Сьюзен Янг - Лекарство (ЛП)
Артура Притчарда забрала группа обработчиков, в тридцати милях от нашей секретной базы. Они не наблюдали за нами, мы так не думаем, но, должно быть, им сообщили о намерениях доктора. Кто-то сдал Артура Притчарда, и теперь он принадлежит Программе. Надеюсь, что он сможет отговориться. Он же создатель — это должно засчитаться.
— Долго еще ехать? — я спрашиваю ни у кого конкретно. Во рту у меня пересохло, и я устала ехать в фургоне. Другие мятежники отправились в Денвер, хотя я не видела их с тех пор, как мы уехали из клуба самоубийц, еще в Солт Лейк Сити. На этот раз Кас не хотел, чтобы они были с нами. Он сказал, нам нужно защитить Лекарство, что означает, нужно держать его в секрете так долго, как это возможно. Правда в настоящий момент я этой таблеткой не обладаю, так что можно сказать, что и у меня есть свои секреты.
Даллас равнодушно глядит в мою сторону, но не отвечает.
— Кас? — говорит она зато, повернувшись к нему. — Мы можем остановиться? Мой мочевой пузырь сейчас лопнет.
— Спасибо за необязательные объяснения, — отвечает он с сиденья водителя, улыбнувшись. Включает поворотник, показывая, что хочет остановиться. Я потягиваюсь, готовясь размять ноги. Риэлм говорит, чтобы она поторапливалась, и Даллас, отвернувшись от него, фыркает. Так они общались с тех пор, как мы уехали. Когда бы Риэлм ни спрашивал ее о чем-то, Даллас адресует вопрос Касу или молчит, притворяясь, что Риэлма не существует.
Пока мы ехали, я обдумывала признания Риэлма — все те моменты, в которых он мне лгал. Риэлм был в Программе не один раз. Он знал Роджера. Он помнил о своей жизни. В нашей дружбе у него есть одно несправедливое преимущество: он не может забыть.
Мы останавливаем фургон на парковке бензозаправки, и машина ударяется о поребрик, отвлекая меня от моих мыслей. Паока мы паркуемся, я сижу тихо. Даллас с Касом выскакивают наружу. Я выхожу медленно, но, не сказав Риэлму ни слова, иду в маленький магазинчик.
Даллас уже в туалете, и пока я брожу туда-сюда, за мной с подозрением следит продавец. Я волнуюсь, как бы он не узнал меня по новостям, и решаю, что подожду снаружи. Поплотнее укутываюсь в свитер и стараюсь выглядеть неприметно. Снова выхожу на парковку и вижу маленький голубой автомобиль, который паркуется рядом с заправкой. Мне нужно тщательнее следить, чтобы меня не заметили. Я обхожу здание, прикрыв лицо. Интересно, знает ли Джеймс, как держаться в тени. Интересно, знает ли он вообще, что мы уехали.
Я прислоняюсь к серой стене и жду остальных. Бросаю взгляд туда, где припаркован фургон, но из-за затемненых стекол нельзя увидеть, что внутри. Ну и хорошо — Риэлм, наверное, сидит там, чувствует себя виноватым, смотрит на меня. Прямо сейчас я не собираюсь успокаивать его.
— Ты, похоже, слегка заблудилась.
Я подскакиваю и вижу, что ко мне походит парень, держа руки в карманах застегнутой толстовки. Сразу же узнаю его, хотя он и выглядит не так, как раньше. Мне надо бежать, но страх сковывыает меня.
— Кто ты? — спрашиваю я. Очевидно, что «Адам», которого я встретила в клубе самоубийц, не тот, за кого выдавал себя в ту нось. Его волосы расчесаны, глаза голубые и ясные — не те черные контактные линзы. На нем одета светло-зеленая толстовка от Abercrombie, в которой он больше похож на старшеклассника, а не на возвращенца. А еще он старше, чем я сначала решила — лет двадцать пять, двадцать шесть.
— Ты — обработчик? — спрашиваю я в страхе, что на меня сейчас набросятся, схватят меня.
Адам смеется.
— Нет, Слоан. Я не из Программы — хотя мне было бы интересно узнать, что ты о ней думаешь.
Он подносит руку к карману толстовки, и я вздрагиваю от мысли, что он собирается ударить меня электрошокером. Он протягивает визитку, но я смотрю на него, не шевелясь.
— Все в порядке, — спокойно говорит он. — Я хочу помочь, честно.
Ну, я слышу такое уже второй раз за последние двадцать четыре часа. Ему я тоже не поверила.
Но в конце концов, Артур Притчард мог говорить правду — ведь Программа забрала его. Может, и Адам тоже говорит правду?
— Почему ты преследуешь меня? — спрашиваю я, бросив взгляд ему за спину. Я жду, что в любую секунду появится Риэлм, но опять же, не уверена, что хочу этого. А вдруг он окажется в опасности?
— Я не хотел напугать тебя, — говорит Адам. — Но, Слоан… тебе нужно понять — в моем мире ты большая шишка.
Он снова протягивает свою визитку, и на этот раз я беру ее. То, что он говорит, сбивает меня с толку.
— Келлан Томас, — читаю я и удивленно смотрю на него. — Так ты — репортер?
— Из Нью-Йорк Таймс, — отвечает он. — Гонялся за тобой с тех пор как ты исчезла в прошлом месяце. И здорово за тобой побегал.
Он улыбается. Я хочу вернуть ему визитку, но он только отмахивается, показывая, чтобы я оставила ее себе.
— Я не рассказал тебе об этом сразу же, потому что хотел проверить состояние твоего рассудка. Если ты забыла, общаться с возвращенцами противозаконно. Просто хотел убедиться, что ты меня не сдашь. А законы — что ж, иногда их можно и нарушить, особенно если с их помощью что-то скрывают. Ты поговоришь со мной, Слоан? Расскажешь свою историю?
— Зачем? Что ты можешь сделать?
Я начинаю волноваться. То, что Адам — Келлан — здесь, доказывает, что найти нас не так сложно. В любую секунду может появиться кто-нибудь из Программы. Артур говорил, что общественность не на нашей стороне. Может, у Келлана получится изменить это? И не окончит ли он как Артур, если попытается?
— Буду с тобой откровенен, — говорит Келлан. — В газете мои истории кладут на полку, и мне еще предстоит получить доступ к процедурам или методам работы в Программе. Они работают в условиях строжайшей секретности, а для общественного учреждения здравоохранения это выглядит довольно неэтично. Ну а вы с Джеймсом Мерфи — ваша история гремит на всю страну. Были и другие возвращенцы, но никто и близко к вам не подошел: вы — современные Бонни и Клайд. Мир начинает болеть за вас. Могу только представить, что по этому поводу думают в Программе. Хотел бы я знать. Расскажи мне свою историю, дай знать о том, что происходит внутри учреждений. Что они с тобой делали, Слоан? Что происходит внутри Программы?
Келлан смотрит на меня, от нетерпения широко открыв глаза, даже хотя и пытается казаться спокойным. Артур Притчард говорил о внедренных обработчиках — может, Келлан один из них? А может, он играет в обе стороны. Я открываю рот, чтобы сказать ему, что мне небезопасно с ним разговаривать, когда слышу, как меня зовут.
— Слоан? — Риэлм взволнованно зовет меня во второй раз. Ееллан закрывает глаза и тяжело вздыхает, потом снова смотрит на меня.
— Мой номер есть в визитке, — говорит он. Поговори со мной. Только… давай это будет между нами. Не хочу, чтобы меня бросили в тюрьму, иле сделали кое-что похуже.
Я вдруг понимаю, что я и есть это самое «похуже». Бегу мимо него на пложадку перед заправкой, где вижу Риэлма — он стоит, схватившись за голову, испуганно оглдываясь по сторонам. Когда он видит меня, чертыхается.
— Вот ты где, — говорит он, когда я подхожу к нему. — Ты меня до чертиков напугала.
— Прости.
Келлан просил меня, чтобы я не говорила о нем, но похоже, что быть в бегах — это значит, выбирать, кому можно верить.
— Мне нужно поговорить с тобой, — шепчу я. Он с любопытсвом смотрит на меня и оглядывает парковку. Его взгляд на секунду останавливается на пустом синем автомобиле.
— Не здесь, — говорит он, обняв меня за плечи. Мы идем к фургону. — Давай сначала уберемся отсюда подальше.
Кас и Даллас уже сидят впереди. Пока мы выезжаем с заправки, у меня бешено колотится сердце, и я думаю, не стоит ли рассказать им про Келлана. Но вместо этого я смотрю в окно, на ту сторону здания, откуда за нами, должно быть, наблюдает репортер. Касаюсь уголка визитки в кармане и думаю, увижу ли я его еще раз. Я немного разочарована, потому что даже хотя я не доверяю ему, если бы Келлан говорил правду, он мог бы помочь мне найти Джеймса.
— Даллас? — справиваю я, а Риэлм бросает на меня взгляд. — Ничего о Джеймсе не слышно?
Она поворачивается ко мне, хоть и не смотрит на меня.
— Пока ничего, Слоан.
Ее голос звучит более разочарованно, чем я могла бы ожидать. Но потом я напоминаю себе, что Джеймс нравится Даллас. Может, для нас обоих важно, чтобы он вернулся целым и невредимым.
— Куда точно мы едем? — спрашивает Риэлм.
— Подальше от города, — отвечает Даллас, впервые заговорив с ним. — К черту на кулички, в самую глушь.
Она улыбается ему, и ее щербатая улыбка неискренна.
— Ты хотел, чтобы мы исчезли — вот мы и исчезнем. Надеюсь, она стоит того.
И потом она поворачивается обратно и включает радио, которое заполняет тишину.
* * *
Кас говорит, что ехать очень далеко, и что нам нужно остановиться. Когда мы пакуемся у заштатного мотеля в нескольких поворотах от шоссе, уже темно. Табличка СВОБОДНЫЕ НОМЕРА едва освещена. Риэлм идет к стеклянному окошечку, чтобы забронировать номера. Даллас опускает стекло.
