Нужная работа - Бабкин Михаил Александрович
— Экс… чего случилось? — не понял Далий.
— Какая-то глобальная катастрофа. — Марвин мельком глянул в сторону выхода. — Которая превратила людей в нусов. В зомби то есть.
— Нусы? — Далий подобрал посох. — Дурацкое название. Сам придумал или опять на вывеске углядел? Блин, да какая разница, главное-то другое — я был прав. В смысле что дом оказался здесь именно по твоему приказу. Значит, ты все-таки можешь влиять на местную реальность! Поэтому давай быстренько требуй от комплекса ресторанную доставку, да побогаче, не фиг сухими галетами с минералкой давиться.
— Тихо. — Марвин приложил палец к губам, вновь оглянулся на выход. — Слышишь? В комнатах кто-то есть.
Далий умолк, настороженно прислушиваясь, его острые уши задвигались, как у нелюбимых им кошек. «Ого, еще один сюрприз», — глядя на напарника, отметил Марвин, но размышлять об удивительной физиологии Далия было некогда — в доме действительно раздавались посторонние звуки.
— Это визор, — успокоившись, сказал Далий. — Разогрелся старичок до рабочего состояния, какую-то передачу поймал. Пошли посмотрим. — Он ехидно подмигнул старшему. — Типа бдительность превыше всего, а?
— Умник, — огрызнулся задетый за живое Марвин и пошел прочь из кухни, не заботясь о Далии. Тот и без фонаря дорогу отыщет.
В отличие от привычных Марвину инфошаров изображение в визоре оказалось черно-белым, с заметной прозеленью по углам экрана. К тому же недостаточно резким, подрагивающим — но что можно требовать от старой техники! Хорошо, что вообще работала.
Кому была адресована передача, для кого ее показывали, Марвин не понял.
На экране несколько человек сидели за столом и, морщась от отвращения, ели из таза живых дождевых червей. Вначале Марвин подумал, что ошибся, что в тазу обычные макароны из темной муки, но тут едоков показали крупным планом, и у него не осталось никаких сомнений.
Картинка неожиданно сменилась, Марвин увидел голого мужчину в балетной пачке. Мужчина с отрешенным видом танцевал на битом стекле; кроваво-темные пятна под ногами не оставляли сомнений в том, что занимается он этим странным делом уже достаточно долго.
Марвин поставил банку с галетами на стол. Заинтересовавшись происходящим, он устроился на табурете возле визора.
— Вы не поверите! — вдруг заверещало из звуковых решеток ящика. — Невероятно, каких только высот самоунижения могут достигнуть наши претенденты! Когда на кону десять тысяч тугаров золотом! Но кто же дойдет до финала конкурса?! Кто сумеет поразить своей выдумкой беспристрастных судей — вас, дорогие зрители?! Не уходите с волны, после рекламы будет фекальный бой карликов! — Короткие фразы звучали надрывно, словно говоривший тоже готовился поучаствовать в бою, но из-за хронического запора никак не мог разродиться боезапасом.
Марвин вздрогнул от неожиданности, а потом сообразил, что слышит тот же самый голос, который обеспокоил его на кухне.
— Карлики, говоришь? Обойдемся. — Марвин повернул ручку настройки, экран на миг покрылся рябью помех, и появилось другое изображение, не менее впечатляющее.
В большом зале, среди перевернутых столов и стульев, шло побоище. Множество людей в одинаковых костюмах остервенело лупили друг друга бамбуковыми дубинками; из решеток доносились неразборчивые крики и трескучие звуки ударов. В верхней части экрана мигали два счетчика, цифры на них увеличивались с каждой секундой. Судя по показаниям, кто-то в этой потасовке явно лидировал.
— Как мы видим, — деловито сообщил визор, — перевес оказался на стороне оппозиции. Очевидно, что принятие второй поправки к закону «О налогах на взятки чиновникам» откладывается до следующего парламентского боя… А сейчас мы возвращаемся к главным новостям дня.
На экране возник диктор — строгий, неулыбчивый — и продолжил официальным тоном:
— Сегодня верховный президент посетил ряд предприятий военно-промышленного комплекса. В ходе посещения верховному президенту были представлены основные проблемы в сфере перевоору…
Марвин убрал звук, его не интересовали ни местные военные комплексы, ни их основные проблемы. Своих хватало, только успевай разгребать.
Позади Марвина раздался стук брошенного на стол посоха.
— Я же говорил, что это визор. — Далий принялся выгружать из карманов бутылки. — Слушай, а кто такой «верховный президент»? Просто «президент» знаю, типа демократически избранный король, но верховный?
— Не обращай внимания на тутошние заморочки, — повернувшись на табурете, посоветовал Марвин. — Нам-то какая разница. Пришли, сделали свое дело и ушли. А там хоть нагорный император, хоть главнокомандующий патриарх. Все равно здесь все ненастоящее, придуманное Фемахом.
— Погоди-погоди, — глядя мимо него на визор, заволновался Далий, — сделай погромче. Скорей!
Марвин торопливо развернулся к ящику: на экране красовалась физиономия Далия. Изображение было нечеткое, с сильно нарушенными пропорциями, но вполне узнаваемое. Верхнюю половину картинки занимало вытянутое лицо напарника со злобным оскалом, а резко сужающееся тело уходило куда-то вниз и вдаль; в руках у Далия чернело нечто длинное, направленное громадным раструбом на зрителя. Марвин не сразу понял, что это торец посоха, только искаженный. Как будто им тыкали в объектив снимающей камеры.
Все, что находилось дальше напарника, расплылось в серую муть.
Марвин повернул ручку громкости, и в комнате загремел суровый баритон диктора:
— …Тайно проник на охраняемую территорию лечебно-оздоровительного пансионата, где устроил кровавую бойню. Сотни погибших пациентов, у которых отобрали последнюю надежду на выживание, отняли безжалостно и жестоко. Смотрите и ужасайтесь содеянному. — Мерзкая образина исчезла с экрана, на ее месте возник уютный пейзаж: двухэтажные домики с черепичной крышей, аккуратные беседки, лавочки под ухоженными деревьями. И повсюду, куда ни глянь, лежащие в свободных позах тела — причем в добротных одеждах, а не рваных обносках, отметил Марвин. Опытный в подобных делах Далий наверняка сказал бы: опаньки, граждане-то мощно погуляли! Даже хором спать завалились где придется. Где сон сморил.
Какой-либо обещанной жестокости Марвин не увидел — ни оторванных голов, ни разбросанных частей тел, ни хотя бы пятен крови. Наверняка сюжет делали в большой спешке и потому забыли о некоторых художественных мелочах.
— Чудовищное преступление не останется безнаказанным, — снижая обвинительный накал, заверил баритон, — поиски выродка взяты на контроль самим верховным президентом! К сожалению, у нас имеется только одно ментопоказание, взятое из сознания погибшего очевидца. Остальные жертвы не видели убийцу — что еще раз подтверждает его коварство и неутолимую кровожадность. Всем, кто заметит указанное существо с характерными приметами, просьба немедленно сообщить в надлежащую службу. — Вместо картинно расположенных тел перед Марвином вновь высветилась хищная рожа Далия, выродка и государственного преступника несуществующей реальности.
Судя по ракурсу и размытости изображения, ментопоказание вытянули из уцелевшей одноглазой головы, той самой, которую Далий трогал посохом.
— Ну, братан, ты крупно попал, — глядя на остолбеневшего Далия, сочувственно сказал Марвин. — Как минимум пожизненное заключение светит. Хотя скорей всего пойдешь по расстрельной статье, вон сколько неповинного народу положил. Причем больных, слабых и беззащитных. Сам же слышал, на тебе сотни трупов!
— Что за бред, — придя в себя, взорвался Далий, — какой такой пансионат, какие сотни убитых? Они там что, с ума посходили? Ну, завалил я десяток зомбов, что с того. И при чем здесь все эти люди?
— Во-первых, не зомбов, а нусов, есть разница, — уточнил Марвин. — Пока не знаю какая, но точно есть. А во-вторых, тебя попросту подставили. Можно сказать, использовали на всю катушку, однозначно.
— Э? — Далий непонимающе уставился на Марвина. — В каком смысле?
— В том, что у местных властей есть портрет преступника, который очень вовремя набедокурил в нужном месте и в нужное время. И на которого теперь можно списать много чего. Скажем, действительно сотню-другую умерших в этом… э-э-э… пансионате. Или не умерших, а убитых сразу после нашего побега, зря, что ли, туда военные прилетали! Обнаружили, что было вооруженное проникновение, раздобыли изображение нарушителя и провели под шумок зачистку. А жертвы повесили на выродка, то есть на тебя.
