Владимир Дёминский - Белый камень
Проклиная себя, Ваальд рассказал всё. Выслушав его сбивчивые показания и окунув для порядку ещё пару раз, алхимика развязали и отнесли обратно в камеру. Идти сам он не мог.
Довольно долго его никто не беспокоил. Зато два раза в день, утром и вечером, подавали хлеб и воду. Длилось это, по подсчётам Ваальда, целую седьмицу. Хвала Единому, что его не пытали огнём, словно упорного еретика! Но до сих пор не предъявили никакого обвинения, что было весьма странно.
Однажды, когда алхимик в очередной раз пытался понять, что происходит, в двери лязгнул засов. Для кормёжки вроде было ещё рано, значит, опять пытка?!
— Выходи, — скомандовал тюремщик.
Обречённо вздохнув, Ваальд переступил порог. На этот раз его вели по каким–то совершенно незнакомым коридорам, вдоль бесконечного ряда камер. Дважды они спускались и поднимались по лестницам. Наконец тюремщик остановился рядом с массивной дверью, возле которой стояло два охранника.
— Вот он.
Те понимающе кивнули. Один из них отворил дверную створку, второй цепко взял алхимика за локоть и провёл внутрь.
Они оказались в большой комнате, освещённой множеством свечей. В центре стоял длинный стол, за которым сидели три человека. Двое из них, старик в красной мантии и молодой мужчина в чёрном колете сразу же привлекли внимание алхимика. Уж очень холодные и безучастные лица у них были. Ждать от таких снисхождения — напрасный труд.
Ваальда подвели к столу. Только сейчас он заметил вделанные в пол кольца с цепями, но даже не успел удивиться этому факту. Подбежавший к нему служка сноровисто надел кандалы. Теперь алхимик не мог и шагу ступить! Руки, правда, оставили свободными.
Кроме троицы в центре, за вторым столом у левой стены сидели два человека. Уже знакомый Ваальду писарь и ещё один. Алхимик посмотрел на него как раз в тот момент, когда тот поднялся и произнёс:
— Объявляю заседание Трибунала открытым. Присутствуют: секретарь и квалификатор. Все члены Трибунала, как — то легат Братства, консульский советник и представитель наместника города, здесь. Слушается дело Карвена Ваальда, обвиняемого в ереси и нечистом сговоре. По правилам Единого Кодекса обвиняемый в данных преступлениях должен защищать себя сам.
— Что?! — в отчаянии заорал Ваальд. Услышанное его ужаснуло. По таким обвинениям редко бывали оправдательные приговоры.
— Молчать! — стоящий сзади охранник ударил его по почкам. — Отвечать, только когда обращаются к тебе!
Квалификатор принялся зачитывать обвинение. Выслушав его, Ваальд узнал о себе много нового. Оказывается, он варил приворотные зелья из крови невинных младенцев, изготавливал яды, дабы травить благочестивых горожан и заключил договор с нечистым.
— Подсудимый, — закончив читать, обратился к нему квалификатор. — Признаёте ли вы свою вину перед Единым?
— Нет! — закричал Ваальд. — Я не трогал никаких младенцев и не делал ядов! Я алхимик и моя цель одна — познание природы!
— Введите свидетеля! — скомандовал квалификатор.
Из боковой двери стража завела старика, одетого в потёртый колет.
— Назовите себя.
— Миртус Хаар, хозяин дома.
— Подтверждаете ли вы, что видели отблески адского пламени из окон лаборатории?
— Да господин, подтверждаю, — пробормотал Миртус, стараясь не встречаться глазами с Ваальдом.
— Подтверждаете ли вы, что из труб лаборатории валил дым нечестивого зелёного цвета?
— Да, господин, подтверждаю.
— Благодарю, — квалификатор отвернулся от старика. — У Трибунала будут вопросы к свидетелю?
— Нет…нет…нет — ответил каждый из сидящих за столом.
— Обвиняемый, что вы на это скажете?
— Какое адское пламя?! Да это всего лишь отблески атанора, алхимической печи! Я не нарушал заветов Единого! Ведь он не запрещает нам познание природы. Единый дал человеку ум, который жаждет постижения Вселенной! Я лишь хочу проникнуть в суть процесса получения одних элементов через другие!
— Вот значит, как. А что скажешь насчёт добра и зла? — вкрадчивым голосом спросил старик в красном. Если Ваальд правильно понял, он вроде бы был легатом Братства Ищущих.
Почувствовав подвох, алхимик замолчал, но спустя несколько мгновений, осторожно подбирая слова, сказал:
— Познание добра и зла людям запрещено. Его нам даёт Единый через Священную книгу. А познавать сотворенные вещи человек должен с помощью алхимии. Её предназначение в том, чтобы умножать силу и могущество людей, обеспечивать им богатую и достойную жизнь!
— Любопытно. Это всё?
— Я не заключал договора с нечистым. Мой подмастерье, Римус, может подтвердить это.
— Трибуналу всё ясно, — легат кивнул квалификатору.
— Ввести доносителя, — скомандовал тот.
— Что?! — воскликнул алхимик и рухнул на колени от сокрушительного удара, обрушившегося в спину. — Это он донёс на меня? Но…
— Молчать! — стражник схватил его за подмышки, рывком поднял и зашептал на ухо:
— Если ещё раз пикнешь, то переломаю все рёбра. Имею на это право.
В зал ввели Римуса. Как заметил Ваальд, парнишка был хоть и бледен, но спину держал ровно, а его глаза оставались сухими.
Далее процедура допроса повторилась точь–в–точь, как и в случае с хозяином дома. Впрочем, Ваальд уже особо и не слушал.
«— Как же ты мог сотворить такое? — с горечью думал он. — Ведь я тебя на улице подобрал, накормил и дал работу. Мерзавец, сколько же тебе Ищущие за донос пообещали?!»
Далее Трибунал пошёл по накатанной колее. Произносились давно заученные фразы, задавались давно отрепетированные на многочисленных судилищах вопросы. И осуждённому и обвинителям всё уже было ясно. Разве что имя ванн Торна не всплыло ни разу. Видать, двоюродный внук Консула смог–таки откупиться!
— Виновен! — сказал легат.
— Виновен! — повторил консульский советник.
— Гм, я полагаю, что…виновен! — высказал своё мнение представитель наместника. На Трибунале он был впервые и ещё не успел привыкнуть к рутине.
— Да что ж вы делаете люди! Опомнитесь! За что?! Прогресс не остановить! — теряя над собой контроль заорал алхимик, но его уже никто не слушал.
ЭпилогОтдуваясь, легат спускался по каменным ступеням. Как же тяжело идти! И с каждым годом всё хуже и хуже. Мужчина усмехнулся. Двадцать пять лет назад, когда его привёл сюда предыдущий легат, он прошёл все триста тридцать три ступеньки и почти не запыхался. Не то, что сейчас!
Но в человеческой жизни всё когда — нибудь заканчивается. Так говорил Единый своим трём ученикам. Закончились и ступени. Они вывели церковника на небольшую площадку, прямо к вратам, слабо мерцающим зелёным светом. Путь старику преградил воин в необычных, отливающих серебром доспехах, со сверкающими призрачным жёлтым светом мечами за спиной.
— Во имя Единого, разгоним мы мрак! — быстро сказал легат.
— Да будут благословлены деяния наши, — голос из–под забрала прозвучал глухо, как из бочки.
Пароль совпал с отзывом, и воин отошёл на шаг вправо. Из складок своего одеяния церковник достал ключ и трижды повернул в замке. Створки отворилась.
Он не стал брать с собой факел, а воткнул его в специальную подставку на стене перед входом, после чего переступил порог. Легат попал в огромное помещение, с потолком не меньше, чем в три человеческих роста. Всё оно было заставлено удивительными вещами. И сейчас, проходя мимо, церковник вспоминал их историю.
Вот на гранитном пьедестале лежит, отливая загадочным жёлтым блеском, серп. Кузнец с далёких северных островов открыл удивительный метод обработки металла, делающего его твёрже алмаза. Жалко только, местный тан заставил его ковать мечи, а не орала. Во время высадки на островах немало людей из Братства сложили свои головы, прежде чем остановили безумца, вздумавшего завоевать всё побережье.
Рядом стоит сосуд с плещущейся в нём кроваво — красной жидкостью. Чудесный эликсир, открытый придворным алхимиком герцога Корвакса. Этот правитель привечал при своём дворе чернокнижников, щедро одаряя их золотом. Эксперименты на слугах показали, что девять из десяти человек, выпившие эликсир, умирают в страшных мучениях, зато счастливчик молодеет лет на двадцать, не меньше. Престарелому герцогу повезло, а вот его сын, отчаявшись ждать, когда батюшка, наконец, сойдёт в могилу, начал гражданскую войну, унёсшую ни одну тысячу жизней.
А вот и незанятый камень. В специально выдолбленную нишу легат поставил изъятую у алхимика Ваальда колбочку с белым порошком.
— Прогресс не остановить, — тихо прошептал он.
