Сергей Калашников - Жизнь на двоих
Вот так, чтобы даже не думали возражать.
* * *При моём приближении девушка встала и поклонилась, но ничего не сказала. Симпатичная, но одета очень бедно. Учтиво ждёт слов госпожи, а сказать-то мне и нечего. Вернее, нет на уме ни одного вопроса, который можно было бы провозгласить с высоты седла, а сойти с него без помощи грума — нарушение этикета.
— Что ты собираешь? — додумалась-таки.
— Зверобой, Ваше Высочество! — вновь поклонилась девушка.
Поговорили. В принципе, можно уезжать. Но что-то в облике этой повязанной платком почти нищенки меня всё-таки волнует. Проклятье, если бы не семь пар глаз, сверлящих мне спину с противоположного края лога…!
— Дай мне один цветок.
Девушка наклонилась и сорвала, явно выбирая стебелек подлиннее. Я протянула руку и осторожно взяла невзрачную былинку с невыразительными соцветиями.
— Для чего он? — спросила задумчиво.
— Зверобой — лечебное растение, — улыбнулась нищенка, любовно посматривая на сорванный цветок. — Он хорошо помогает при простудах и гриппе, унимает головную боль и является действенным успокоительным.
— А против лихорадки поможет? — как бы невзначай поинтересовалась я, тщательно скрывая волнение.
— Не думаю, — отрицательно покачала головой девушка. — Разве что только в отваре с другими травами! — нищенка замолчала, а потом нерешительно произнесла. — Простите, Ваше Высочество, у вас кто-то болен?
— Это не твое дело! — довольно резко ответила я, разворачивая коня.
— Простите! — испуганно прошептала вслед девушка.
Но я уже не слышала, возвращаясь к своим сопровождающим.
* * *— Почему? — воскликнула я, обращаясь к главному лекарю. — Если она не выздоравливает с помощью современных лекарств, то почему вы не хотите обратиться к народной медицине?
— Ваше Высочество! — твердо посмотрел мне в глаза врач. — Вы совершенно не понимаете, что говорите! Не мешайте мне выполнять свою работу!
— Но прошла уже почти неделя! — не слыша себя от злости, кричала я. — Я уже устала врать! Мы не можем больше скрывать эту болезнь! Людям нужна королева! А мне — мать!
— Извините, Ваше Высочество, — начал злится мужчина. — Но профессионал здесь я, а не вы! Мне жаль, что ваша матушка не выздоравливает, но я делаю все возможное….
— Хватит! — холодно сказала я, мгновенно успокаиваясь. — Вы уволены, доктор Лорти! Я найду другого врача!
Оставив изумленного таким поворотом дела лекаря, я отправилась в свою комнату. В голове созрел план.
* * *Я шла, почти бежала, петляя по пустынным в обеденное время коридорам дворца. Мне нужно было срочно вдохнуть свежего воздуха.
А вот и балкон, опоясывающий здание дворца. Здесь легко дышится, если ветер не несёт запахов из кожевенного квартала. Раньше я любила играть в саду, но с тех пор как стала выезжать в окрестные леса, огороженный каменным забором треугольник земли с двумя клумбами, десятком кустов и старой растрескавшейся грушей кажется тесным.
А в городе еще теснее. Окруженный высокой стеной, он растёт вверх и как бы внутрь самого себя. Его улицы узкие и многолюдные, а заодно, грязные и шумные. Церковь запрещает яркие цвета. «Только Бог может давать свет и тепло!» — говорит Настоятель Патрик.
«Какая глупость!» — всегда хотелось возразить мне. Но я молчала. Черт бы побрал этот этикет! Вот стану королевой — устрою другие порядки!
Ну а пока, город оставался прежним. К старым домам сверху приделываются новые этажи, которые даже, случается, перекидываются через улицу, оставив под собой тесный тоннель прохода. В дожди канавы с нечистотами выплёскиваются на неровные выщербленные мостовые и тогда очистки плывут прямо по дорогам, пока не попадут в речку, которая не отличается чистотой и в ясную погоду.
Поэтому калитка в заборе, оделяющем от неё сад, открывалась на моей памяти всего один раз. Я тогда так утомила няню своим настойчивым требованием показать мне, что находится за этой дверью, что она отыскала-таки ключ и открыла скрежещущий замок.
Вдохнув миазмы, распространяющиеся от воды, мы спешно ретировались восвояси, а ключ остался торчать из скважины, забытый впопыхах. Потом я достала его оттуда и спрятала на самом дне шкатулки со своими секретами, чтобы никто и никогда его не нашёл и не открыл проход в это гадкое место.
Зато теперь я могу незаметно покинуть дворец, что и проделывала уже дважды. Накинув на себя плотный темный плащ, я кралась по тёмным тесным улицам, сторонясь редких после наступления темноты прохожих.
* * *Сейчас, осматривая окрестности, я не так уж пристально вглядывалась в узкие улочки и разномастные неуклюжие дома. Взор мой невольно поднимался выше, туда, где за стеной колосились поля и чернели огородные грядки, а за ними, совсем далеко, зеленел лес. Там, отсюда не видно, находится наш замок. Он невелик и не слишком хорошо укреплён, поэтому мама опасается жить в нём. С тех пор как погиб папа, а это произошло больше года тому назад, мы всего три раза выбирались в это чудесное место на неделю, не больше.
Вздохнула, насильно возвращая свой взор на узкие городские улицы. Сегодня мне предстоит важное дело. Только бы найти нужный дом!
Бумажка, скорее даже клочок, с адресом смялся, чернила заметно стерлись. Оставалось надеяться лишь на свою память и знание города. Хотя бы теоретическое.
— Кажется, нашла! — прошептала я, осматривая неуклюжий деревянный дом с протекшей крышей.
Поднявшись по скрипучему крыльцу к двери, я неуверенно постучала.
Открыла пожилая женщина в бедном, местами заштопанном платье и тростью в руке.
— Чем могу вам помочь? — насторожено спросила старушка, осматривая мою закутанную в плащ фигуру.
— Я ищу Софию, она дома? — облизав пересохшие от волнения губы, сказала я.
София — одна из моих фрейлин, рассказывала мне о травнице, той самой нищенке, что дала мне цветок зверобоя. По словам девушки, она не раз гостила у Ульяны. Ещё София говорила, что ее подруга творит чудеса своими зельями. Уж если она не поможет матери, то и профессиональные врачи окажутся бессильны! Я уверена в этом!
— К сожалению, ее сейчас нет, — покачала головой старушка. — Быть может, передать ей что-то?
— Нет, спасибо, — прошептала я, чувствуя, как надежда внутри меня разбивается на мелкие осколки.
Я спустилась с крыльца и намеревалась уже пойти в сторону дома, как старушка снова окликнула меня:
— Что ты хотела-то, дочка?
— Я ищу травницу Ульяну, — безразлично отозвалась я. — Моя мать больна. Лихорадка не проходит целую неделю. Эта девушка была моей последней надеждой.
— Уля живет в лесу, — внезапно произнесла старушка. — Выйди через центральные ворота и иди по тракту до старого дуба. А там сверни направо и по узкой тропинке дойдешь до травницы. Боже благослови твою матушку!
Я застыла в изумлении, не зная, как благодарить старушку. Но та уже закрывала дверь.
— Спасибо! — успела крикнуть я, вкладывая в голос как можно больше тепла.
Старушка ничего не ответила, лишь улыбнулась на прощание. А я уже бежала к воротам.
ГЛАВА 2
Жила я в чаще леса в маленьком домике, доставшимся мне в наследство от матери. Она погибла три года назад. Пошла собирать ромашку и не вернулась. Потом егеря говорили, что в болоте случайно нашли. Даже не поверили сначала. Любой паренек в городе знает, что ромашка не растет на топких местах. И как там оказалась моя мать, осталось загадкой для всех.
Ее знали многие. Она была повитухой и лекарем, могла вылечить любую болезнь и выходить беременную женщину, спасти и ее жизнь, и жизнь ребенка.
Именно мама учила меня врачеванию. Заставляла запоминать названия трав и способы их применения, показывала, как правильно готовить мази и отвары. Она передала мне все свои знания и опыт, а еще… она просто любила свою дочь. И желала ей добра.
Когда я узнала о ее смерти, то очень долго не верила. Думала, что это такая шутка, розыгрыш. Пока собственными глазами не увидела мамино тело.
Никогда не забуду белое лицо, непонятно чем порезанные руки, но самое главное — глаза. Даже в мертвых, невидящих глазах стоял неприкрытый ужас. Мне было лишь двенадцать, но даже тогда я поняла — смерть матери не была случайной.
Вот только кому мешала одинокая травница? Ответа на этот вопрос я не знала.
Рано утром я отправилась к Савке, прихватив отвар шалфея для его отца и сироп шиповника для паренька. Он просто обожал это «лакомство», как называл моё нехитрое снадобье сам Савка. Витамины витаминами, но и сладкий вкус еще никто не отменял. А уж как мой друг любил вкусненькое!
У сапожника я пробыла до самого обеда. Спохватилась только, когда часы пробили два.
Время пролетело быстро. Отец Савки — Михаил — был добрым и веселым человеком. Всегда шутил и улыбался в свою длинную бороду. Широкоплечий, мускулистый, высокий — настоящий мужчина. А в сочетании с доброй душой он казался мне идеалом.
