Олег Азарьев - Остров забытого бога
Они сидели в лодке: Марина на скамейке — коленки вместе, локти на коленках, подбородок на кулачках, а Петя на борту — одна нога на скамейке, другая покачивается за бортом. Оба посматривали на Костину палатку и молчали.
Чем дольше они молчали, тем тягостнее становилось молчание. И Марина и Петя чувствовали себя неловко, хотя старались не показывать этой неловкости. Однако неловкость лишь усиливалась, когда кто-то из них вдруг вспоминал минувшую ночь и сегодняшнее утро, а вспоминали они то и дело, вспоминали невольно, стоило им взглянуть друг на друга. Они никак не могли до конца осознать, принять новые и столь внезапно случившиеся в их отношениях перемены, эту близость, и желанную, и приятную, и ненавистную, и оскорбительную, и неожиданную, — и все это одновременно из-за странного воздействия на всех троих неведомой силы древнего божка. И отношения свои теперь надо было выстраивать как-то по-новому, потому что по-старому теперь не получится, а вот как — по-новому — никто из них не знал.
Но и молчать, словно после тяжелого семейного скандала, становилось невмоготу, а Костя все еще не появлялся из палатки. Оба понимали, что надо бы все же заговорить друг с другом, и оба не решались прервать молчание, опасаясь, что ничего путного из разговора не выйдет, разве что с пустяка начнется перепалка, а за нею и ссора. Оба не хотели ссориться.
Марина искоса взглянула на Петю. Тот наклонился вперед, уперся локтями в колени и сосредоточенно наблюдал как под днище лодки раскатываются мелкие волны.
— Как ты думаешь, — тихо сказала Марина, — что это могло быть?
— Что — это?
— Фигурка.
— Хм… Какой-то местный божок. Из глубины веков, так сказать.
— Я имею в виду силу воздействия этой… этого божка. И вообще, что за воздействие на человеческий мозг — излучение, волны какие-то?.. Откуда такое могло взяться?
Петя вздохнул.
— Есть многое на свете…
Марина немного подождала продолжения и поинтересовалась:
— И что? На свете…
Петя тяжело вздохнул.
— Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам. Шекспир. «Гамлет». Тебя и номер страницы назвать?
— Исчерпывающий ответ.
— А какой бы ты хотела? — вяло вопросил Петя. — Я эту железную штуковину и в руках как следует не подержал… — Он замялся. — Судить могу только по ночным ощущениям… Как, впрочем, и ты… А уж чтобы ответить на вопрос, что же у нее за воздействие такое, надо бы целому секретному институту над статуэткой поколдовать пару лет… Впрочем, вряд ли кто теперь сможет это сделать. — Он выпрямился и потянулся, с наслаждением прогнулся назад, едва не потеряв равновесие и не опрокинувшись на дно лодки. — Может, это и к лучшему. Представляешь, что было бы с этим институтом, попади божок туда?
Марина усмехнулась.
— Нетрудно догадаться. Неожиданно все всё друг про друга знают. Кто с кем тайно спит; кто сколько и за что берет взятки и кто кому дает взятки; кто кому на самом деле пишет диссертации; кто ворует институтские деньги; у кого какие заначки и в каких банках, включая коды сейфов; кто какой разведке что сливает и за какие гранты и гонорары; кто регулярно «стучит» на своих сотрудников и подличает ради того, чтобы сделать карьеру, получить ученое звание, премию, а то и вовсе ради того, чтобы только получить удовольствие от чужих неприятностей или просто — по велению иудской своей души.
— Вот это была бы кутерьма-кутерьмища! — отчетливо и с удовольствием выговорил Петя. — Такому институту враз пришел бы капут. Без всякого распоряжения свыше.
— А подсунуть ее политикам… — подхватила Марина. — Скажем, на солидной пресс-конференции, чтобы журналисты узнали, что политики не только говорят, но и думают. Или прямо в парламент…
— Увидеть бы все это, — сказал Петя с мечтательной улыбкой.
Они снова помолчали. Теперь каждый искал тему, чтобы снова завязать разговор. Первой снова нашлась Марина.
— Я думаю, что если бы минерал или руда с такими свойствами существовала бы на Земле, то ее давно бы нашли.
Петя оживился и даже позволил себе посмотреть на Марину.
— А может, и нашли, да сразу засекретили. Ведь распространись такое по свету, наша цивилизация давно бы откинула копыта. Нашему миру лжи на одной планете с таким вот минералом не ужиться.
— И что было бы? Зажили бы мы при коммунизме?
Петя покачал головой.
— Думаю, что это была бы очень обновленная или даже совсем другая цивилизация. Причем после очень большой войны. А как ее потом назвали бы? Наверное, и не коммунизмом, и не капитализмом. Это была бы… какая-нибудь безудержная всемирная супердемократия, при которой потенциальные преступники просто вешались бы от безысходности, а правил бы всем миром диктатор… а может, и не диктатор. Откуда нам знать?
— Нет, наверное, это все-таки был метеорит, — проговорила Марина. — Я читала о таких. Полетал где-то в космосе, нахватался излучений, которых на Земле не бывает, и однажды в незапамятные времена свалился прямо на голову местному народу.
Петя ухмыльнулся. «Да ты просто мои мысли читаешь — безо всяких божков!»
— Вот-вот! После этого страна развалилась и утонула. Вместе с народом, который не выдержал собственной честности — нежданной и ненужной.
Марина пожала плечами.
— А что? Может, все так и было.
— А почему метеорит? — спросил Петя, снова разглядывая волны. — Почему не какая-то древняя и могучая магия? Как в кино показывают.
— Н-ну, потому что, в отличие от некоторых своих подружек, я в эту фигню не верю… Или почти не верю.
Петя ехидно улыбнулся.
— А как же все эти документальные передачи по тиви — про аномальные зоны, духов, колдунов и привидений?
— Ну, во-первых, тиви и есть тиви — что с него возьмешь? Ты же на больных не обижаешься? А во-вторых, я убеждена, что вся эта магия считается магией лишь до той поры, пока ее не возьмут за хвост и не выпотрошат ученые. После чего она становится научно доказанным фактом. Такое уже не раз было в нашей истории.
— Прописные истины упрямого прагматика.
— Прописные или нет, а всё — истины, — отозвалась Марина рассудительно.
Затем они снова замолчали. Петя закурил первую за сегодня сигарету и после двух глубоких затяжек с отвращением почувствовал, как от никотина слегка поплыло в голове. Марина, пригорюнившись, водила пальцами по шершавому борту лодки с облупившейся и местами осыпавшейся краской и старалась не думать о том, что будет, когда Костя наконец вылезет из своей берлоги.
Солнце припекало, и немного погодя Марина попросила воды. Петя достал из рюкзака бутыль с водой и передал Марине. Когда она пила теплую пахнущую пластмассой воду, Петя вдруг напрягся и с оживлением негромко сказал:
— А вот и он. Жив, здоров и невредим — лидер Костя, сукин сын.
Марина резко опустила бутыль.
— Петя! Прекрати! На материке можете говорить что хотите. Здесь, пока мы не уплыли, давай сдерживать эмоции.
Петя бросил недокуренную сигарету на мокрый песок и обреченно вздохнул. Она права. Спокойно. Что это он, в самом деле? Скорей всего, вчера они, все трое, были одинаково неправы. А стало быть, все — сукины дети.
— Это я так… — сообщил он. — В рифму пришлось.
Костя огляделся и теперь неторопливо шел к ним. На нем были плавки. Он был бос. В руке — фляга с водой. На ходу он отпивал по глотку.
— Обойдись без рифм, — глухо посоветовала Марина. — Тем более — таких.
— Ладно. Только ты и ему скажи…
— Скажу, если надо будет.
— Ага. И если он послушает.
Костя подошел и остановился в нескольких шагах от слегка задранного носа лодки. Прищурившись, поглядел на лодку, на Петю, на Марину. Вид у него был не самый свежий — русые волосы взлохмачены, глаза припухли, губы потрескались.
«М-да… Викинг, потрепанный бурей, — подумал Петя. — Впрочем, не все же тебе попутный ветер по жизни, дружище».
— Собрались, я гляжу, — сиповато промолвил Костя.
Петя молча кивнул и стал смотреть в сторону.
— Да, как видишь, — сказала Марина равнодушным тоном. «О, Боже! Хоть бы обошлось без выяснения отношений».
— Что, бросить меня хотели? — с укоризной осведомился Костя. Он вспомнил свою ночную попытку отплыть.
— Хотели бы — бросили бы, — ровным голосом заявила Марина. — А так — сидим, ждем вашу милость.
— Ладно, сердобольные мои. Подождите еще немного, пока я тоже соберусь.
— Окунись, что ли, — предложила Марина. — Взбодрись. А то видок у тебя… как после тяжелого запоя.
— Так и есть, — проворчал Костя, завинчивая флягу, уронил ее на песок, вздохнул глубоко и с разбегу нырнул в прибой.
Петя вспомнил, что у Кости хранилась плоская фляжка НЗ со спиртом и что пиво стояло в его палатке. «Ну конечно, — подумал он. — Крутой парень топит горе в огненной воде. Тоже мне — индеец Белое Перо. В заднице».
