Николай Прокудин - Пиратские войны
Ипполит хмуро оглядел впавших в уныние членов экипажа и решил, что пришла пора брать командование в свои руки.
— Как я понимаю, ни у кого нет желания сдаваться на милость победителей? Выше головы, господа! Без боя мы не сдадимся! Предлагаю продать наши шкуры подороже. Все согласны вступить в решительный бой? Мужчины кивнули в знак согласия.
— Слушайте, что я придумал. Все парусное вооружение приводим в действие и набираем ход. Все пушки заряжаем, но бойницы не открываем. Мы — простые путешественники и торговцы. Дальше действуем по обстоятельствам. Если они продолжат нас преследовать, попытаются остановить, станут лишние вопросы задавать, тогда ответим. Пошлем им наш горячий привет! Поздороваемся с огоньком! Одного бортового залпа хватит, чтобы их ошеломить, затем я закладываю штурвал и беру лево на борт. Пока они очухаются, мы уже будем идти обратным курсом. Юнга, ты с туземцем и тетками к парусам! Как только громыхнет последнее орудие, ставь их на разворот! Потом, не мешкая, заряжать орудия правого борта.
— Дядя Ипполит, а что будет, если они подойдут к нам с левого борта? — решил уточнить Гийом.
— Тогда план действий меняется на другой, прямо противоположный. Стреляем с левого борта, а поворачиваем вправо.
— А что будет, если… — попробовал еще что-то уточнить юнга, но ротмистр резко оборвал его:
— Все не предусмотришь! Надо слушаться меня в бою, и хватит болтать!
Суда быстро сближались, англичане уже сигналили флажками, чтобы «Кукарача» замедлила ход.
— Кузя, заряжай живее орудия правого борта! Тебе на все про все десять минут, потом они заметят наше шевеление у орудий. Скоренько работаем! — заорал ротмистр.
Когда расстояние между кораблями сократилось до четверти мили, преследователи что-то прокричали в рупор. Степанов с капитанского мостика помахал им в ответ, но не выпустил из рук штурвала. Гийом выстроил женщин на корме, и те меланхолично стали помахивать разноцветными платочками.
Англичане, видя столь мирную картину, успокоились и, поравнявшись с судном наших путешественников, выстроились поглазеть у левого борта. И тут Сергей с ужасом узнал среди моряков своего старого знакомого, ботаника, а по совместительству еще и подлого шпиона Нельсона. Строганов отпрянул от поручня и быстро упал на четвереньки, спрятавшись от посторонних взглядов.
— Без стрельбы не обойтись! — крикнул он товарищам. — Кузя, бегом к орудиям! На «Плимуте» английский шпион, который меня знает. Это хитрая и пронырливая бестия!
Но Худойконь внезапно решил пошалить. Поддавшись душевному порыву, казак ухватился за канат, подтянулся и, балансируя, встал на поручень. Затем резким движением атаман спустил штаны и показал преследователям голый волосатый зад. Мохнатые ягодицы рядовым морякам понравилась, и они покатились со смеху, по достоинству оценив эту грубую шутку, но старшие офицеры его поступок не одобрили и очень обиделись. А когда Кузьма вдобавок обернулся передом и по-хулигански потряс своим хозяйством, а заодно скрутил две крупных дули, то тут уже вознегодовали все британцы.
Моряки засвистели, загоготали, заулюлюкали. Своей вульгарной, дурацкой выходкой Худойконь достиг желаемого результата — крепко разозлил противника. Казак спрыгнул вниз и резко рванулся к ближайшей от кормы пушке. Одновременно с этим Сергей открыл бойницу, а туземец Шавэ вытолкнул орудие вперед, на огневую позицию. Худойконь быстро примерился и приложил горящий фитиль.
Первое ядро врезалось в мачту англичанина и срубило половину бизани. Главной цели, лишить противника хода — они достигли первым выстрелом! Теперь такой крейсерской скорости преследователям уже не достичь. Паруса повисли, ванты, такелаж и снасти рухнули на палубу, создавая помехи экипажу, а сама обрубленная мачта свесилась за борт и бороздила море. Под воздействием порыва ветра судно накренилось на левый борт, и пушки противника теперь целили в воду. Англичане по инерции все еще обгоняли россиян, но это был большой минус, а не плюс, ибо второе орудие «Кукарачи» было уже готово к стрельбе и тут же последовал новый выстрел.
Нет, все-таки Кузя был знатным канониром! Второе ядро, кажется, влетело точно в жерло орудия противника. Ну уж в открытую орудийную бойницу наш казак точно его засадил. Мощный взрыв потряс корпус «Плимута», видимо, из-за воспламенения нескольких пороховых бочек. А атаман Худойконь уже выстрелил в третий раз, пусть и не так удачно, как раньше, но с такого убойного расстояния промазать он не мог и куда-нибудь да попал. Потом он стрелял не целясь, торопясь скорее пальнуть, чтобы корабль начал как можно быстрее маневрировать. «Кукарача» резко накренилась, стала описывать дугу, но англичанин тоже повернул следом, пытаясь пристроиться в кильватере. Однако изуродованные снасти и паруса сильно мешали движению корабля, а бывшее пиратское судно свой маневр провело гораздо быстрее. Вышло так, что оба парусника описали круг, но дуга англичан была более широкой. Противник не мог вести огонь из орудий, так как «Кукарача» была за пределами зоны поражения.
Британцы могли стрелять только из ружей, столпившись на корме, но эти выстрелы не нанесли ощутимого урона. Одна пуля сбила треуголку с Ипполита, другая задела по касательной молодого туземца, а третья расщепила сосновую доску и острые щепки оцарапали щеку атаману, который принялся немилосердно ругать проклятых англичан, призывая высшие силы сослать все несчастья на голову противника.
Вскоре «русский» корвет полностью завершил круговое движение и встал к англичанам кормой. Британские моряки так опешили от внезапной атаки, что пять выстрелов, сделанных с заметным запозданием, принесли минимум повреждений стремительно убегающей «Кукараче». Английский парусник по инерции еще преследовал неизвестный агрессивный корабль, но ни к какому маневру он заранее не готовился, так как британцы не успели выработать плана отражения внезапного нападения, недооценили противника. А чего им было бояться? Пушек на «Плимуте» больше, экипаж многочисленный и опытный, но эти наглецы спутали все карты своим крайне хамским поведением.
Нахальные русаки, вместо того чтобы драпать, вдруг опять развернулись. Ипполит завел таки корвет левым бортом к корме «Плимута», и орудия «Кукарачи» вновь пальнули. Первый же выстрел оказался удачным, ядро влетело в окно кают-компании. На английском судне кого-то убило наповал, кого-то зацепило. Раненые визжали, мертвые молчали. Второе ядро сразило наповал нескольких стрелков, столпившихся на капитанском мостике.
Когда все пушки отстрелялись, Худойконь крикнул ротмистру, что теперь дело за ним, а сам принялся проворно заряжать орудия. Гийом вновь пополз по рантам, Строганов перемещался между рядами шкотов и фалов, ослабляя или натягивая их по указаниям ротмистра.
Ипполит, на протяжении всего сражения не потерявший хладнокровия, теперь резко повернул штурвал вправо, поворачиваясь кормой к корме преследователей. «Плимут» все еще полз по встречным волнам, принимая влево, и план Степанова сработал на все сто процентов, ну уж никак не меньше, чем на девяносто девять. Преследование прекратилось полностью. Оба парусника разошлись в разные стороны, описав огромные дуги. Вероятно, настырные британцы не хотели заканчивать сражение, но не всегда желание совпадает с возможностями.
Строганов внимательно следил в подзорную трубу за действиями отстающих британцев и ликовал. Они вышли победителями в сражении, которое вполне могло закончиться их поражением. И вот теперь расстояние между «Кукарачей» и «Плимутом» увеличивалось с каждой минутой. Гийом с помощниками ставил на мачтах все новые и новые паруса, а британцы, наоборот, обрезали и меняли свои. В результате бывшее пиратское судно скрылось в сгущающейся мгле.
Аглицкие морды очухались, но реального шанса догнать коварного противника сегодня у них не было. Пока не наступила ночь, британцы должны были починить мачты и такелаж. «Плимут», лишенный половины парусов, мог лишь имитировать преследование этого неопознанного, но очень дерзкого и опасного судна.
— Полный вперед! — ревел Степанов в рупор, подгоняя марсовых.
Полуголые тетки торопливо работали в вышине, рьяно выполняя указания. Наблюдать за их действиями снизу было очень занятно, так как они все время ходили по палубе без нижнего белья, а по вантам и подавно лазали неглиже. Но времени на такие глупости сейчас не было, и только Худойконь, прекратив стрелять, прислонился к мачте и, задрав вверх голову, стал наблюдать в подзорную трубу за работой туземок-морячек. Занятые тяжелым трудом женщины не обращали никакого внимания на подглядывающего мужчину, вполне возможно, что они вообще не видели в этом ничего дурного, а казак в это время отпускал сальные шуточки в их адрес и с нетерпением ожидал, когда его подружка спустится вниз.
