Наталия Ипатова - Рваная грелка-2
Они допели песню до конца и выпили еще по одной.
— Что же нам делать, Миша? — растерянно спросил Президент.
— Не знаю. Вот разве что…
— Что?
— Написать статью о втором пришествии Христа.
— Эт-то еще зачем? — испуганно спросил господин Президент и, зачем-то оглянувшись, быстро перекрестился.
— Затем. Пусть придет Спаситель и воздаст нам всем по грехам нашим. Всем. Всей планете. Сами мы все равно не разберемся. Воздаст, а потом…простит. И наступит золотой век.
— Думаешь наступит?
— Уверен. Если не Христос, то кто?
— Во, бля… Но если подумать… Миша…. Миша, пиши! Я приказываю! К такой-то матери все это! Надоело! Пиши Миша, пиши, родной мой! Пусть придет! Пусть воздаст! Так нам всем, гадам, и надо! А мы покаемся… Ты… ты только напиши, что Он простит. Так и напиши: «Из хорошо информир-рованных источников нам стало известно, что Господь наш Иисус Христос…»
По щекам Президента катились крупные скупые мужские слезы.
— Компьютер мне! — воскликнул, чувствуя прилив небывалого вдохновения Михаил, и, шатаясь, поднялся из-за стола. — Немедленно!
КОНЕЦМакс Олин
КРИТИЧЕСКАЯ ТОЧКА
Мне все едино теперь!
Я — словно бы в Нанива-море
Спасительный знак.
Пускай я в волнах погибну,
Но раньше я встречусь с тобою!
Темнота. Шум ветра за окном. Тысячи безумных, суетящихся снежинок. Фиолетовый блеск, яркий и чертовски привлекательный. Такой снег идет только здесь, на Амиле Ангеле. На Земле снег давно уже другой…
Где-то за этой волшебной пеленой сияют огни домов, невысоких, похожих на рыцарские замки из старых фильмов, но гораздо меньше и прочнее. Их костяк — сталь и железобетон, их жилы — электроника и плазма. Но все равно они — безнадежно устарели. Наглядное следствие недостаточного финансирования.
Эти здания построили первые колонисты, полсотни лет назад.
Горстка дешевых романтиков.
Ветер за окном тяжело вздыхает. Вряд ли когда нибудь здесь появятся тысячеэтажные муравейники. Сколько миллионов световых лет между Солнцем и Бетой Орла? Может быть это и к лучшему.
Никто не знает.
Тонкий силуэт девушки медленно удаляется от окна в печальный полумрак комнаты. Растворяется в нем. Исчезает. А снег все продолжает сыпаться с небес, яркой цветной мишурой, звездным дождем. Сказкой, в которой хочется умереть с широко распахнутыми глазами.
Ветер воет, и превращается в метель, где-то там, на окраине города. Бушует в обманчивой пустоте, среди камней, засохших деревьев и невысоких скал.
Где-то там стоит человек. Он смотрит в небо и ловит снежинки ртом. Он устал от монотонного скрипа сугробов под ногами. Относительная тишина временное, но единственное благо, и он наслаждается ей. Снег тает на его непокрытой голове, падает на плечи. Фиолетовые отблески скользят по его влажным, внимательным глазам, в глубине которых — вечность.
* * *Доктор психологии Кэролайн Кац оторвала взгляд от окна. Улицы города были завалены снегом, который уже успел потерять колдовскую привлекательность прошедшей ночи. Теперь он подтаял, и был грязным, истоптанным. Люди спешили на работу. Она посмотрела на стопку психологических тестов, формуляров и справок, лежащих на столе. Затем подцепила ногтем антигравитационную ручку, и стала беспорядочно перемещать ее по листу белой бумаги, постепенно создавая замысловатый узор. Этакую гипертрофированную снежинку.
Утро. Тишина и одиночество. Позже придут люди, и станут давить из себя по капле дурацкие признания, жаловаться, притворяться, смущенно кусать губы, заполнять глупые тесты и уходить с чувством выполненного долга. Наверняка появится Копченый Джек — работник вилиумоплавильного цеха, давно и безнадежно подозревающий собственную жену в связи с пришельцами, которых никто никогда не видел. За ним, несомненно, явится его жена. Будет извиняться за чокнутого благоверного, и упрашивать Кэролайн не упекать его в психушку. Может быть сегодня придет старик Бейзил, больной клаустрофобией. Когда полгода назад его отряд сняли с наземной линии по упаковке пищеблоков, и почти насильно попытались перебросить под землю, она выбила старику отводную. Он милый, и частенько заходит потрепаться за чашечкой кофе. Говорят, что он русский. Василий Антонович — вот его настоящее имя, но теперь никто не обращает внимания на подобные мелочи.
— Кэрpи? — дверь кабинета приоткрылась, затем раздался стук. Это Даг Меллин, чересчур подвижный и вечно небритый. Он всегда сначала делает какую-нибудь глупость, а уже потом думает, как ее исправить. Для Кэролайн всегда было загадкой, как с таким восхитительным состоянием собственной несобранности можно еще кого-то лечить. Даг терапевт, его кабинет располагается чуть дальше по коридору.
— Привет, Даг. — она ехидно прищурилась и запустила ручкой в угол комнаты. Та, недовольно шурша антигравитационным моторчиком, медленно вернулась, попутно зацепив из мусорной корзины огрызок бумаги с каракулями. Вчерашняя снежинка, как же без нее.
— Представляешь, какую картину я наблюдал по дороге сюда? — Даг упал в кресло, и стал теребить свое правое ухо, — Как раз напротив склада вилиумина. Бp-p-p! Ну и тварь!
— Очередной мутант? — Кэролайн изогнула бровь.
К мутантам на Амиле уже привыкли. Ученые до сих пор пытаются понять, что «не так» с этим миром. Первое время подозрения падали на местный воздух. Иначе откуда мог взяться такой чудесный фиолетовый снег? В результате формула кислорода действительно была признана странной, но не более того. Впрочем, Кэролайн знала ответ на этот вопрос. Все не так.
— Мутант? — доктор печально почесал затылок, — Может и мутант. Кто их знает, этих мутантов? После того дня, когда мы всем городом пытались поймать Двухголового Чаки, народ уже ничему не удивляется. До сих пор звучит в ушах его дурацкое кудахтанье…
— Яйца ведь так и не нашли, — улыбнулась Кэролайн.
— Да, яйца… — насупился Даг, — Он хорошо их припрятал, не сомневаюсь. Голый двухголовый мужчина, исполняющий обязанности курицы-несушки. Если его свежевылупившееся дутки окажутся такими же точно шустрыми и ушлыми, я откажусь участвовать в облаве.
Даг нервно хихикнул.
— А что он делал? — поинтересовалась Кэролайн, скучающе постукивая пальцами по столу.
— Кто? Сегодняшний мутант?
— Да.
— Ничего противозаконного, на мой взгляд. Ты бы лучше спросил, как он выглядел. Ух! Я шел метрах в двадцати, а он не то стоял, не то сидел в глубине проулка. Сначала я принял его за собаку, но потом решил, что собака не может быть настолько большой. Затем мне показалось, что это робот. Один из тех, старых исследовательских ботов. Почти абсолютно черный, лоснящийся, и я не понял, была ли это шерсть, кожа или какой-то редкий металл. Он наклонился над кучей мусора, и шумно вдыхал воздух, как пес, который что-то учуял. Я как раз притормозил, чтобы получше его разглядеть. И, представь себе, эта тварь засекла меня. Он выпрямился, резко повернулся в мою сторону, и вот он уже вроде как человек, только наряженный в совершенно дикую хламиду — смесь панциря и засаленного тряпья. А лицо — черное, как смоль, и глаза желтые, змеиные. Глянул на меня, и бежать! Ты бы видела, как он бежал! Он словно наизнанку вывернулся, все суставы наперекосяк. Пара секунд — и нет его. А я на работу рванул… до сих пор мурашки по коже.
— Патрульных вызвал? — Кэролайн поморщилась. Если по улицам разгуливает подобная гадость, ничего хорошего ждать не приходится.
— Первым делом, — Даг неожиданно подскочил на стуле, прямо «мистер стихийное бедствие», — Принести кофе?
— Валяй, — она снова запустила ручкой в угол, — Все равно первый кандидат на исповедь будет через час, не раньше.
Даг поперхнулся и быстро исчез за дверью. Первое время, когда он только появился в должности помощника терапевта, Кэролайн принимала подобные визиты за попытку ухаживания. Он был неплохим парнем, но чертовски суматошным. Когда выяснилось, что «Мистер стихийное бедствие» пытается выведать у нее, чем можно завоевать сердце одной из медсестер операционной, этажом выше, Кэролайн вздохнула с облегчением. Тем не менее, напоминание о тех временах всегда вгоняло Дага в краску…
День незаметно подходил к апогею. Копченый Джек так и не появился может быть его наконец-то похитили гипотетические пришельцы. У Бейзила сегодня была дежурная смена — Кэролайн вспомнила об этом только во второй половине дня, когда было выпито кофе и съеден более чем скромный обед. Остальные психи не спешили активизироваться. Не сезон, наверное. Она как раз потянулась за книжкой, чтобы убить остаток дня, когда в дверь скромно постучали.
