Ганнибал - Лиловый (II)
В глазах Морвейна блеснуло что-то пугающее, он перебросил сигарету из одного угла рта в другой, прищурился.
— Я был лучшего о тебе мнения, — почти вкрадчиво сказал он. — Я забрал тебя с Руоса, потому что считал, что ты сумеешь понять нас. Ты ни черта не понимаешь, китаб. Как и все твои соплеменники, ты не в меру эгоистичен и признаешь право на существование только за человеком. Это была точка зрения, от которой мы избавлялись тысячелетиями; попробуй принять то, что человек — не пуп вселенной, что все мы — просто грязь на поверхности планеты, которая в миллион раз старше нас.
— А вы отказываете человеку в праве на существование, — яростно возразил Леарза. — Вы променяли свою уникальность на холодное железо. Предпочли палку тому куда более совершенному инструменту, которым вас наградила природа! Создаете этих… эти жалкие пародии на человека!
— Жалкие пародии? — почти рявкнул Морвейн; расстояние между ними стремительно сокращалось, и Леарза почти мог чувствовать его никотиновое дыхание возле самого своего носа. Леарзе хотелось как следует съездить по этой каменной морде, хотелось орать. — Ты никак Каина имеешь в виду? Эта жалкая пародия неоднократно спасала ваши шкуры! Если бы не он, твой дружок Острон сдох бы еще до того, как открыл свой драгоценный Дар, а ты бы так и остался в развалинах сабаина!
— Как бы то ни было, он всего лишь хитрая машина!
Он и не заметил, как они вцепились друг другу в плечи, и сам первым толкнул разведчика, бывшего выше его на добрых полголовы, а тот толкнул его в ответ.
— Хоть тысячу раз машина, какая разница? Я не позволю тебе так говорить о нем!
— Да мне плевать! Бездушные скоты, я не боюсь вас!
— А ты, значит, считаешь себя избранным наследником Тирнан Огга? Может, пойдешь уничтожать их?
Леарза вскрикнул и мотнул головой; лбом он ударил разведчика точно в челюсть, сигарета полетела на гальку, тот невнятно выругался и нанес ответный удар. Леарза вовремя успел пнуть его под колено, они не удержались на ногах и полетели кувырком, но обоим уже было все равно, жесткие кулаки впивались в бока, хрустела галька. Чертов разведчик был силен, однако Леарза не сдавался, и все закончилось тем, что они оба как-то одновременно отпустили друг друга и остались лежать навзничь рядом, глядя в небо. Леарза тяжело хватал воздух ртом; ребра ныли, саднило разбитое колено. Хвост Морвейна растрепался, и ветер разметал его длинные волосы. Разведчик принялся шарить рукой, отыскал свою сигарету, в которой не было настоящего огонька, и опять закурил, не поднимаясь.
Только продолжало мерно шуршать море; тишина окутала их. Над головою плыли тяжелые тучи.
— Мне сделали выговор из-за тебя, — хрипло произнес Морвейн. — Вызвали в совет. Долго объясняли, почему я неправильно поступил. Пришлось доказывать трем десяткам ученых мужей, каждый из которых старше меня в два раза, что ты в состоянии прижиться на Кэрнане, что ты не свихнешься и не начнешь кидаться на людей. А ты что творишь, идиот?
— …Ты и сам будто был не прочь подраться.
Морвейн рассмеялся. Леарза по-прежнему лежал, глядя в небо, и внутри у него будто что-то растаяло, выключилось. Холодная пустота вливалась в него.
— А тебе нужна была встряска. Привыкай, китаб. Это не сон. Это будущее, к которому приходят, если идти твоим путем, а не путем Острона.
— Много среди вас… андроидов?
— Порядочно. Боишься их, а?
— Нет!
Беленос молчал; Леарза кое-как сел и оглянулся.
— Что это за место? — спросил он.
— Северное побережье Эмайна, — пояснил разведчик. — Эмайн — это материк, на котором расположен Ритир, но Ритир находится далеко к югу отсюда.
Море по-прежнему плескало серыми волнами перед ними; позади берег плавно поднимался кверху, и отсюда, с гальки, можно было видеть, как он переходит в пологие заснеженные холмы. Холод понемногу начинал жечь пальцы. Никаких следов пребывания человека здесь не было, только аэро, на котором они прилетели сюда, поблескивал глянцевым покрытием.
— Я думал, вы все застроили этими клятыми небоскребами.
— Ведь я сказал тебе, нет…Ладно, одно время пытались, но быстро надоело. Теперь многие живут в усадьбах в отдельных районах, далеко от высотных городов.
Леарза обхватил себя руками за колени и поморщился, когда острая боль уколола его в бок; взгляд его вновь устремился в море.
— Все-таки вы слишком бесчувственные, — признался он. — Меня это… не то что пугает, но… я не знаю, привыкну ли когда-нибудь. И скажи честно, — ведь вы могли бы все изменить там, в Саиде. Ладно, Острон бы не поверил тебе, но я поверил бы. А ты даже не попытался намекнуть мне.
— Это был эксперимент, — ровно сказал Морвейн. — …Знаю, этого тебе тоже не понять, по крайней мере, теперь. Мы ведь не боги в блестящих доспехах, которые приходят на помощь и всех спасают просто потому, что они боги. Мы изучаем ваш путь развития, отчасти для того, чтобы выяснить: что, если мы пошли по неверной дороге? Если Тирнан Огг был прав? И потому мы хотели, чтобы вы по возможности сами справились, для нас очень важно было, чтобы вы самостоятельно поняли, в чем сущность Асвада.
Посеревшими глазами Леарза наблюдал за тем, как волны набегают на берег одна за другой.
— Но Тирнан Огг ошибся, — тихо произнес он. — Или вы так решили. Руос погиб.
— Это не обязательно означает, что уничтожить Асвада было невозможно, — возразил Морвейн. — Если бы у вас был Одаренный Хубала, все могло сложиться иначе.
— Но ведь… наша планета была не первой, которую вы нашли?
— Семнадцатой, вообще-то… но до вашего уровня развития дошли только еще три.
— Все они плохо кончили.
— …Да. Однако это только четыре планеты, Леарза. Если на пятой все будет иначе?
— Пятой, — повторил китаб. — Ведь тот корабль… это были другие люди, не ваши.
— Нет, не наши. Мы до сих пор не знаем, откуда они явились и куда скрылись потом. Мы все еще ищем их.
— И когда найдете? Опять будете наблюдать исподтишка?
— Мы осторожны.
Леарза скривился и ничего не сказал.
* * *Ослепительно-яркое, рыжеватое солнце висело в самом центре, а вокруг него неспешно вращались три шарика; один темно-красный, совсем крошка, и ближе остальных, другой приятного зеленовато-белого цвета, побольше, с двумя собственными спутниками, и третий большой и бледно-розовый в полоску.
— Красиво, правда? — спросил профессор, стоявший по другую сторону стола. В комнате было темно: окно было наглухо закрыто, и Леарзе было только видно его пухлое лицо, тускло освещенное светом крохотного солнышка, повисшего над столешницей.
Леарза поднял руку и попытался ткнуть в солнце пальцем, но палец прошел насквозь: настоящим оно не было.
— Это проекция, — напомнил Квинн. — Пытаться потрогать — все равно что ловить солнечные зайчики.
Леарза вздохнул и опустил кисть.
— Красиво, — тихо согласился он.
Профессор Квинн, по правде говоря, несколько был обеспокоен: после того, как съездил с Морвейном на северное побережье материка, куда-то под Саол (Морвейн так и не уточнил, куда именно), Леарза стал совсем молчалив и грустен, язык учил без особого прилежания, даже прекратил задавать вопросы. И теперь он стоял в тишине, рассматривая вертящиеся шарики почти что с равнодушием, а ведь профессор специально сегодня сделал перерыв в занятиях языком и принес школьный проектор с картой системы Кеттерле.
— Звезд во вселенной бесконечное множество, — все же принялся рассказывать он, — и они бывают очень разными. Некоторые из них огромны, другие, наоборот, очень малы. Наша звезда, Кеттерле, — он указал на крошечное солнышко, — принадлежит к классу не очень ярких звезд, к так называемым звездам главной последовательности. Она уже не очень молодая, — а у каждой звезды есть свой возраст, и они тоже стареют и умирают, — но греет нас отменно и еще будет греть несколько миллионов лет. Я уже говорил тебе, что во вселенной все вращается: галактики, звездные системы, сами звезды и их планеты, если они у них есть. Вокруг Кеттерле вращается три планеты, самая маленькая из них — это Эйреан, вот эта.
Глаза Леарзы послушно уставились на темно-красную планетку.
— На Эйреане почти нет воздуха и не было воды, пока мы не завезли ее с другой необитаемой планеты, — сказал профессор. — Сейчас там около миллиарда жителей. Жить там непросто. Возможно, когда-нибудь Морвейн свозит тебя туда, я думаю, тебе должно быть интересно. Мы же теперь находимся на Кэрнане, вот он… у Кэрнана две луны: Маэва и Астара, обе они тоже заселены. А вот эта гигантская планета состоит из газа, и твердой поверхности у нее нет. Она называется Гаэрид. Планеты, конечно не единственные объекты системы, есть еще пояса астероидов…
Леарза слушал профессора и про себя думал: если б такую штуку ему показали, когда он еще был в Саиде и ничего не подозревал о своем будущем, он бы кричал от восторга, а теперь как-то и не хочется. Какая-то апатия, тоска охватывала его в последнее время; он не понимал, что ему делать с собой, что ждет его дальше. Наконец, для чего Беленос увез его с гибнущей планеты, если даже, кажется, все остальные были против и порицали его поступок?..
