с верхом. От мясного запаха Инеевы кишки скрутил волчий голод. Он принял у папы свою долю и начал стремительно уминать завтрак.

Папа смотрел на него и улыбался.

– Вкусно?

– Вкусно!

– То-то же.

Потом он протянул Инею большую чашку горячего чая и пару печений. Печенья были такие же, как дома, и вдруг Иней вспомнил маму.

– Пап, – сказал он, – а как там мама? Она волнуется, наверно. Мы вчера так убежали… а она плакала…

Папа достал из нагрудного кармана мобильник и показал Инею.

– Отсюда не ловит, – сказал он, – так я утром к платформе ходил, оттуда ловит. Я маме позвонил и предупредил её, что мы лето поживём вместе. Хочешь, попозже сам позвонишь.

Иней кивнул. Звонить, если честно, ему не очень хотелось. Он и так знал, что будет. Мама заплачет, изругает его и велит вернуться немедленно. Чего доброго, вылезет мерзкий Шишов и станет говорить гадости: скажет, что мама неправильно Инея воспитывала, и начнёт указывать ей, как воспитывать детей правильно. Налысо брить и всё такое. «Ну их совсем», – подумал Иней и спросил:

– А где мы жить будем?

– Как где? – удивился папа. – Я же сказал – на даче.

– На чьей.

– На нашей, дурья башка, – и Ясень засмеялся. – Сейчас пойдём ловить зелёный поезд. Он нас довезёт куда надо. Я там где-то, кстати, и машину бросил.

Тут у Инея возникли два вопроса, большой и маленький. Но сразу задавать большой вопрос он сробел, поэтому спросил:

– Пап, какой зелёный поезд? Они тут всё зелёные…

Папа фыркнул. Потом наклонился вперёд, точно собирался сказать что-то тайное, и звучно прошептал – серьёзно, безо всяких подначек:

– Тут ходит волшебный Зелёный Поезд. Он же Нефритовая Электричка. Он же Изумрудный Экспресс. На нём куда хочешь доехать можно.

Иней не поверил. Он верил в то, что папа смог выжить в горах, потерял память, а потом снова всё вспомнил – ведь папа сидел напротив, живой и весёлый. Но Иней был уже не настолько маленький, чтобы верить в волшебные поезда. Он решил, что папа смеётся над ним. Но обижаться не стал – такой уж шутник у него папа! Только сказал солидно:

– Ладно. Пошли на поезд.

Посуду они помыли и сложили, а палатку Ясень собирать не стал. Всё оставил – и спальники, и котелок. Взял только гитару в непромокаемом кофре. «Ничего тут палатке не сделается, – сказал он, – а надо будет, мы сюда вернёмся. Пускай стоит, дожидается». Потом он вскинул на плечо Инеев рюкзак и уверенно зашагал в лес – в прозрачный, медный сосновый бор, за которым маячили тёмным пологом седые еловые пирамиды. Иней направился за ним.

И вдруг понял, что не помнит дороги.

Они пришли сюда ночью, в полной темноте. Папа светил фонариком, но видно всё равно ничего не было. Папа шёл по привычке, у него ноги дорогу помнили. Но Инеевы ноги тоже не всё забыли: они шли по болотцу, а потом по плетёнке подсохших трав, которые цепляли за штаны. И все руки себе Иней расцарапал о неплодоносную малину.

Где эта малина? Где болотце?

Кругом возвышались корабельные сосны. Земля была твёрдая, красноватая, присыпанная хвоей. Ни ягодных кустов, ни мшарника… «Тьфу ты, блик, – строго сказал себе Иней. – Это я просто спал на ходу и поэтому забыл». Но на душе всё равно сделалось неспокойно.

Чтобы успокоиться, Иней стал думать об Алике. «Алик может всё, что хочешь найти, – подумал он. – Алик – он гений, лайфхакер. Он и работает в интернет-поисковике. Алик в жизни нигде не заблудится».

А что сделает Алик, если потеряет в лесу дорогу?

Он закроет глаза и скажет всем «Тихо», и лицо его сделается строгим, словно он решает задачу по математике, а потом прояснится – и это будет значить, что Алик уже всё понял. Вот бы уметь так, как Алик… Иней много раз хотел его попросить, чтоб научил. Но когда Алик работал, то становился чужим и почти жутким. Иней боялся, что если он научится тоже, то брат перестанет с ним возиться, и они будут сами по себе, а не вместе.

Но они и без того стали не вместе. Так уж вышло. Алик повзрослел, нашёл девушку. Когда-нибудь у него родится свой малыш, и зачем ему глупый Инька…

Зато теперь у Инея есть папа.

Замечательный папа, который умеет варить на костре кашу, и поёт песни, и ходит по лесу так, что ни единая веточка не хрустнет. Папа, который Инея любит и никогда не бросит.

Ясень вдруг обернулся и кликнул, приложив рупором ладони ко рту:

– Эге-ге-гей! Ине-ей! Не отстава-ай!

Звук раскатился по лесу и отдался дальним эхом. Иней расхохотался и бодро полез на холм, где стоял Ясень.

– А я специально заорал, – хулиганисто ухмыляясь, сказал ему папа. – Тут эхо обалденное. Сам попробуй!

И минут пять они вопили на разные лады, прыгая по склону и слушая нелепое, весёлое эхо. Иней позабыл обо всех тревогах. Как маленький щенок, он кидался на папу и повисал у него на плечах, а Ясень хватал сына в охапку и крутил, будто на карусели… Наконец, Иней утихомирился, а Ясень сказал:

– Теперь нам только спуститься осталось. Видишь, куда?

Иней приложил ладонь козырьком ко лбу. Взгляд не нащупывал ни единой хоженой тропки, но один из склонов холма был не так крут, как другие. Березняк там расступался, а трава едва пробивалась сквозь песок.

– Верно, – одобрил Ясень и предупредил: – Ты там не бегай. Песок под ногами едет. Упадёшь, глаза запорошишь. А видишь внизу рощицу? Через неё рельсы и проложены. Тут путь сильно петляет между холмами, поэтому электричка сбавляет ход. Самое лучшее место, чтобы запрыгнуть.

Иней снова удивился. Зачем запрыгивать на электричку? Может, проще дойти до станции? Но спрашивать он ничего не стал. Как папа сказал, так и будет.

Они потихоньку спустились. Иней даже почти не набрал песку в кроссовки. В рощице было прохладно и тихо, где-то неподалёку бежал ручеёк, и свежая, душистая влажность поднималась от него меж стволов. Ближе к путям вповалку лежали старые деревья. Мох покрыл их, как меховое одеяло, из-под него едва показывались трухлявые комли. Папа плюхнулся на дерево, поставил рядом Инеев рюкзак и похлопал рукой по мху, приглашая Инея садиться.

– Теперь ждать будем, – сказал он. – Скоро придёт.

Иней послушно сел и стал ждать.

Папа задумался о чём-то, склонив голову. Инею не хотелось его отвлекать. Сначала Иней озирался по сторонам, но всё было одинаковое – обомшелые бугры упавших стволов, тонкая молодая поросль меж ними, а над головой – лиственная пелена, сплетённая дуновениями тумана. Тогда Иней стал разглядывать рельсы.