Светлана Тулина - Герой нового времени
Джон Поджигатель оказался довольно крупным мужчиной. Зарычав и отшвырнув маленькую пленницу с такой силой, что та лишилась чувств, ударившись головой о спинку кровати, он бросился на Эдгара Уоттвика, размахивая детской ученической шпагой, и успел нанести два укола в бедро, прежде чем молодой человек опомнился и смог оказать сопротивление, применив приёмы классического бокса, в коем был весьма искусен.
Преступник, похоже, не ожидал столь активного сопротивления. Он привык убивать свои жертвы подло, во сне, не способными постоять за себя, а тут наткнулся на бодрствующего и не склонного сдаваться без боя молодого мужчину, чья бурная и не всегда законопослушная юность в этот момент оказалась отнюдь не лишним козырем в рукаве. Отступив, преступник перебросил короткую шпажку в левую руку, а правой схватил тяжелую фамильную трость Уоттвиков — эту трость лорд Генри подарил своему старшему сыну несколько лет назад, в связи с сорокалетием последнего. И с тех пор сэра Патрика нигде не видели без этой трости, вот и навстречу неожиданной смерти он тоже вышел, гордо неся седовласую голову, твердо ступая ногами в мягких домашних туфлях по наборному паркету и тяжело опираясь на фамильную трость. Безжалостный убийца присвоил эту трость то ли в качестве сувенира, то ли посчитав более надёжным оружием, чем золотой подсвечник.
Получив сокрушительный удар в грудь — впоследствии выяснилось, что у него было сломано как минимум одно ребро — молодой человек оказался отброшен к стене и, как выражаются боксёры, «поплыл». Он не лишился чувств, но воспринимал происходящее словно через толщу полупрозрачной воды. Он почти не почувствовал, как тяжёлая трость несколько раз с силой опустилась ему на спину, оставив страшные синяки. После чего преступник потерял интерес к неподвижной жертве и развернулся к Лиззи, которая в тот момент как раз пришла в себя и громко заплакала, зовя маму.
Сэр Эдгар так и не смог связно объяснить нашему корреспонденту, как ему удалось подняться на ноги, невзирая на многочисленные уже полученные им травмы, и не просто опрокинуть тяжелое кресло, но сделать это так, чтобы резная деревянная спинка ударила преступника точно под колени, из-за чего он потерял равновесие и упал, так и не добравшись до беспомощной девочки. При этом сэру Эдгару удалось перехватить фамильную трость, тем самым уравняв силы сражающихся сторон. При рассказывании этого эпизода героический юноша проявляет потрясающую немногословность. «Я его ударил несколько раз. И он убежал» — так сказал нашему корреспонденту этот поразительно скромный герой нашего времени. А на просьбу рассказать поподробнее лишь пожал плечами и беспомощно улыбнулся.
Как бы там ни было, мерзавец бежал, а сэр Эдгар был не в том состоянии, чтобы пытаться его задержать до прибытия полисменов. С маленькой Лиззи на почве всего пережитого случился истерический припадок, и она с воплями убежала от своего спасителя. Сэр Эдгар решил дать бедному ребёнку время успокоиться, а пока поискать еще кого-нибудь из слуг — он ведь не знал, что у тех был выходной. Шатаясь и используя фамильную трость по её прямому назначению, он заглянул в смежные комнаты. Там никого не было, зато обнаружилось орудие преступления. Большой кухонный нож для разрезания пирогов лежал на окровавленной шелковой простынке в кроватке несчастного Вилли, сэр Эдгар узнал этот нож по наборной деревянной ручке.
Запах дыма становился все отчётливее, а, выйдя в коридор, сэр Эдгар внезапно обнаружил, что оказался в ловушке — внизу разгорелся настоящий пожар, и обе лестницы были охвачены огнём, преграждающим путь к выходу. Очевидно, преступник перед тем, как сбежать, попытался довести свое ужасающее злодеяние до конца и расплескал остатки горючего по холлу первого этажа. Оставалась, правда, ещё возможность спуститься с балкона, но сделать это со сломанными ребрами, раненой ногой и серьезными ушибами и одному-то сложно, а если при этом придётся еще и удерживать обезумевшего ребёнка — такая задача вообще выглядит невыполнимой.
К чести сэра Эдгара следует отметить, что он не колебался ни секунды.
С большим трудом ему удалось извлечь отчаянно сопротивляющуюся Лиззи из-под шкафа и, прижимая ее к себе здоровой рукой, выбраться на балкон, спасаясь от буквально по пятам преследующего пламени. С ребёнком на руках, израненный, но не сдающийся, сэр Эдгар вылез на перила и поднял бедную девочку, спасая её от безжалостного огня. Именно в этот момент его и запечатлела портативная обскура нашего неподражаемого мистера Бредли.
Сэр Эдгар не мог знать, что огонь заметили соседи, и вызванные ими пожарные уже растянули спасательный тент прямо под балконом, и готовы принять пострадавших и оказать им всяческую помощь. Что, невидимый за деревьями парка, на улице ждёт паромобиль скорой, и водитель умело поддерживает в котле постоянное давление, позволяющее машине в любой момент сорваться с места, увозя нуждающегося в неотложной помощи пациента.
Следует, кстати, отметить, что физически бедная Лиззи почти совсем не пострадала, но вот душевные травмы оказались куда серьезнее. Пережитые ею ужасы сильно сказались на внутреннем состоянии ребёнка, вызвав глубокое умственное расстройство. Как объяснил доктор Куинсли, профессор психологии королевского университета, в пострадавшем мозгу произошло совмещение образов спасителя и кровожадного убийцы, и теперь с несчастной случается припадок каждый раз, когда она видит своего дядю Эдгара. Профессор предложил родственникам не отчаиваться и вооружиться терпением, поскольку нет лучшего лекаря, чем время, а детская психика очень упруга, и новые впечатления перекроют столь травмирующее событие, сначала оттеснив его на задний план, а потом и окончательно заместив. Бедному же сэру Эдгару во избежание рецидивов у племянницы лучше пока не встречаться со спасённой малышкой и впоследствии не напоминать ей о происшедшем.
Но маленькая Лиззи — не единственная, от кого наш нечаянный герой так и не дождался благодарности. Собственный отец, лорд Уоттвик, так прокомментировал случившееся: «И почему из трёх сыновей у меня остался только самый паршивый?!» И, хотя адвокаты и просили не придавать вырвавшимся у находящегося в шоке старика словам особого значения, но фраза эта очень показательна и четко определяет позицию старого лорда по отношению к младшему сыну. Даже оказавшись героем, молодой человек все равно не добился благосклонности от родного отца.
Вглядитесь в это мужественное лицо — оно прекрасно! Страх на нём перемешан с решимостью довести до конца нелёгкое дело настоящего героя, а здоровая злость лишь подчеркивает мужественные черты. Вы не найдёте тут бездумной глупой отваги новобранца, не понимающего, насколько может быть опасным затеянное им. Нет! Перед нами человек, до конца осознающий всё, но при этом не дающий власти над собой страху и опасениям, готовый рискнуть собственной жизнью ради спасения невинного ребёнка и не ждущий за это благодарности ни от кого. Перед нами — настоящий герой…»
— Какую редкую чушь вы, однако, читаете, дорогой мой Ватсон!
Вздрогнув, я оторвался от передовицы «С пылу, с жару», газетёнки довольно скверного пошиба, на большую черно-белую дагеррографию в которой смотрел уже довольно долгое время, не в силах разобраться, что же именно тут не так.
— Действительно, чушь редкостная… но как вы догадались? Вы ведь не читали этого номера, я сам разрезал доставленные распечатки…
— Вы так любезны, Ватсон, что вот уже полчаса демонстрируете мне роскошный портрет нашего милого мистера Эдгара Уоттвика… ах, извините, теперь уже сэра Эдгара… трудно не узнать лицо, которое последние пару дней пялится на тебя со всех газетных тумб и новостных реостатов.
— Здесь что-то не так…
Я отложил газетный лист и, нахмурившись, откинулся на спинку удобного кресла. Я терялся в догадках по поводу личности преступника, ответственного за кошмарное злодеяние на улице Буков, но одно знал твердо — Джон Поджигатель не имеет к нему ни малейшего отношения. Семейство Уоттвиков не относилось к Подконтрольным.
Даже близко не стояло…
— Поразительная догадливость, мой друг!
Даже моё не слишком чувствительное к подобному ухо уловило, что надтреснутый голос его полон сарказма. И потому я ничего не ответил.
— Поразительная догадливость, — повторил Холмс уже мягче. — И столь же поразительное преуменьшение. Здесь не так абсолютно всё!
— Так вы не согласны с мнением газетчиков, будто это очередное злодеяние Поджигателя? — спросил я осторожно, глядя в сторону и стараясь не выдать истинной заинтересованности.
Мой друг хрипло рассмеялся.
