Вячеслав Ледовский - Матримониальная политика
Внешне база казалась покосившейся избушкой с забитыми досками окнами и огромной, в половину стены, всегда запертой дверью из сосновых плах. Но все это было обманкой. Основные помещения располагались в уходящей вниз на сотню саженей шахте, да и сооружено все было отнюдь не из дерева. После безуспешных попыток открыть или сломать вход, иным образом попасть внутрь, сжечь или хотя бы вырвать половицу из «рассохшегося крыльца» различные визитеры логично связали хибару с моим именем и стали обходить эту долинку стороной.
Потому я и удивился, услышав доносившийся оттуда женский… нет, скорее девичий, даже детский плач. Конечно, это не обрадовало. Еще хлопот с заблудившийся селянкой мне не хватало…
Хотя, крестьяночкой она не была. Скорее, отправившаяся в дальнюю нелегкую дорогу дочь степняка. Коротко стриженная, в серых штанах, кожаных ботфортах, охотничьей, с многими карманами, куртке, под которой голубела рубаха толстого сукна.
Девчонка припала головой к павшему буланому коню, уткнулась лицом в ладони и самозабвенно рыдала. Ну да, на Зее скакуны — самые обожаемые существа. А для кочевников они — словно члены семьи. За это я их особенно уважаю. Степняков, понятно. Лошадей же я просто люблю. Даже местных…
Я осторожно кашлянул.
Девушка… это была именно девушка самого нежного возраста перехода от отрочества к взрослости. Лет семнадцати, или около того. Очень хрупкая, перетянутая в талии ремнем с двойными — для сабли и мизеркорда — ножнами. Судя по последнему причиндалу — дворянка.
Вздрогнула всем телом.
Кувырком катнулась в сторону, выхватывая клинок.
Предупреждающе блеснула зелёными глазами. Однако…
— Сударыня, я Посланник, вам ничего не угрожает, — спокойным и чуть недоумевающим голосом представился я.
— Я вас знаю! — Даже не удивилась. Скорее, предупредила, словно давно ожидаемого противника о нежелательности сближения.
Похоже, я её где-то видел.
Нет, вряд ли, память у меня фотографическая. Но сказал бы, что она мне кого-то напоминает. Даже очень сильно напоминает.
Но почему девчонка так ощетинилась? Как кошка на преследующего её пса…
— Это очень опасные места. Я готов предоставить вам защиту и сопроводить до безопасных мест. Примерно в десятке миль на север селение Рагнор. Вы, видимо, оттуда, и заблудились в лесу?
Саркастическая ухмылка. А девонька-то хороша! Этакий чертенок. Совсем не из салонных барышень. Не удивительно. Многие степные шевалье воспитывают из дочерей амазонок.
Ответила с вызовом в срывающемся дисканте:
— Скорее, меня сюда загнали!
Но откуда такая агрессия ко мне?
Может быть, отпрыск пострадавшего от моих рук бандита? Тогда понятно.
— Вас преследуют?
— Еще как.
— Такую юную и милую? — Ага, в ответ на комплимент тень улыбки. Верной дорогой иду!
— Меня хотят насильно выдать замуж. За урода. Вы считаете, что я должна была согласиться? — Какой вызов и обида в голосе. И высказано очень искренне. Точно, степнячка. Видимо, прелестницу допекли. У соседа, вдовца и старика, большие стада, на которые её папаша положил глаз?
— Я думаю, если вы в силах обеспечить свою жизнь, вы и вправе сами выбирать свою судьбу.
— Я тоже так считаю. Вы мне поможете? — непонятная ирония в голосе.
— В чем?
— Избавиться от преследователей!? — таким тоном советуют сходить к славному скаредностью мифическому жителю морского дна Кадке за исполняющими желания жемчужинами. Но вот для меня-то как раз разобраться с кем угодно совсем не сложно. Особенно на охватываемой силовым полем базы поляне.
Но зачем мне вмешиваться в чью-то личную жизнь?
С другой стороны, я уже собираюсь разрушить один намечающийся нежелательный семейный союз. Может быть, судьба дает мне шанс еще раз подумать о соотношении долга и чувств? Хотя, отклоняться от основной миссии…
Нет. Поступил прямой приказ, придется решать и эту проблему.
Ба, тяфкание собак и топот копыт. Приближаются с десяток всадников. Многовато. С другой стороны, здесь для местного оружия я неуязвим. Абсолютно.
Хорошо, пока просто побеседую с преследователями. Может быть, они убедят меня в своей правоте:
— Ничего не обещаю. Пока предлагаю укрыться в доме. Я с вашими… родственниками поговорю. Все, что можно, сделаю.
Дверь в избушку бесшумно отворилась. Первой внутрь скользнула моя лошадь. Ну, ей туда сильно надо. Девушка искоса и недоверчиво глянула на меня. Прислушалась к нарастающему шуму погони. Быстро стянула с павшего скакуна седло. Подхватила обеими руками, заспешила внутрь.
Вот и ладненько.
Первыми на поляну выкатилось полдюжины легавых. Из тех, кто выслеживают, но не затравливают. Облают, но не тронут. По крайней мере, членовредительством погоня заниматься не собирается. Зачтем им это в плюс.
А вот и загонщики. Все с большими боевыми луками, колчанами, полными стрел, в кольчугах поверх кожаных рубах, при двуручных мечах. Да это целая военная экспедиция!
Скакавший впереди десятник, завидев меня, гортанно окрикнул на сразу отставших подчиненных. Замедлил ход, спешился. Снял с рыжей кучерявой головы отблескивающий серебряными вставками шлем главного егеря. Подошел, преклонил колено. Традиционный знак уважения венценосным особам. И мне.
Что интересно, на лице нет приятного изумления. Меня здесь все знают, давно ждут, но при этом никто не рад?
— Я ваш слуга, Посланник. Вы сами вернете принца?
— Какого принца?
— Саша. — Очень недоуменно сказано. — Это ведь его конь!
Я посмотрел на павшего скакуна. То, что егерь меня узнал, прекрасно. Но дальше кто-то из нас не прав. И не прав в чем-то очень важном:
— Уверяю вас, здесь нет никакого принца!
Десятник покосился на сгрудившихся у крыльца легавых. Осторожно подбирая слова, сказал:
— Мы идем по его следу с утра. Видимо, он укрылся в вашем… вашей… на вашей заимке.
— Там только обратившаяся ко мне за помощью девушка. Других людей нет.
Рыжий недоверчиво поднял на меня глаза:
— Не смею ставить под сомнение ваши слова, Посланник. Но…
Не люблю, когда мне не доверяют и отнимают время по пустякам. Я резко поднял руку:
— Клянусь своей жизнью, в этой избушке нет никого, кроме взятой мной под защиту девушки. А что с Сашем?
— Он сбежал из дворца. Утром его видели в Рагноре. На похожем коне. Правда, под седлом степняков, а этот разнуздан. Нам нужно вернуть принца в столицу. Даже если он будет этим недоволен. Хорошо, — десятник поднялся с колена, — видимо, мы ошиблись. Прошу прощения, Посланник. Счастливы видеть вас в Мавике.
Коротко и почтительно кивнул. Заспешил к всадникам. Через три минуты на поляне их уже не было.
Но пришла пора разбираться с моей подопечной. Я вспомнил, на чей портрет она похожа.
«Избушка» делилась на два отсека с отдельными входами из общего, стилизованного под предбанник коридора. Слева был лифт, на котором отправилась на медосмотр моя лошадь. Справа — нечто вроде деревенской горницы с большим столом, лавками, глиняной посудой на полках. Комнату освещали псевдо-пламя, прикидывающееся огнем в камине, и трепещущие язычки электрических свечей.
Место для переговоров с аборигенами, буде придет такая необходимость.
Девушка забилась в дальний угол, загородившись седлом (степняка! что меня не удивляет), и выложила на стол перед собой саблю, мизеркорд, с дюжину заточенных по краю дисков размером в крупную монету и небольшой готовый к бою арбалет. А его где она умудрилась спрятать?
— Для меня приготовлено? — осведомился я.
— Не знаю. — Очень угрюмо, но совсем не пораженческим тоном.
— Это лишнее. Меня вообще нельзя убить. В смысле, чтобы окончательно. А в этом помещении и близь его — даже причинить хоть какой-нибудь ущерб. Ну, выстрелите из своей милой безделушки!
— Ну же, — поощрительно сказал я, — разрешаю. Вам же этого очень хочется?
Девчонка усмехнулась. Подняла арбалет. Сощурила глаз. Резко перевела прицел на мою левую руку. И спустила скобу. Цвикнула струна. Болт сорвался с желобка, но полетел не прямо, а вбок. Словно магнитом, его мгновенно притянуло к стенке.
Решительная чертовка.
— А теперь попробуйте мне все объяснить, — устало сказал я и присел на дальний конец скамьи. Кто её знает, если буду в пределах досягаемости, может, попытается и саблей пырнуть. Не опасно, но зачем соблазнять разъяренную, я уже догадывался, кем и по какой причине, девушку.
— А егерь теперь, по его понятиям, обязан вас убить. — Неожиданно сказала она. — Ведь вы поклялись жизнью — и при этом его обманули.
— А вы что, принц Саш?
— А вы не знаете? Нет, правда, не знаете? Надо же, регент и вас обманул…
— Хватит дурачиться. Вы точно девушка. Я же вижу. А принц — юноша. В чем закавыка?
— Потому вам показывали только портреты, — блеснула зеленым смехом в глазах, — что вы могли догадаться. А смысл в том, что моя бедная мама умерла, когда меня рожала. Чтобы враги короны не воспряли духом, объявили, что появился сын. Потом, в силу политических причин, эту легенду пришлось поддерживать. Особенно после смерти отца. Так и катилось всё. Все эти пятнадцать лет. Правду знали не более полудесятка человек. Хотя, у многих подозрения появлялись. Чем дальше, тем больше. Но как-то удавалось объяснять особенности моей внешности и поведения… иными причинами. Даже специально порочащие слухи распускались. Но лучше так, чем признаться, что трон вакантен. У нас ведь традиционно престонаследие исключительно по мужской линии. Очень несправедливо, я считаю. Ну, а потом регент-первосвященник решил, что затея династического союза с Зуром разом решит все проблемы. Только я так не считаю.
