Миротворец - Величко Андрей Феликсович
В общем, поводов для вступления в войну первыми, если вдруг такое понадобится, у нас было достаточно. Правда, будь моя воля, я бы в нее вообще вступал на год-полтора позднее, потому как степень нашей готовности была довольно далека от полной. Так что наш план ведения боевых действий предусматривал в основном оборону. Наступать должны были немцы, ну и экспедиционный корпус Богаевского вместе с ними.
Но насчет приближающейся войны у меня имелось и еще одно соображение, которое пора было, кажется, донести до Гоши, что я и сделал:
– Вот только, величество, ты уж извини, но главнокомандующим придется стать именно тебе.
– Да, – согласился император, – была мысль и это на кого-нибудь свалить, но по некоторому размышлению от нее пришлось отказаться. Ну а ты будешь моим первым замом и на данной должности – это, надеюсь, понятно? И когда, кстати, японцы собираются начать передислокацию армии Ноги?
– Да в общем уже начали помаленьку, вроде за месяц должны управиться, мы им как раз сейчас готовим летние лагеря под Брестом.
Под словом «мы» я подразумевал трест «Спецстрой», образованный из пленных китайцев. За работу на наших западных границах им было обещано увеличение платы аж до тридцати копеек в день, причем десять из них должны были выдаваться на руки, так что недостатка в добровольцах не ощущалось.
Минут через пять, когда я пожрал, а император закончил с приемом пищи, он предложил:
– Ладно, давай пока маленько отвлечемся. Я тут потихоньку и про после войны думать начал – на тему о том, как бы нам организовать у себя в верхних эшелонах власти какую-нибудь элиту. Потому как то, что там сейчас имеется, этим словом трудно назвать даже из вежливости. Какая-то она не такая должна быть, как мне кажется… Чего молчишь?
– Готовлюсь родить афоризм. Вот, вроде созрело, слушай. Элита должна быть элитной!
– Что? – не понял Гоша.
– Это краткий пересказ твоих прошлых и будущих размышлений на данную тему. А по делу: ты, по-моему, допускаешь системную ошибку. Считаешь, что раз есть элитные щенки, то, чуть поднапрягшись, можно вывести и элитных чиновников. Например, сейчас градоначальник – должность, а будет породой. Так?
– Если отвлечься от твоей манеры все сначала до предела упростить, а потом опошлить, то в общем мне как-то так оно и представляется. Ведь не зря же дворянство было придумано! Это, по-моему, первая попытка искусственного отбора с целью закрепления положительных качеств.
– И что, они закрепились? – ехидно осведомился я. – А ведь времени уже о-го-го сколько прошло. Да если у нашей империи хоть полстолько будет, то она по длительности существования переплюнет любые известные нам. Тут ведь вот в чем дело: определяющими качествами чиновника является вовсе не цвет волос, форма носа и ширина пятой точки – мозги у него должны быть! А желательно – еще и вполне определенные моральные принципы. Я, конечно, не такой уж специалист, но на примере кошек могу сказать. Все эти породистые твари ничуть не умнее своих дворовых собратьев, а уж характер и вовсе от цвета шерсти практически не зависит.
– Сам же говорил, что нам нужен механизм воспроизводства элиты!
– То-то и оно, что именно механизм – нечто по отношению к этой элите внешнее и ей чужеродное. Потому как сама она может развиваться только по законам вида, то есть в направлении расширения своей кормовой базы и уменьшения зависимости от окружающей среды. Поэтому любой средний элитчик пусть даже и незаметно для себя, но будет пытаться подгрести под седалище как можно больше благ и при этом как можно меньше зависеть от государства, ибо окружающей средой для него является именно оно.
– Ага, и передо мной сейчас сидит прямо-таки классическое подтверждение этих тезисов? Можешь обижаться, но ни малейшего сходства с нарисованной тобой картиной я не вижу.
– Так ведь я – исключение. Не потому, что такой уж высокоморальный и умный, а по трем другим причинам. Первая – во власть я попал уже полностью сформировавшимся человеком с определенной и совершенно не свойственной элите системой ценностей. Вторая – в эту самую власть я, собственно говоря, и пришел-то не сам, а был притащен тобой на буксире. А если бы сам шел, то наверняка по дороге или сдох бы, или оскотинился до уровня наших слуг народа. И третье, самое главное – государство для меня не окружающая среда! Оно, возвышенно говоря, мое в какой-то мере творение. Чуть ли не дитё, блин. И для тебя тоже, и для Михаила… Но вот бездумно увеличивать количество людей, которые имеют право говорить про государство «мое», нельзя. Вон, в тутошней России попробовали, родственничков твоих, которые страну своей вотчиной считали, развели черт знает сколько. И если бы мы их не того, так ничего бы приличного у нас не получилось…
В общем, простого и однозначного решения проблема воспроизводства элиты не имеет. Но вот механизм ее избавления от лишних – он прост, однозначен и, будучи запущен, уже дает неплохие результаты. Помнишь, как у нас в самом начале обстояли дела с подшипниками для моторов? Закупали в десять раз больше, чем нужно, потом отбирали лучшие, да и то в дальнейшем периодически приходилось движки половинить до срока, чтобы вынуть оттуда оказавшиеся скрытым браком. Так что и систему воспроизводства элиты я себе представляю примерно так, а конкретно – пока неплохо работает институт комиссаров. Совершенствовать, понятно, мы его еще будем, он не идеален, но в качестве первого шага получилось неплохо, как мне кажется. А твои евгенические идеи… Знаешь, давай-ка мы их нашим наметившимся партнерам из Федерации предложим! Мол, отправляете нам материал. Мы его – в закрытый питомник, и начинаем селекцию. Потом у вас проходит пять лет, у нас – двести пятьдесят, и вы получаете первый помет неворующих чиновников.
Правда, тут просматриваются некоторые трудности, я в свое время читал про такой вот опыт над крысами. Суть его в том, что одну крысу начинали мучить на глазах других, и те по поведению четко делились на две группы. Первой мучения несчастной товарки были глубоко по фигу. Во второй крысы очень переживали, сочувствовали мучимой. Потом подождали потомства, следя, чтобы случки происходили только внутри групп, и, когда оно подросло, повторили опыт уже на нем. Так вот, среди потомков и черствых, и душевных крыс распределение по этому параметру было практически одинаковым и таким же, как до отбора. То есть моральные качества по наследству не передаются. И интеллект тоже.
Попытки вывести породу особо умных крыс кончились неудачей. Но, что интересно, потомки особо дурных особей оказались несколько глупее среднего уровня! Я, честно говоря, тоже думаю, что идиотизм передается по наследству, потому как в молодости имел счастье поработать под руководством сына того самого, многократно мной поминаемого Хрущева. Ну точно такой же недоумок, как и его папаша! Наш институт находился, как я уже говорил, напротив Нескучного сада, и как-то раз возникла необходимость в переезде лаборатории, где я работал, из одной комнаты в две другие, соседние. Руководил этим процессом как раз сыночек, и получилось один в один как у папаши, хорошо хоть не в масштабах страны. Переезд был организован через другое здание, на Воробьевых горах! То есть сначала он решил, что, раз в Союзе объявлена перестройка, нам надо не в соседние комнаты, а туда. Только успели перевезти аппаратуру, урод передумал. Мол, езжайте обратно, куда и было поначалу задумано. Пока ехали, у него и вовсе возникли мысли насчет закинуть нас на другой конец Москвы, но тут директор из отпуска вернулся [1]. Так что процесс выведения новых пород чиновников обещает быть весьма нелегким…
Гоша улыбнулся.
– Но вообще-то нам сейчас этим заниматься недосуг, – решил сменить тему я, – или, раз уж речь зашла о чиновниках как классе, то и не до сук. Лучше скажи, по вашим с Машей каналам откликов на твою недельной давности речь не поступало? Потому что по моим – молчок, даже газеты и то практически проигнорировали это дело, кроме самых желтых.
