Ник Перумов - За краем мира
— Ой… А сильно взорвали?
— Сильно, юнга. — Госпожа старший боцман невольно усмехнулась Молли, позабывшей совершенно всяческую субординацию. — На двадцать ярдов воронка. Рельсы штопором закрутило, от шпал и памяти не осталось. Ума не приложу, как они всё это учинили. Когда проползли, как заложили? А вот сумели. Как говорит господин старший офицер — prosochilis', э–э–э, я‑то в их варварском языке не сильна, но вроде это значит «проникли по капле». Короче говоря, пока воронку не засыплют, пока новую плеть рельсовую не кинут сверху — тут стоять будем.
— Мэм, но когда же починят, мэм?
— Не бойся, пигалица, скоро. Всю ночь работать будут, к утру, думаю, всё уже сделают.
— А… мэм, но Rooskies наверняка ж знают, что мы дорогу вскоре починим? Для чего её взрывать тогда? Людей терять?
— Людей они не считали и не считают, — фыркнула мисс Барбара. — Это у них называется… ох, как там мистер Картрайт–то говорил… ах да — na miru i smiert' krasna, в общем, на земле гибель красного цвета. У них этот цвет в почёте. Ну и вообще, когда погибают, они–то да, того, частенько все в красном. Так вот, дорогу они взорвали… может, где–то в другом месте ударить решили и хотят, чтобы «Геркулес» на подмогу бы не успел. Но это они зря стараются, старичок «Гектор», если что, не подкачает, да и «Ахиллес» с «Патроклом». И тут мы их всюду отбили. Я слыхала, лорд Спенсер с помощью сюда торопится. Так что не вешай нос, юнга! Повоюем ещё.
— Ага, — вздохнула Молли.
После всего случившегося, после тёплых и липких от чужого пота рукоятей и рычагов митральезы, после расцветшего на спине Седой алого кровяного цветка — Молли словно оказалась меж двух миров. В одном перепуганная девочка «из приличной семьи» Норд—Йорка не могла поверить, как у неё вышло в кого–то стрелять, пусть даже в хищного зверя; в другом Молли Блэкуотер, беглянка, обманувшая Особый Департамент, обманувшая командира бронепоезда, взявшая себе другое имя, отчаянно боролась за жизнь.
— Погоди, тебя ещё капитан видеть хотел, — улыбнулась наконец мисс Барбара. — Старший офицер мистер Картрайт о тебе уже легенды рассказывает, как ты Седую отвернуть заставила и сколько–то Rooskies, за снегом прятавшихся, перестреляла…
— П-перестреляла? — едва выдавила Молли слабым голосом.
— Ну да. — Мисс Барбара не обратила внимания на исчезновение всех формальных титулований. — Да ты не переживай, юнга. Они нападают — мы защищаемся. Стреляем в ответ.
«Все говорят — мы защищаемся, — вдруг подумала Молли. Очень некстати вспомнился мальчишка Всеслав. — Но ведь эти предгорья… здесь же были Rooskies, они тут жили, разве нет?»
И она осторожно спросила об этом вслух.
— Пхе! — только отмахнулась госпожа старший боцман. — Они ж варвары, одно слово. На землях своих сидят, ничего не трогают. И добывать ничего не дают. Ни угля, ни руды, ни леса. А Королевству всё это нужно, нам не обойтись, мы идём вперёд, мы век пара открыли, скоро, говорят, и летучие корабли появятся. Сталь нужна, много стали, угля ещё больше! Земли на юге мало, а народу у нас всё прибавляется. Новые фермы где затевать? Только здесь. Поняла теперь, пигалица?
Пигалица, сказать по правде, не слишком это поняла, но на всякий случай кивнула.
— А Седая… — решилась наконец Молли. — Господин старший офицер говорил… Что есть всякие глупости и суеверия, даже у некоторых офицеров…
— Седая — она диковинные вещи творит. — Мисс Барбара понизила голос до шёпота и даже оглянулась для верности. — Кое–кто болтает, мол, и не медведица это вовсе. Сказать по правде, раньше–то я таких болтунов одёргивала, а теперь и сама не знаю. Снег–то за ней как вздымался, а? Ну вот как такое бывает? Какой ветер его так поднимет?
— Но… мисс Барбара… как же она так? Это ж зверь, просто зверь, хоть и большой, верно?
— Зверь–то он зверь, пигалица, что верно, то верно. А вот со всем остальным — беда, не знаю, как объяснять. И никто не знает.
— М–м–м-м…
— Чего мычишь, юнга?
— М-магия…
— О! Магия. — Госпожа старший боцман поморщилась. — Монс, который на митральезе струсил, особо любит такие байки рассказывать. Мол, владеют Rooskies небывалым волшебством, зверями повелевать могут. Или что сама Седая, дескать, вовсе не медведица, а их волхвовательница. Ну надо ж такое придумать? Магия, если уж привязалась к кому, кончает быстро, в считаные недели. Ну, может, месяцы. А про Седую сказки уже лет пять ходят. Не дано человеку управлять такой силищей, сгорает он почти в момент. Думаешь, Мэгги, в Королевстве не пытались этим воспользоваться, не пытались изучить, как мы пар изучили, на службу людям поставить, чтобы прогресс ещё быстрее бы шёл?
— Н-не знаю…
— То–то, что не знаешь, пигалица. Пытались. Множество раз. Да только кончалось это всегда одинаково. Магик сперва в чудище превращается, а потом — в золу, да ещё и вместе со всеми, кто рядом случится. Пробовали, пробовали, пока наконец лорды и пэры Королевства не пошли к Её Величеству и всякую магию в Королевстве не запретили как особо опасную болезнь.
— Так болезни–то разве запретишь?
— Не запретишь, пигалица, но карантин устроить не помешает. Так и с магией. A Rooskies — они хоть и варвары, да и из того же теста, что и мы. Кровь у них такая же красная, сердце там же, лёгкие, всё остальное. Не по зубам людям магия, вот и весь сказ. Было б иначе, давно б уже Королевство всем владело, что нужно.
— Но Седая…
— Многого мы не знаем, пигалица Мэгги, очень многого. Но ты сама видела — Монс тот же струсил, потому что всем этим сказкам верил. А ты не верила. И стала стрелять там, где он побежал.
— А если б Седая до «Геркулеса» добежала?
— Да ничего! — с не шибко убеждающей беззаботностью всплеснула руками госпожа старший боцман. — Ничего б не случилось! Она ж броню не прогрызёт, «Геркулес» лапой с рельс не сбросит!
— Так зачем же бежала она тогда, мисс Барбара?!
— Rooskies потому что, вот и бежала. Тут даже звери, как говорится, их породы… да не пугайся, пигалица, не бледней! Шучу я. Главное, что нет тут никакой магии и быть не может. А если и есть, если ничего не делают Rooskies со своими магиками, так тем хуже для них! И для первых, и для вторых. Поняла ли, юнга?
— Мэм, так точно, мэм!
— Вот и славно. А теперь идём к капитану.
Однако они так и не успели шагнуть за порог боцманского пенала. Разрывая тишину, внезапно взвыли все до единого ревуны «Геркулеса».
Кошка Ди подскочила на всех четырёх лапах чуть ли не до потолка; Молли испуганно ухватилась за рукав госпожи старшего боцмана; сама же госпожа старший боцман только скрипнула зубами, глядя на выскочившее в окошечке телеграфа алое слово «ТРЕВОГА!».
Суетливо и торопливо затарахтели митральезы с обоих бортов бронепоезда. Дарила пушка, за ней другая. Мисс Барбара, гаркнув: «Здесь сиди!» — ринулась прочь, однако Молли отсиживаться в пенале, словно в клетке, не собиралась. Бросилась следом за мисс Уоллес, которая мчалась по центральному проходу «Геркулеса», а вокруг неё стремительно воцарялся настоящий ад.
С ругательствами и проклятиями, от которых миссис Блэкуотер немедленно упала бы в обморок, бежала к орудиям прислуга, занимали места расчёты митральез. Сходя с ума, давились перегретым паром цилиндры, поршни судорожно толкали цинки с патронами, пороховые картузы и артиллерийские снаряды.
— Напали!.. Rooskies!.. Кран!.. Взорвали!.. Горит!.. — неслись отовсюду бессвязные вопли.
Молли лихо извернулась, полезла вверх по узким скобам трапа. Она знала «Геркулес» даже лучше собственных пяти пальцев, ибо рисовала и перерисовывала его планы без счёта. Трап вёл в одну из наблюдательных башенок, и сейчас там никого не было.
Внутри имелся, однако, перископ с отличной оптикой, приёмник паропочты, рукояти ревунов тревоги и машинного телеграфа. «Противник слева по ходу», «противник справа по ходу», «пехота», «кавалерия», «артиллерия» и тому подобное.
Куда делся наблюдатель из этой башенки, Молли не думала. Неожиданно услыхала решительное «мяу!» — кошка Ди с самым деловым видом устроилась возле основания железной табуретки.
— Куда ты ещё тут? — напустилась было на неё Молли, но кошка лишь принялась невозмутимо вылизываться, словно стараясь оправдаться за недавний испуг.
Убедившись, что Диана никуда отсюда по доброй воле не уйдет, а гоняться за кошкой — совершенно не то, чем сейчас следует заниматься, юнга «Геркулеса» только вздохнула и приникла к окулярам.
Зимний вечер в свои права вступить ещё не успел, но солнце уже опускалось за острые вершины заснеженного леса. Атака Rooskies, казалось, была отбита, те удовольствовались взорванными путями позади «Геркулеса». Что случилось с занятыми как будто траншеями и окопами, Молли не знала, а спросить у госпожи старшего боцмана не успела.
Она видела поле с многочисленными оспинами воронок от снарядов бронепоезда. Видела вновь бегущих по ходам сообщения горноегерей и стрелков, разворачивающиеся орудия.
