Ник Перумов - За краем мира
Что она ожидала увидеть? Такую же древнюю и жуткую старуху, как та, что шла на смерть, собой прожигая броневые плиты «Геркулеса»? Иссечённые морщинами щёки, провалившиеся блёклые глаза, жёлтые кривые зубы?..
На подушках лежала женщина, уже не молодая, но и совершенно ещё не старая, далеко, очень далеко не старая — наверное, как мама Молли. Немного мелких морщинок в уголках глаз, да ещё пара едва заметных, протянувшихся от крыльев носа к уголкам рта. Красивого рта, с алыми, чуть полноватыми губами, за которыми прятались белоснежные зубы.
Загадочной Предславе Меньшой было самое большее лет тридцать или тридцать пять.
Большие карие глаза, круто выгнутые брови вразлёт, как и у Волки, мягкие щёки, тонкий прямой нос, белая — но не бледная — кожа.
И совсем, совсем белый шрам — звёздочкой — на щеке чуть пониже скулы. Правда, удивительным делом он её не портил.
Молли загляделась против собственной воли.
За карими глазами прятались и сила, и тайна, и ещё что- то, чему девочка из Норд—Йорка пока не могла найти названия.
«Привет тебе в доме моём, Моллинэр Эвергрин Блэкуотер».
— М-можно просто М-молли… — пробормотала та.
Предслава чуть подняла густые брови, не поняв.
— Не вслух, недогадливая! — прошипела откуда–то из- за спины Волка. — В голове думай! В голове говори! Тогда она тебя поймёт! — и тут же быстро выпалила что–то лежавшей на их языке.
«Можно просто Молли», — послушно повторила Молли уже без слов.
«Так–то лучше, — одобрила волшебница Rooskies. — Садись. Да, прямо сюда, на постель. Нам нужно поговорить. О многом. У тебя наверняка множество вопросов».
«Д-да, — говорить «внутри головы» было не слишком привычно, но Молли старалась из всех сил. — Но, мэм… прежде всего… я прошу прощения, что… что я… что вы… то есть я в вас…» Она безнадёжно запуталась в собственных мыслях, чувствуя, что жарко краснеет.
«Что ты в меня попала? — мягко сказала чародейка. — Я не сержусь. У меня нет к тебе зла. Я точно знаю, почему ты стреляла. И, более того, я рада. Потому что никакое другое испытание не явило бы мне яснее, кто ты есть и на что способна».
«В-волка мне говорила… что ничто другое вас не могло… зацепить…» — кое–как пролепетала Молли.
«Таньша совершенно права. Я могу постоять за себя, Молли. И только маг, сильный маг, смог бы пробить защитные чары. Увы, так я могу прикрыть только себя… а ты, кстати, сумела ещё и других. — Предслава вздохнула, шевельнулась, лицо чуть дрогнуло в лёгкой гримасе боли. — Правда, творя эти чары, ты себя едва не убила. Таньша — то есть Волка — успела в самый последний момент».
Молли поёжилась. Пальцы рук сами по себе то сжимались, то разжимались, на висках проступал пот.
«То есть… то есть у меня таки есть магия, мэм?»
Внутри её сознания раздался лёгкий смешок.
«Ты этому до сих пор не веришь? Да, Молли Блэкуотер, у тебя есть магия. И она очень, очень сильна».
Молли растерялась. Раненая чародейка закончила так, словно ожидала от девочки какого–то ответа.
«Мэм, мне… я… я н-не знаю… Мэм, я ведь не сгорю? От магии? Я имею в виду — нам говорили, нас учили… магия смертельна… — затараторила она, сбиваясь и путаясь. — П-простите, мэм…»
Её собеседница вновь усмехнулась, мягко, совсем необидно.
«Всё по порядку, Молли Блэкуотер. Во–первых, не зови меня «мэм». У нас не любят слов и титулов Королевства. Зови Предславой Вольговной. Или Вольховной, если так больше нравится. Ну, или Меньшой. Или Младшей. Тоже можно. А? Спросить хочешь? Спрашивай, не бойся».
«Мэм… то есть… Предслава Вольх–ховна, — даже в мыслях выговорить это оказалось нелегко, — а почему Меньшая? Это какой–то титул?»
«Титул, титул, — усмехнулась чародейка. — Три сестры нас, три волшебницы народа нашего. Я — младшая. Двух других зовут, как ты догадываешься, наверное, Средняя и Старшая. — Молли показалось, что на последнем слове мысли Меньшой дрогнули, будто запнувшись. — Ну, узнала, что хотела? Дальше двигаемся?»
«Д-да…»
«В общем, правильно тебя учили, Молли Блэкуотер. Страшна магия. Страшна сила нагого слова. Страшна, и если не научиться ею управлять, то на самом деле сгинешь. Как ты едва не сгинула тогда, у бронепоезда. Я тебе уже про то говорила. Что? Опять спрашивать? Хм, ты расстроена? Разочарована?..»
Молли не сдержалась, хлюпнула носом, поспешно загоняя обратно непрошеные слёзы.
«Что такое?» — встревожилась Меньшая.
«П-простите… Предслава Вольховна. Я… я надеялась… думала… что Особый Департамент… что они лгут…»
«Нет, — вздохнула Предслава. — Ты им верила, Молли Блэкуотер. Поэтому и бежала. Разве не так?»
Молли отчаянно затрясла головой.
«Нет… то есть да… верила… хотела спасти… но… там, глубоко–глубоко… не верила… после того, как Всеслав показал мне пламя на его ладони… я только сейчас поняла, как я не хотела им верить, им, из Особого Департамента…»
«Это сейчас неважно, во что именно ты верила, — с прежней мягкостью сказала Предслава. — Важно лишь то, что магия, оставленная без присмотра, без надзора, рано или поздно — чем сильнее магия, тем быстрее — убьёт своего владельца».
«Он… взорвётся? И сожжёт всех вокруг себя?»
«А, это. В том числе ты права. А может и обернуться чудовищем. Но в большинстве случаев тот, кто ступил за предел силы, просто сгорит, сгорит, словно дрова в печи. Правда, пожар может устроить, это да. Как упавшая свеча. Но не более».
«Значит, Особый Департамент нам таки лгал?»
«В чём–то — наверняка, — согласилась Предслава. — Но мы не очень хорошо понимаем… политику Королевства. Сейчас же для нас важно то, что ты должна научиться обуздывать свою силу. Сперва обуздывать, а потом и направлять, куда нужно тебе, а не куда получается. Но это дело долгое. Много лет…»
«М-много лет? — в ужасе подумала Молли. — Мэм, ой, простите… Предслава Вольховна… я… я хочу домой… к маме и папе… братику… я…»
«Тебя убьёт либо твоя собственная магия, либо Особый Департамент, — последовал холодный ответ, звонкий, словно столкнувшаяся сталь. — И дело даже не в тебе, Молли Блэкуотер, а в тех других, которые погибнут из–за тебя. Или — от твоей руки. Или — от твоей вырвавшейся на волю силы, потому что от тебя одной будет такой костёр, что сгорит всё на много миль вокруг».
«Я знала, я знала», — с ужасом подумала Молли. Я стреляла в них. И они не простили.
«Ты ошибаешься, — чуть теплее сказала волшебница. — Мы, Rooskies, как вы называете нас, или Русские, как зовём себя мы сами, мы легко прощаем. Порой даже слишком легко. Мы презираем ложь. Мы не слишком искусны в словах. Мы не умеем обманывать, подкупать, бить исподтишка. Но мы уважаем врага — честного врага. Врага, с которым мы сражаемся грудь на грудь. — Она чуть повернулась, посмотрела прямо Молли в глаза. — Ты была таким врагом. Ты сражалась и готова была умереть за дело, в которое верила… или веришь, сейчас неважно. Такого врага мы уважаем. Однако, — голос её вновь сделался жёстким. — Однако ты должна сослужить нам службу, Молли Блэкуотер из города Норд—Йорк. Только тогда мы сможем тебя отпустить. Считай это… платой за мою кровь».
«П-платой за к-кровь?»
«Платой за кровь. И за всё, что сделали твои соплеменники с моим народом, — в мыслях Меньшой сталкивались льдины. — Так вышло, что именно у тебя есть то, что нам нужно, Молли Блэкуотер. Ты видишь — мы честны. Мы не хотим никого обманывать, даже врага. Очень, очень неправильно. Но мы таковы. Если изменимся — перестанем быть собой. Не понимаешь? Ничего. Ещё поймёшь».
«У… у меня… есть то, что вам нужно?» — по–прежнему запиналась даже в мыслях Молли.
«Есть. Твоя магия».
«Вы… вы хотите её отобрать?!» — задрожала она.
Предслава усмехнулась, глядя Молли прямо в глаза.
«Магию нельзя отобрать. Даже вместе с жизнью. Она с тобой навсегда, Молли Блэкуотер, до самого конца, каким бы он ни оказался. Но ты хочешь знать, что мы от тебя потребуем?»
«Д-да… И… и как вы про меня узнали? Почему именно я? Всеслав… он ведь пришёл за мной? Верно?»
«Умная девочка. Мы искали. Искали среди своих, искали среди чужих. Магия не признает различий в языках, она в крови, в костном мозге, в самой нашей сердцевине. Она есть у всех, Молли Блэкуотер, абсолютно у всех».
Если бы Всеслав с Волкой не подхватили её, Молли точно грохнулась бы в обморок, потому что перед глазами у неё всё помутилось. Предслава вздрогнула, болезненно поморщилась, и в сознание Молли словно ворвался ледяной ветер, рвущий в клочья дурноту.
«Магия… есть у всех?! — Она не могла поверить. — Но как же… но тогда… но почему…»
«Магия есть у всех, — терпеливо повторила волшебница. — Но у всех она разной силы, вспомни, что я тебе говорила. Это как музыка. Или пение. Любой может петь, но всех ли захотят слушать? Любой может коснуться струн, но все ли смогут извлечь мелодию? Теперь понятно, Молли Блэкуотер?»
