Макс Мах - Не будите спящую собаку
— Спросить-то можно?
— Спрашивайте, отвечаем! — усмехнулся Абе и отключился.
«Жаль, конечно, но чудес на свете не бывает».
Теперь Роб позвонил Хитрому.
— Дима, извини! — сказал он в трубку. — Я тебя замучил сегодня, но день уж очень пакостный выдался.
— Допустим, — осторожно поддержал разговор Хитрый.
— Дима, мне нужна вся возможная информация по форту «Левый клык».
— Всего-то! — удивился Дима. — А я думал, опять вскрывать серверы попросишь! Тебе вместе с историей, или ну ее?
— Мне нужно нынешнее состояние. Карты, схемы подземных сооружений, рельеф местности…
— Когда?
— В течение трех часов.
— На тот же адрес?
— Да.
— Я пришлю.
— Спасибо! — искренно поблагодарил Хитрого Роб и, дав отбой, «побежал» дальше.
Первым делом, он зашел в интернет-кафе, но новых писем ни от кого, ни по одному из адресов не оказалось, что, в принципе, было вполне ожидаемо.
«Но я должен был проверить, ведь так?» — что ж, с этим не поспоришь — должен, проверил.
Оставалось всего ничего — дождаться вечера, съездить вдвоем с Дюком на «Левый клык» и освободить Изи.
«И ведь мы не знаем ни того, сколько их, ни того, где они засели, — думал он рассматривая на экране компьютера спутниковую карту острова Эльф с серыми горбами укреплений врезанных прямо в скалу. — А что если у них там постоянная база, с периметром, охраной, сигнализацией? Ведь не ребята с улицы, не простачки! Если решились на охоту за мной и на похищение Изи, знали, на что идут. И вот еще, что любопытно — совпадение ли это, или интерес к Лизе как-то связано со мной?»
«Да, нет! — возражал он сам себе. — Как же они могут быть связаны два этих дела, если убит Блау! Какая связь, черт возьми?»
«И что за дикий интерес к „Третьей тактической“? Мало кто знает, о том, что нас девять, а уж настоящие имена… И, потом, зачем? В чем сокральный смысл?»
Вопросы, вопросы — множество разнообразных вопросов, на которые нет ответов. Тем не менее, одно ясно: с большинством вопросов придется разбираться, но не сейчас, а после освобождения Изи. Тактические же вопросы, в которых фигурировал остров, форт и охрана, предстояло решать в режиме реального времени, то есть, импровизировать на ходу.
Однако имелись и сомнения.
«Нас двое, — напомнил себе Роберт, — навыки и реакция уже не те, и оснащения никакого».
Впрочем, про оснащение — это он зря. Пока есть деньги, и открыты магазины, приобрести можно почти все. Даже оружие, если знать, что и где брать, но как раз это Роб знал. За три часа он объехал пять торговых центров, нигде не покупая больше трех-четырех наименований товаров, да и те, разумеется, не в одном магазине. Так что на встречу с Дюком Роб приехал с большой дорожной сумкой. В ней находились три черных спортивных костюма, три свитера, три пары черных кроссовок, две пары хороших — из тонкой кожи — перчаток и две вязаные горнолыжные шапочки с аккуратно вырезанными, с помощью, купленных в той же галерее ножниц, отверстиями для глаз и рта. Кроме того, в сумке Роба поместились два рюкзачка, собранных для короткого туристского маршрута: немного еды, фляги с водой и коньяком, аптечка, альпинистские веревки и металлическая мелочь типа стопоров и карабинов, топорик, ну и еще кое-какая дребедень на случай, если придется на день-два превратиться в робинзонов. А еще Роб купил две портативных четырёхваттных рации и гарнитуры к ним, гражданский бинокль ночного видения, и ножи. Ножей было несколько: пара бёкеровских складников с десятисантиметровыми лезвиями — родом из любезного сердцу Роба немецкого города Золинген, два канадских охотничьих ножа, ничем, собственно, не отличающихся от штык-ножей десанта, и еще купленная на распродаже пригоршня мелких кухонных ножиков, показавшихся Робу пригодными для метания. Ну и, разумеется, он прихватил с собой китайский клон кольта и монокуляр.
«Все свое ношу с собой, — подумал он, направляясь с автомобильной стоянки к причалу номер шесть. — Ну, где-то так и есть…»
3.Ее разбудил металлический звук. Он был глух и не слишком отчетлив, но имел для Лизы большое значение. Это был звук отодвигаемого засова. Лиза вскинулась, просыпаясь, сердце забилось в груди, и дыхание сбилось, как от быстрого бега.
«С ума схожу! — констатировала она с чувством беспомощной растерянности. — Еще немного, и вообще крыша поедет!»
В темнице — а в голову почему-то приходили сейчас лишь слова, относящиеся к определенному семантическому полю: «темница», «узилище», «каземат», — так вот, в узилище Лизы царил полумрак. Слабая лампочка добавляла к сумраку немного болезненной желтизны, но и только. Окон здесь не было, и Лиза даже не знала, день сейчас или ночь, потеряв во сне счет времени. Часы у нее забрали вместе с сумочкой, брошкой и кольцами, так что единственной надеждой на прояснение обстоятельств являлась «разговорчивость» охранников.
«Наверное, обед принесли или ужин», — успела подумать Лиза прежде, чем дверь отворилась, и стало понятно, как она ошибается.
Охранники остались в коридоре — Лиза успела рассмотреть их смутные тени, — а в подземелье вошел человек без маски, и это был Филипп Харт.
— Вы?! — трудно сказать, чего было больше в этом возгласе, изумления или ужаса. Еще не осознав до конца смысла происходящего, Лиза, тем не менее, ухватила главное: то, что это был Харт, и то, что владелец одного из крупнейших холдингов королевства даже не счел нужным скрывать свое лицо, ничего хорошего не предвещало. Наоборот, это был знак конца, предвестник катастрофы, персонализированный ужас ее положения.
— Да, госпожа Веллерт, это я, а это вы! — злобно усмехнулся посетитель.
И тут Лиза поняла, что Филипп Харт не в себе. Он находился в том странном состоянии «в полушаге от безумия», какое случается иногда у наркоманов. Вот вроде бы все в норме: походка, координация движений, речь, но ты видишь, человек на взводе. Нервы его напряжены до предела и вибрируют, как мостовые струны в бурю. Еще чуть-чуть, какое-нибудь слово или жест, и он сорвется.
— Зачем вы это сделали? — похоже, ей оставалось лишь тянуть время, надеясь, что Роб ее выручит прежде, чем станет слишком поздно.
— Вы знаете, госпожа Веллерт, сколько это — двадцать миллионов евро? Пересчитать вам в доллары, фунты стерлингов или иены? Нет? Ну, и не надо! Но кто-то же за это должен заплатить, как вы думаете?
— Мне казалось, — осторожно сказала Лиза, начиная понимать, что, даже не зная, насколько он прав, Харт выбрал ее объектом своей мести, — что наш конфликт исчерпан. Вы избежали суда и компании в прессе, вы…
— Я лишился довольно крупной суммы денег, поддавшись вашему давлению! — прервал ее Харт.
Он был безумен, и его мозг отказывался принимать «посылы» Лизы, как бы громко она их не «выкрикивала». И это была самая настоящая катастрофа. Душевнобольного она остановить не могла. Сумасшедшие и наркоманы «под дозой» ее влиянию не поддавались. Но и охранники, волей которых она уже смогла овладеть, находились сейчас вне ее досягаемости, отделенные от Лизы толстой каменной стеной.
— Ничего личного, как говорится, — Харт достал портсигар и неторопливо закурил, не сводя при этом взгляда с закутанной в одеяла Лизы. Пальцы его ощутимо дрожали. — Хотя, нет, что это я говорю?! Ничего личного? Как бы ни так! Как бы ни так! Вы мне ненавистны, адвокат Веллерт! Не-на-вист-ны! — проскандировал он, отбивая ритм рукой. — Вы и такие, как вы, мешаете нам, людям дела, исполнять свой долг перед страной и миром. Где бы вы были все без нас? Ходили бы в шкурах? Лазали по деревьям? Мы вывели цивилизацию из мрака дикости, мы ведем людей к свету великого грядущего, и деньги всего лишь эквивалент наших достижений. Вы понимаете? Это символ успеха! Это награда за труд! И вот когда плоды твоего тяжкого труда обретают плоть и кровь, когда отгремели кровавые битвы, и солнце победы встает над горизонтом, тогда появляются мародеры. Вы знаете, кто вы такая, госпожа Веллерт? Вы шакал, ворующий добычу у льва. И добро бы для себя, для дела, для созидания! Так нет! Вы воруете для жалких бандерлогов, способных лишь хлопать глазами, кричать о своей уникальности, и требовать, требовать, требовать… Ведь так?
«Боже мой! — поняла вдруг Елизавета, — Боже мой! Как я могла не заметить, что это не просто алчность. Он болен и усугубляет свое состояние наркотиками. Как вообще мне удалось пробиться через все это к его сознанию?»
— Я думаю, вы ошибаетесь, — сказала она вслух, стараясь держать себя в руках. — Я всего лишь юрист, которому поручили вести это дело. Мне кажется…
— Мне насрать, что тебе там кажется или нет! — крик Харта заметался в холодном гулком подземелье, отражаясь от стен, вырываясь из каменного мешка на «простор», порождая там, вовне, в длинном сводчатом коридоре эхо, убегающее прочь. — Я! Здесь все решаю я! И твою судьбу решил тоже я! Ты должна быть наказана, и ты будешь наказана. Сначала я думал устроить тебе аварию в твоем же паршивом «жуке». Подержал бы тебя здесь, чтобы ты вполне оценила уготованную тебе участь, да и сбросил с моста. Но эти дурни все испортили! Теперь тебя ищет полиция, и было бы более чем странно найти тебя вдруг сброшенной с моста. Да и деятели эти, — кивнул Харт на дверь, — сначала нагадили, а теперь обгадились. Боятся, понимаешь ли, что их найдут. Поэтому мы изменим план. К ночи сюда подъедут мои люди. Очень плохие люди, госпожа Веллерт. Настолько плохие, что сам я с ними дела не имею, и они тоже знают только посредника. Они сменят охрану, и начнется самое интересное. Вы, разумеется, умрете, но не сразу! — поднял он вверх указательный палец. — Я попросил их все снимать на пленку. Потом, как-нибудь на досуге я с удовольствием пересмотрю наиболее интересные сцены. Ну, вы понимаете, что я имею в виду!
