Ник Ришелье - Дневники Пирамиды
Как знать, может быть, поэтому в борьбе за Россию мы, признаю это с сожалением, потерпели поражение. Народ с наивысшим на планете чувством независимости и справедливости всегда было очень трудно настроить на единый лад. Только перед лицом тотального уничтожения мы, россияне, умели объединиться и выстоять. Но соблазнённые халявными плюшками с Запада, мы ринулись брать кредиты и отдавать свои природные богатства, чтобы получить всё сразу — и справедливость (которой, как мы думали, нас лишили за всю нашу многовековую историю), и независимость (под которой мы стали понимать вседозволенность). Мы решили, что добрые дяди с долларом готовы делиться с нами плодами своих исторических грабежей и даже построят нам райскую жизнь, как в американских фильмах экспортной редакции. Мы подумали — вот оно, счастье всем, даром. И по уши увязли в долгах, коррупции, разврате и презрении к себе и своим ближним.
Индивидуализм как часть насаждаемой «банкирами» либеральной идеи, отлично прижился в постсоветском обществе, где его всячески подавляли. К чёрту мораль! К чёрту традиции! Счастье=деньги. Эта формула разложила наше общество и кратно обогатила Запад — и за счёт наших ресурсов, и за счёт наших потребителей. Центр технократии теперь один — США. Финансово-технократическая пирамида выросла до невиданных высот.
Но вот беда — земной шар оказался ограниченным. Основанию этой пирамиды расти больше некуда, и она начала загнивать снизу. Пройдёт совсем немного лет, и мы будем с ностальгией вспоминать цветущую благоустроенную Европу, всесильные Соединённые Штаты и послушных азиатов Тайваня и Филиппин, готовых за доллар в неделю не разгибать спину ради «белого человека».
И вот тогда вновь настанет наш черёд — Пирамида возьмётся за консолидацию древних обществ и древних устоев, но по новым правилам, которые нам предстоит открыть и понять. И я уверен, что мы справимся — ведь восстановили же мы когда-то Русь, создали ещё раньше Ромею, поддерживали Аркаим и Тибет. Справимся и в этот раз.
Жаль только, я буду далеко в это интересное время. Впрочем, если такова цена, то я готов её заплатить, не раздумывая.
Семён встретился с кардиналом в базилике Санта-Прасседе на следующее утро. Позже мне удалось связаться с Павлом при помощи ментальной связи, и вот что он мне поведал.
Во-первых, оказалось, что он ничуть не болен, а встречу перенёс из соображений собственной безопасности. Последние несколько дней слишком активно муссировалась тема противостояния либерализма и христианских ценностей, поднятая в его недавней статье. Несколько раз перед домом кардинала проходили демонстрации различных маргинальных группировок — от безобидных обнажённых феминисток до ультранационалистических отморозков. И как раз в день прилёта моего посланника, по данным Национальной полиции Италии, должна была состояться скандальная акция феминисток в церкви Санта-Мария-Маджоре, расположенной рядом с упомянутой базиликой, настоятелем которой и является наш кардинал.
Во-вторых, Павел рассказал мне о том, что за Семёном приглядывали два когитанта. Точнее, судя по уровню способностей, по их умению закрывать мозг от проникновения Высших посвящённых, кардинал охарактеризовал их как когитантов, однако опознать этих соглядатаев он не смог — не числились эти люди ни среди итальянцев, ни вообще в Европе. Он тут же послал запросы в американский и русский секторы Пирамиды, но и там ответили, что никаких когитантов в последний месяц в Рим не отправляли.
Как это ни печально, но нам пришлось сделать вывод: это непосвящённые когитанты. Был, конечно, ещё вариант — это просто посвящённые на отдыхе, решили заехать в Рим, и так совпало, что в один и тот же день с Семёном они посетили церковь Санта-Прасседе. Но ни в одной тайной организации не верят в совпадения. Да и куда лучше принять меры против несуществующей угрозы, чем списать на совпадение и не предупредить угрозу реальную.
Итак, в 8 утра Семён пришёл в базилику для встречи с кардиналом в сопровождении двух непосвящённых когитантов, умеющих пользоваться своим даром. Тот факт, что он пришёл с ними, уже говорит о том, что Семён их не заметил, а значит, эти незваные гости умели отводить глаза апликаторам! Меня это начинало беспокоить, и я попросил кардинала приставить к Семёну наблюдателем достаточно сильного когитанта, способного вовремя вмешаться и защитить моего друга от их воздействия.
Отец Джованни был человеком почтенных лет, весьма скромным и с большим жизненным опытом. Он жил достаточно замкнуто, в Риме и других крупных городах появляться не любил и вообще держался особняком как по отношению к церкви, так и по отношению к Пирамиде. Тем не менее, среди высших давно ходили слухи о том, что если Рим (в смысле римский сектор Пирамиды) привлекает к работе отца Джованни, то дело приняло крутой поворот.
Первое, что сделал достойный старец, — это отказался встречаться.
Он разумно счёл, что ему не следует выдавать себя до поры до времени.
В базилике к Семёну подошёл послушник и попросил пройти в исповедальню. Семён позже говорил мне, что уже возле самой исповедальни он что-то почувствовал. Какое-то очень пристальное внимание от стоявших неподалёку двух монахов. Однако подозрения мгновенно улетучились, стоило ему зайти внутрь.
За перегородкой сидел сам кардинал Пуар. Он предупредил Семёна о слежке и назначил встречу с отцом Джованни вечером того же дня. Старец сам должен был отыскать Семёна, поэтому моему другу оставалось только ждать, прогуливаясь неподалёку от отеля и поглядывая на своих мирных преследователей.
До вечера всё шло по плану. Семён гулял вместе со своим хвостом по узким улочкам Рима, наблюдая за прохожими, рассматривая старинные здания и слушая мелодичную итальянскую речь.
Около 9 часов вечера непрошенные свидетели секретной миссии вдруг засуетились и пропали из виду. В то же мгновение из тёмного переулка прямо перед носом Семёна высунулась невысокая сгорбленная фигурка в рясе.
— Зовите меня Джо, уважаемый Семён, — произнесла фигурка по-латыни.
После чего сухая жилистая рука увлекла его в тот же переулок, подальше от навязчивых глаз.
Дальнейшее Семён рассказывал сбивчиво, так как, по его словам, он не успевал за событиями. Из первого переулка Джованни потащил его во второй, потом ещё и ещё. Когда у Семёна кружилась голова от поворотов, они вдруг оказались на мотоцикле и понеслись с невероятной скоростью по улице, где трудно было представить не только автомобильное, но и пешеходное движение, настолько она была узкой и извилистой, да к тому же заставленной какими-то бесконечными лотками, коробками, палатками.
Семён пришёл в себя лишь тогда, когда они с Джо выехали на одну из центральных улиц Рима. Поплутав некоторое время по городу, они остановились в парке.
— Накинь рясу, — бросил через плечо Джованни своему спутнику.
Семён не увидел, а скорее понял, что в рюкзачке на спине старца, сидящего перед ним, лежит ряса. Он быстро вытащил её, развернул и накинул. Глубокий капюшон, как у капуцина, скрыл его лицо в слабом свете ночных фонарей парка.
— Теперь идём, — вновь дал инструкцию немногословный Джованни.
Семён привык доверять высшим и их инструкциям, поэтому послушно следовал за отцом Джованни, как велел ему кардинал Пуар.
Свернув на неприметную тропинку, они двумя бесшумными тенями проскользнули к невысокому трёхэтажному зданию. Джованни покопался в своём рюкзачке и вытащил связку ключей. Семён тем временем напряжённо всматривался в окружающий полумрак садов, пытаясь отыскать недавних преследователей. Но было тихо, и только ровный гул большого Вечного города доносился издалека.
Щёлкнул замок, и оба спутника юркнули в открывшийся проход. За дверью оказался узкий нисходящий коридор с высокими ступенями. Чем-то напоминает путь к подземной камере пирамиды Хеопса, подумал Семён, не хватает только каменных кулис над головой.
Они шли несколько минут, потом повернули влево, миновали несколько небольших залов (Семён мог только своим чутьём апликатора понять это, ибо спутники двигались в кромешной тьме).
Наконец, Джованни остановился перед глухой стальной дверью с тяжёлым навесным замком, вытащил китайский светодиодный фонарик и принялся возиться с ключами. Через несколько минут дверь со скрипом отворилась, и святой отец погасил свет.
— Так, — сказал он по-русски шёпотом, — мы в хранилище, но нужно действовать очень быстро. Какие документы Вам нужно взять?
Семён назвал два документа, составленные в своё время Платоном и повествующие о методике строительства Пирамид Египта. Эти бесценные манускрипты следовало сохранить любой ценой, даже если ценой окажется жизнь человека, хотя бы и посвящённого.
И вот тут произошло нечто интересное. Старик переменился в лице, точнее, переменился в голосе, а вместе с ним, надо полагать, переменилось и лицо, скрытое тьмой хранилища.
