Макс Мах - В полусне
К сожалению, в подобного рода ситуациях реализуются обычно самые худшие сценарии. Наемники не отставали, и Герту пришлось водить их по лесу добрых полчаса, прежде чем удалось свернуть шею первому из них, в буквальном смысле упав на бедолагу с дерева на рысячий манер. Наемник был вооружен луком, так что второго охотника Герт застрелил. Сделать это оказалось, впрочем, совсем непросто. Паренек ему достался сильный, но неловкий. Из лука никогда, похоже, не стрелял, так что выцелил Герт противника только с четвертой стрелы, едва не получив и сам арбалетный болт в плечо. Но зато третий наемник оказался большим умником. Он смекнул, видать, что в лесу с парнем не совладает, и решил перехитрить простака-лесоруба, совершенно не представляя с кем, на самом деле, свела его злодейка судьба.
— Слышь, парень! — крикнул он из-за дерева. — Давай поговорим!
— Ну, да! Сейчас! — Почти «по-детски» огрызнулся Герт. — Я выйду, а ты меня застрелишь! Ты солдат, а я кто?
— Не бойся, не застрелю! — откликнулся наемник. — Смотри вот, я и самострел на землю кладу. И меч туда же!
— А о чем будем говорить? — Герт понимал, успех зависит от качества игры, и старался создать у наемника вполне очевидный образ недалекого лесного жителя, которого «умному человеку» провести- раз плюнуть.
— Ну, ты даешь, монах! Ты вон и так два смертных греха на душу взял, а я тебе мирный исход предлагаю. Договоримся и разойдемся без кровопролития!
«Монах? — удивился Герт. — Я теперь монах? Все-таки, наверное, послушник, если судить по возрасту. Но тогда, куда же меня, черт побери, занесло?»
— Я клятвы не приносил! — крикнул он в ответ.
— Ну, так принесешь! — ответил наемник, явно довольный завязавшимся разговором. — Помолишься там или еще чего. Епитимью, или как там это у вас называется, примешь, и все!
— Ну, это да… — неуверенно протянул Герт, словно бы обдумывая слова солдата. Хотя какая разница, на самом деле, два смертных греха или три? Но наемник таких тонкостей мог и не знать.
— Так что, выходим? — оживился тот.
— Ну, давай, — согласился Герт. — Только ты ко мне близко не подходи!
— Договорились! — наемник вышел из-за дерева и пошел на встречу Герту, держа руки разведенными в стороны. — Видишь, руки пустые.
«Пустые», — согласился мысленно Герт и тоже вышел из-за дерева. Он уже обратил внимание на то, как его противник держит кисть левой руки. Весьма характерный угол наклона, если что, и лезвие в рукаве, наверняка, достаточно длинное.
— Говори! — предложил Герт, останавливаясь шагах в пяти от наемника. Тот был крупным мужиком, но приземистым, если равняться ростом. Одет был в кожу и мех, лицо заросло черным курчавым волосом, так что видны одни только глаза.
— Так это, — наемник даже плечами пожал в подтверждение своих слов. — Ошибочка вышла, парень. Не за того тебя приняли, вот двое моих побратимов головы и сложили. Но я на тебя зла не держу. Мы напали, ты защищался. В своем праве, одним словом.
— А кого искали-то? — нахмурился Герт. Запах дыма за прошедшие полчаса усилился и приобрел тот характер, который ни с чем не спутаешь. Это не печь топили, а дома жгли. И никаких иллюзий на исход переговоров Герт не строил, как и не надеялся на то, что это последний его враг. Трое охотились. Один по крайности остался с лошадьми. Остальные… Что ж, остальные, сколько ни есть, и жгли, по-видимому. Вот только что? Монастырь, пустынь, скит?
— Да, парня одного твоих лет, — отмахнулся правой рукой наемник. — Тоже в монастырьке живет, только, видать, не в твоем.
— И как же ты это узнал?
— А так! — наемник все-таки метнул нож, но Герт его бросок ждал и вовремя отскочил в сторону.
— Зря ты это, дядя, — покачал он головой.
— Но попробовать-то стоило! — усмехнулся наемник и шагнул к Герту.
— Это да!
Драться солдат умел, — ну, на то и наемник. Но Герт боевым искусствам учился, почитай, всю жизнь. Даже с альвами по праздникам сходился, а ведь был уже старик. Другое дело монашек. Силы-то у парня много, что называется, девать некуда. Но сила эта неумная, не отточенная, не доведенная до мастерства, оттого и пришлось попотеть. Однако, в конце концов, заломил злодею руку за спину, ткнул бородатой мордой в заледеневшую землю, пустив кровь из носу, перевернул, оседлал и, взяв за горло, начал «неторопливый» разговор.
— Скажу тебе, солдат, сразу, ты нежилец! — Герт почувствовал, как напрягся наемник, и понял, почему. Монахи так не говорят. Тем более, послушники. — Но смерть смерти рознь, сам знаешь. Ведь знаешь?
— Да! — выхрипел солдат.
— Ну, вот и славно! — кивнул Герт. — Я просто к сведению твоему хочу сказать. Мне для пытки инструменты специальные ни к чему. В твердой руке и деревевянный колышек сгодится. Разумеешь?
— Да! — вот теперь с наемником можно было начинать говорить. Он был охвачен страхом, и страх этот происходил не из смысла произнесенных Гертом жестоких слов, а от несоответствия образа и содержания. Не должен был так говорить монашек. Просто не мог!
— Хорошо! Давай попробуем! Я задам вопросы, ты ответишь. Мы договорились?
— Да! Отпусти! Денег дам!
— Я их и сам возьму, — возразил Герт. — С мертвых тел. И лошадей возьму, и все прочее. Лошадей-то, к слову, где оставили?
— У озера, там, где ручей… — с готовностью ответил наемник.
— Одних?
— Нет, зачем! Человек с ними!
Странное дело, до этого момента Герт совершенно не представлял себе географии места действия. Лес и лес. Но сейчас, он вдруг явственно «вспомнил» всю округу. И озеро, и невеликую реку, текущую с юга на север, и скит на высоком ее берегу.
— Один?
— Конечно, один. Нас и всего четверо было.
— А скит, тогда, кто пожег? — Герт сорвал с шеи наемника стальную заколку, удерживавшею вместе края ворота и одним мощным ударом всадил ее на четверть в лоб лежащего на спине человека. Больно, но не смертельно. Острее даже кость насквозь не пробило. Однако, важнее, ошеломляющий эффект неожиданности и брутальной решимости. Человек, способный на такое, способен на все.
— Пощади! — заорал наемник. Вот теперь его проняло по-настоящему.
— Сколько?
— Еще трое.
— Так вас семеро было? Пол копья?
— Семеро, — выдохнул наемник.
— Почто скит пожгли?
— Уговор такой был, следов не оставлять. А так мало ли? Бандиты напали или дикари…
— Монахов, стало быть, всех убили? — Перед внутренним взором Герта мелькнули несколько размытых лиц, но эти воспоминания были слишком бледными, чтобы казаться правдой.
— Луд сказал, всех бить придется.
— Луд? — Герт вытащил иглу изо лба наемника и так же неожиданно, как и в первый раз, ударил снова, распоров на этот раз щеку.
— Не надо! — закричал наемник. — Не мучай! Все скажу!
На его пробитой щеке пузырилась кровь.
— Кто такой Луд?
— Вожак наш. Ну, то есть… Ну, когда на войне были, командиром кликали. А теперь, наверное, вожак.
— Как его узнать? — вопрос, что называется, напрашивался, грех не задать.
— Шапка у него рыжая, из лисы.
— А уговор с кем?
— Лунной девой клянусь, не знаю! С нанимателем только Луд встречался, пока мы в корчме его ждали.
— В корчме? Где? В какой корчме?
— «Три звезды» называется! — поспешил ответить наемник. — Это в Керете на реке Изер, мы там…
«Изер? Приморье? А мы, тогда, где?»
Но ответ на этот вопрос всплыл в «чужой» памяти сам по себе.
«Северный Олф… Вот оно как!»
— И когда же вы были в Керете? — спросил он вслух.
— Два месяца назад! В начале студня. Второго или третьего дня. И сразу в дорогу вышли. На море-то шторма, пришлось в объезд…
— А я тут причем?
— Ну, не знаю, парень, но только заказали тебя! Пятьдесят серебряных марок вперед дали и вдвое больше обещали по исполнении.
— Назвали по имени?
— Да! Сказали, молодой монах. Живет де в малом ските на Каменке монашек, и звать его Карл…
* * *«И звать его Карл…»
Имя это ничего Герту не говорило. Паренька-то, поди, по имени и не звали совсем. Скорее, «иноком» или «мальчиком» называли, но, может быть, у него и другое имя было или прозвище, что случается сплошь и рядом. Вообще от парня, тело которого перешло в собственность Герта, осталось до обидного мало. Кое-какие навыки, знание близлежащих окрестностей, да молитвы Единому, накрепко вбитые в память ежедневными повторами. Но не станут же платить за никому неизвестного монашка полторы сотни марок!
«Не месть! — решил Герт, обдумав еще раз все, что было ему известно. — Молод еще, чтобы таких врагов завести. Тогда что?»
Имело смысл это выяснить, так как могло оказаться серьезным поводом для беспокойства, раз уж придется теперь жить в этой шкуре. Да, и не только беспокойства, если подумать. Там, где водятся большие деньги, открываются еще большие возможности, разве нет?
