Мир Сатаны - Андерсон Пол Уильям

— Хорьки! — бросил он.

Левая рука болела. Он подвигал пальцами, пытаясь расслабить кисть, потом юркнул внутрь саней.

Латимер начал приходить в себя. Волей-неволей — что за грубое обращение с человеком? — Фолкейну пришлось снова чуть его придушить. Так он выиграл несколько секунд, за время которых успел вывести сани на прежний курс, пока Гэхуд ничего не заметил и не исполнился подозрений.

Он осторожно уселся напротив Латимера, вытащил из-за пояса бластер, открыл свой шлем и стал ждать. Пленник шевельнулся, огляделся, вздрогнул и подобрался, словно для броска.

— Не стоит, — сказал Фолкейн, — или вы умрете. Встаньте. Проберитесь в заднюю часть саней и снимите скафандр.

— Что? Логра доадам! Ах ты, свинья!..

— Живее, — приказал Фолкейн. — Теперь слушайте: убивать вас я не намерен. Мораль и все прочее здесь не причем — из вас вышел отличный заложник. Но к Гэхуду вы не вернетесь. Ему придется обойтись без вашей помощи, вы попытаетесь помешать мне, я убью вас, как паршивую собаку. Раздевайтесь.

Еще не совсем пришедший в себя Латимер повиновался. Фолкейн заставил его застегнуть скафандр. — Мы выкинем его в подходящий момент, и ваш босс решит, что это вы, — пояснил он. — Пока он разберется, что к чему, вас уже тут не будет.

Ответом ему было рычание и гневный взгляд.

— То, что мне рассказывали о вас, людях, правда. Теперь я сам в этом убедился. Злобные, вероломные…

— Засохни, Латимер. Я с вами договоров не подписывал, присяг не приносил. Не так давно вы и сами не прочь были изменить правила переговоров. И гостеприимства в вашем замке на луне я пока что не забыл.

Латимер отшатнулся.

— Фолкейн, прошептал он.

— Так точно. Капитан Дэвид Фолкейн собственной персоной. С жалобой на отравление гидроцианидом и с кучей причин подозревать вашу шайку в темных делишках. Или вы станете утверждать, что отправились на прогулку? Ничего себе прогулка! Сиди тихо, пока я тебя не поджарил!

Последнее предложение он произнес таким голосом, что вконец запуганный Латимер застыл в своем углу, даже не пытаясь возражать.

Фолкейн и сам изумился. Я ведь и в самом деле готов был выполнить свою угрозу. Что за черт? Я же хотел всего лишь припугнуть его, чтобы он не догадался о моих планах и в отчаянии не бросился на меня. Но эта ярость… О небо! Он вздрогнул.

Время шло. Вражеские звездолеты становились все меньше, «Бедолага» приближался. Когда сани были почти рядом с кораблем, Фолкейн приказал Латимеру вытолкнуть через минишлюз пустой скафандр. Процедура эта была довольно трудоемкой, но Латимер не издал не звука.

— Возьми нас на борт, Чи, — сказал Фолкейн.

Из корпуса звездолета вырвался гравилуч. Фолкейн отключил двигатель. В борту корабля открылся грузовой люк. Едва сани встали на свое место, защищенные теперь от перегрузок полем тяготения «Бедолаги», Чи перевела двигатели на полную мощность. Корпус звездолета мелко задрожал; послышался ровный гул.

Цинтианка сбежала вниз, навстречу людям. Они только что выбрались из саней и стояли теперь, разглядывая один другого в холодном свете ламп. Чи направил на Латимера свой сканнер.

— Вот оно как, — пробормотала она. — Я так и предполагала, Дэвид. Куда мы запрем этого клонга?

— В лазарет, — ответил Фолкейн. — Чем скорее мы с ним разберемся, тем лучше. За нами могут устроить погоню, но если мы отправим домой другую нашу капсулу, да еще кое с чем внутри…

Он тут же раскаялся, что произнес это все по-английски. Латимер понял, что с ним хотят сделать, взвизгнул и кинулся грудью на бластер. Движения Фолкейна стеснены были скафандром, и он не успел уклониться от нападения. Мужчины покатились по палубе. Чи Лан угрем проскользнула между ними и оглушила Латимера выстрелом из сканнера.

Тело того обмякло. Фолкейн поднялся, тяжело дыша; он дрожал.

— Надолго он отключился?

— На час-другой, — ответила цинтианка. — Но надо приготовить все заранее. — Она сделала паузу. — Я же не психотехник, чтобы так вот, раз — и все. И потом, у нас нет полного набора лекарств, которые в этом деле применяются, и электроэнцефалических индукторов тоже нет. Я не уверена, что смогу много из него выкачать.

— Не сомневаюсь, что ты с ним справишься, — сказал Фолкейн. — Ты же у нас теперь опытный врач. Кстати, с тех пор, как ты меня лечила, оставалось полно всяких медикаментов. Узнай у него хотя бы координаты Датины — это их планета.

— Оттащи его наверх. Потом, если только ты в состоянии, возьми на себя управление кораблем.

Фолкейн кивнул. Его начала одолевать усталость — реакция на пережитое напряжение. Тело Латимера показалось ему чудовищно тяжелым. На худом лице пленника застыла страдальческая гримаса, словно в предчувствие того, что его ожидало.

— Дурошлеп, — пробормотал Фолкейн с сарказмом.

Кофе с сандвичем и пять минут под душем, во время которых он по интеркому повествовал о своих похождениях, придали ему сил. На мостике он появился в прекрасном расположении духа.

— Какие дела, Тупица? — спросил он.

— Что касается нас, то мы на пределе скорости возвращаемся к бродячей планете, — отозвался компьютер. Гэхуд наверняка решит, что они на всех парах мчат под крылышко боевых кораблей. — Состояние систем звездолета удовлетворительное, хотя колебания линейного напряжения в цепи сорок семь свидетельствует о неисправности регулятора, который нужно будет заменить при первой же посадке в любом космопорту.

— Исправить, — поправил Фолкейн автоматически.

— Заменить, — повторил Тупица. — Пока в имеющихся в наличии данных будет утверждаться, что в терминах предписанного мне словаря мастер ван Рийн поддается описанию, нелогично, чтобы на мою работу влиял, пусть даже от части…

— Великий Вилли! Мы можем через час оказаться в облаке радиоактивного газа, а ты требуешь себе новый регулятор напряжения! Может, тебе еще его золотом покрыть?

— Эту возможность я не учитывал. Разумеется, покрыть можно только корпус. Это должно неплохо выглядеть при условии, конечно, что все другие аналогичные блоки будут сделаны подобным образом.

— Заткни мельницу, — сказал Фолкейн. Он крепко закусил черенок трубки. — Что противник?

— Гравилуч с эсминца захватил скафандр; в данный момент последний находится рядом с линкором…

— Который возьмет его на борт, докончил Фолкейн уверенно. Пока идут дела так, как он и предполагал… пока. У Гэхуда еще какое-то время уйдет на то, чтобы во всех подробностях растолковать своим кораблям, что от них требуется.

Да, у этих звездолетов высокая скорость и точность наведения на цель, но вот с принятием решений у них туговато. Как и любых других роботов, построенных любой другой цивилизацией. И вовсе не из-за отсутствия мистических жизненных сил. Дело тут, скорее всего, в физической организации живого существа. Помимо мозга, органов чувств и если можно так выразиться, эффекторов, то бишь рук, щупалец и тому подобного — систем, которыми обладает любой робот, в организме живого существа имеются всякие разные железы, лимфатические узлы, сердце, наконец. Другими словами, организм этот есть ультрасложный комплекс инстинктов, развившихся за биллионы лет безжалостной эволюции. Живое существо мыслит не с исключительной полнотой, но способно к самым отвлеченным абстракциям, цели свои оно определяет само, а потому может их бесконечно варьировать. Робот же выполняет только то, для чего он предназначен. Самообучающиеся машины вышли за эти пределы и даже где-то приблизились к настоящему интеллекту. Но все равно — они остаются в определенных рамках, и рамки эти значительно уже, чем у существ, создавших такие машины.

Естественно, если поставленная перед роботом задача соответствует его назначению, он выполняет ее куда лучше, чем живое существо. Прикажи Гэхуд своим кораблям уничтожить «Бедолагу», и спор рас будут решать звездолеты, компьютеры и орудийные стволы.

Ой ли?

Фолкейн сидел размышляя, барабаня пальцами по подлокотнику кресла; едкий дым трубки окутывал мерцающие на экранах звезды.