Олег Коршунов - Люта
— Хватай ее! — Толстый широко размахнувшись, хотел ударить ее по лицу, но удар провалился в пустоту.
Люта кинулась на них, не дожидаясь следующего нападения. В последующие пять секунд все трое получили по несколько чувствительных ударов и отшатнулись в стороны, зажимая оцарапанные лица. Вскочивший с земли Костян ударил ногой, целя в голову девушке (когда-то он четыре года занимался кикбоксингом), но она успела уклониться, подставив руку под удар. Костян не успел опустить ногу на землю, как получил молниеносный удар открытой ладонью в лоб. Не устояв на одной ноге, он снова упал. Крючок попытался схватить девчонку за шею сзади, но она, резко развернувшись, локтем сбила его руки и зацепила его по лицу скрюченными пальцами, оставив кровоточащие борозды. Удар ногой поддых согнул Крючка крючком.
Откинувшись назад, опираясь на руки, Костян сидел на земле и пытался понять происходящее. Объяснения он так и не нашел, но уступать он не привык с детства. Сунув руку в карман, он извлек нож — выкидуху. Сухой щелчок, — лезвие тускло блеснуло, придавая уверенности. Уже дважды в жизни он пускал нож в ход: один раз в уличной разборке, другой, когда они втроем подстерегли ночью прохожего, а тот заартачился, не захотел отдавать деньги.
Костян бросился на Оксану с твердой решимостью убить. Несколько выпадов не достигли цели, девушка резкими движениями уходила от ударов ножа в последний момент.
После очередного выпада люта вцепилась когтистыми лапами в вооруженную конечность и в миг прокусила кисть, сжимавшую нож. Костян взвыл от боли и выронил оружие. Люта бросилась на другого.
Боль в прокушенной кисти вызвала приступ бешеной злобы. Костян подобрал нож левой рукой и ударил снова, и снова ему не удалось избежать цепких лап. От резкого рывка его рука вылетела из плечевого сустава.
Недавние хозяева положения, считавшие себя хозяевами жизни (в том числе и жизни других людей) за полторы минуты этой схватки утеряли весь свой гонор и теперь мечтали только о том, чтобы их больше не трогали, — кто-то лежал на земле, боясь поднять голову, кто-то на четвереньках уползал в камыши, но люта не щадила ни кого, — настигая уползавших, она несколькими ударами подавляла волю ко всякому сопротивлению.
Катя была сама не своя от пережитого и от так неожиданно и резко изменившейся ситуации. Оксана волоком вытащила Женю к костру, побрызгала водой на его лицо. Тот никак не мог прийти в себя, бормотал в забытьи что-то несвязное. Тогда Оксана подошла к одному из несостоявшихся насильников, больше других подававшему признаки жизни, — его всего трясло крупной дрожью. Это был Витек. Оксана перевернула его за шиворот лицом к себе.
— Можешь водить машину?
— Д-д-д-д-да, — у Витька зуб на зуб не попадал.
— Успокойся, сейчас повезешь нас в больницу, — его, — она указала на Женю, — и этого, — Оксана кивнула в сторону Костяна, лежавшего без сознания от болевого шока.
* * *Свежий снежок наконец-то покрыл ноябрьскую грязь. Это было похоже одновременно и на смерть, и на освобождение от гнетущей тоски поздней осени.
Бабушка говорила Оксане:
— Теперь в лес не ходи — у нас рысь завелась, видели два раза.
Но Оксана не послушалась.
Снег резал глаза своей белизной, наполнял воздух первой зимней свежестью, нежно похрустывал под ногами. Оксана медленно шла по лесной тропинке, по еще никем не тронутому снежному покрывалу. Лишь в одном месте ей попались свежие следы, пересекающие тропинку, — отпечатки огромных кошачьих лап. Цепочка следов петляла между древесных стволов, теряясь в лесной чаще.
