Начатки Крэя (СИ) - Чернухин Лев
Чай. Вот по нему Крэй скучал. Наваристый, крепкий советский из железной кружки в купе поезда… С Евгением Крэю посчастливилось несколько раз прокатиться на настоящем железном чуде промпроизводства. Чаю бы паренек отведал сейчас.
Живот закололо, голова заболела.
Жжжжжжж
Жжжжжжж
Жжжжжжж
Хорошо хоть питательная Слизь под рукой. Пару полных черпаков ладонями этой радости, и раздражение в теле тут же исчезло.
Жизнь со Слизневыми. Она хороша. Приятна. Правильна. Другие миры, путешествия, внезапные проскальзывания через реальности… А нуждался ли Крэй в еще одном скачке в чужой незнакомый неведомый мир? Или даже обратно, снова в свой? В один из своих… К семье. К семьям…
Жжжжжжж
Жжжжжжж
Жжжжжжж
Слизни уже стали частью семьи. Нет ни забот, ни беспокойства. Ни забот, ни беспокойства… Ничего. Как у тех несчастных людей в ночлежке в пьесе у Горького. Они были счастливы и несчастливы одновременно. У них было все, что им нужно, и при том ничего. И чем дольше они погрязали в беззаботности, тем пуще пропадали без следа, как разумные люди. Как личности… Или обретали себя…
Смысл написанного стал стираться у Крэя в сознании.
'Я дочитал ее? Да, вроде да… Человек. Человек — звучит гордо… А что до этой фразы? Что после… Чем все окончилось?
Жжжжжжж
Жжжжжжж
Жжжжжжж
Жж…
«Человек. Человек — звучит гордо…»
Голова Крэя даже с благостной жижей во рту затрещала.
Оторвавшись от трапезы, полез с содроганием в сумку, которую, судя по всему, перестал снимать вовсе… Когда в последний раз он раздевался, мылся… Когда в последний раз забредал в свою Яму?
Достав книгу с надписью «Горький», Крэй долистал до монолога Сатина. Точно. Читал. Крэй это читал… Но не помнит. Что для него… Несвойственно. У него отличная память. Отличительная, можно сказать.
Крэй пробежался по странице глазами. Закрыл веки и громко, вслух проговорил те слова, что только прочел.
— Когда я пьян… мне все нравится. Н-да…
Язык, уж отвыкший произносить хоть что-либо на любом языке, подчинялся неохотно и сухо, крайне вяло, но все еще работал исправно.
…жжж
Жжжжжжж
Жжжжжжж
«Уже хорошо… Можно вернутся к поеданию слизи.»
Крэй зачерпнул еще лакомства, но поднеся ко рту, натужно задумался.
«Когда я пьян… Мне все нравится. Не про меня ли это сейчас?»
Алкоголь он ранее пробовал. Уже пару лет как Евгений угощал мальца за беседой вином, пивом, да и водкой по особому случаю. Да и с друзьями, бывало, натыривши ту или иную бодягу. Еще кто-то порой таскал самогонку у деда… Как его звали? Коля? Саша?
Жжжжжжж…
Ладони Крэя окутались дрожью. Он выронил мерзкую слизь обратно на грязную землю. Горло чесалось.
…жжжжж
Алкоголь. Крэй пробовал его еще раньше. В детстве в Саксонии — сладкий глинтвейн в холодную пору. С Абом и Ли, вечерком у огня. В Монастыре, откупорив аббатское винишко из погреба…
…жжж
Крэй практически забыл обо всех. О весельчаке Гарри. Упрямом и ловком Абе, всезнающим и неугомонном Ли, добродушных сестрах Барбел и Лизи. Забыл…
Ж…
«Боже, что со мной⁈ Эта слизь…»
…жжж
Крэй напрягся и сосредоточенно задекламировал монолог пьянчуги-шулера Сатина.
…Жжж
— Он — молится? Прекрасно! Человек может верить и не верить… это его дело! Человек — свободен… он за все платит сам: за веру, за неверие, за любовь, за ум — человек за все платит сам, и потому он — свободен!.. Человек — вот правда! Что такое человек?.. Это не ты, не я, не они… нет! — это ты, я, они, старик, Наполеон, Магомет… в одном!
Монолог пройдохи Сатина, собутыльника Актера, который повесился… Монолог, что он прочел только что. И читал до того в тесной Яме. И уже не раз, и не два. Вслух. И в Яме и Тут.
…жжжж
Жжж…
Крэй возвращался из мутного кисельного транса в реальность. Жужжание Слизи где-то внутри, резонирующее с антеннами тварей, не возымело эффекта.
— Понимаешь? Это — огромно! В этом — все начала и концы… Всё — в человеке, всё для человека! Существует только человек, все же остальное — дело его рук и его мозга! Чело-век! Это — великолепно! Это звучит… гордо! Че-ло-век! Надо уважать человека! Не жалеть… не унижать его жалостью… уважать надо! Выпьем за человека, Барон!
Крэй пришел к осознанию. Он перечитывал пьесу несчетное количество раз. И каждый раз — забывал. А мозг упорно возвращал его к этой книге. Даже сквозь весь токсичный дурман, что сотворял с ним Слизневый коктейль из веществ, ныне отвратный и гадкий даже на вид, не говоря уж о вкусе во рту.
— Хорошо это… чувствовать себя человеком!.. Я — арестант, убийца, шулер… ну, да! Когда я иду по улице, люди смотрят на меня как на жулика… и сторонятся и оглядываются… и часто говорят мне — «Мерзавец! Шарлатан! Работай!» Работать? Для чего? Чтобы быть сытым?
Жжж…
Крэя вырвало.
Он не был сытым. Энергичным, заряженным бодростью, как от сотни другой чашки чая, готовым работать и возводить таинственные скульптуры и башни, все во имя Разумных Слизней. Но не сытым.
— Я всегда презирал людей, которые слишком заботятся о том, чтобы быть сытыми… Не в этом дело, Барон! Не в этом дело! Человек — выше! Человек — выше сытости!..
Крэй — Человек. И это правда — звучит гордо. Но как Актер оканчивать свою жизнь не собирался. Освобождаться от оков вселенной и бытия через вечные песни и пляски со Слизнями — тоже.
Вот только нюанс. Такое явно не входило в планы его «суженной пары» Аннушки, вместе с которой он проводил все последние дни. Аннушка — жирный, скользкий зеленовато-пурпурный Слизнь, желала его. При контакте с ним она каждый раз трепетала, Крэй также находился в чарующем возбуждении и легком экстазе.
Только после того, как Крэя, словно из ушата в бане, окатило холодом, и сознание прояснилось, парень одумался. Сливаться сегодня после сытного обеда воедино с огромной гадкой тварью в интимном порыве страсти и похоти— вовсе не входило в его планы на вечер.
Родился конфликт интересов.
Хвала всем богам, Крэй еще не успел преступить скользкую во всех смыслах черту! Но жирный Слизнь Аннушка сподвигала его на это очень давно. Хотела дюжих зачатков от могучего парня…
— Твою ж мать… — прошептал Крэй.
На него уже сбоку вскарабкивалась прихорошившаяся по такому важному случаю собственной низвергнутой коричневой слизью «милая» Аннушка.
Жжжжжжж
Жжжжжжж
Жжжжжжж
Физический контакт с ней начал было вновь погружать Крэя в глубокий транс безотказности, сравнимый со сном наяву. Ему даже хотелось поцеловать теплую Аннушку, очутиться внутри нее, впустить в свои внутренности…
Жжжжжжж
Жжжжжжж
Жжжжжжж
Крэя сблевало.
Дымка в глазах полностью спала. Парень как можно громче заскандировал иной монолог Сатина, чтоб вновь не забыться в объятьях иллюзий.
