Лайон де Камп - Демон, который всегда ошибался
— Их армия состоит из прекрасно тренированных людей-ветеранов, в то время как у меня были одни новички. Даже если бы я знал об этих хитроумных способах, Что толку? Единственное, чего я смог добиться от моих растяп — это, чтобы они двигались одновременно в одном направлении. А сейчас, если мы не хотим быть съеденными, нужно подумать о создании новой армии. Составьте же ее из мальчиков, стариков, рабов, женщин, вооружите их метлами и камнями, если нет шпаг и стрел. Ибо те, кто идет сюда, намерены убить нас, засолить и отправить в Паалуа — тамошние детишки тоже хотят кушать.
— Как ты думаешь, может, мы сможем их подкупить, а? — спросил Джиммон. — У нас достаточно сокровищ.
— Совершенно исключено. Земля их большей частью пустынна, и самое главное для них — раздобыть как можно больше съестного. Им нужна плоть, и время от времени они отправляются за ней на другие континенты. И им все равно, кому принадлежит эта плоть — животным или людям. Так что один хороший лук сейчас важнее для нас, чем равное ему по весу золото.
Синдики дружно завздыхали. Потом Джиммон заметил:
— Ладно, что толку во вздохах и проклятиях, нужно сделать так, как сказал мастер Ларолдо.
— Может, просить помощи у какого-нибудь из 12-ти городов? — спросил один из синдиков.
Джиммон задумчиво кивнул.
— Тонис из Ксилара настроен к нам враждебно из-за союза с Гованниканом. Нам еще повезет, если он не захочет объединить свои силы с силами вторгшихся.
— Это было бы все равно, что союз кролика с волком против другого кролика, — заметил синдик. — Оба они кончат одинаково в волчьей пасти.
— Верно, но попробуй сказать об этом королю Тонису, — ответил Джиммон. — Гованникане безнадежны по той же причине. Метуоро настроен дружелюбно, но его армия мобилизована и отправлена на границу с Гованниканом, чтобы встретить угрозу там. Ко всему прочему, пятеро Безликих в последнее время сами сомневаются в своей армии из-за революционных настроений среди офицерства. Нет, боюсь, что на помощь извне рассчитывать не приходится.
— Как насчет Солибрии?
— Возможно, нейтральную позицию Солибрии можно изменить, если бы только там не правил этот безмозглый Гавиндос.
— Боги, должно быть, решили наказать Солибрию, когда послали ей такое сокровище, — сказала Роска. — Мой добрый Эдим — и тот был бы лучшим правителем, чем он.
Джиммон внимательно посмотрел на меня. Глаза его казались узкими щелочками на круглом пухлом лице.
— У меня возникла идея, о, Эдим!
— Да, сэр?
— Как пришелец извне и слуга по контракту, даже не человек, ты не имеешь права голоса на нашем уровне. Однако я уже успел понять, что в твоей голове здравого смысла побольше, чем у всех наших мудрецов, вместе взятых. Какой путь предложил бы ты?
— Вы спрашиваете меня, сэр?
— Что скажешь, а?
— Хорошо, сэр, я попытаюсь дать удовлетворительный ответ… — Некоторое время я размышлял, а синдики смотрели на меня, как игроки на рулетку. — Прежде всего, верно ли я понял, что мастер Ларолдо — банкир?
— Угу, — промычал Ларолдо, осушая бутылку лучшего вина Роски так, словно это была бутылка пива. — И никому еще не приходилось обвинять меня в нечестности. Хочешь взять взаймы или сделать вклад?
— Ни то и ни другое. Ваше Превосходительство, значит, у вас не было никакого военного опыта?
— Нет, откуда? Как и у всех нас. Просто обычай таков, что командовать войсками должен синдик. Я тут самый молодой и энергичный — вот меня и выбрали.
— А мы, на нашем уровне, сэры, когда дела приняли бы дурной оборот, предпочли бы выбрать на эту должность демона с большим опытом в подобных делах. У нас есть поговорка: лучший учитель — опыт. Неужели в Ире нет никого, кто умел бы обращаться с оружием?
Один из синдиков проговорил:
— Есть старый Сеговиал, мастер муштры. Он мог бы возглавить армию, но мы приказали ему остаться в Ире. Он, по крайней мере, знает, с какой стороны берут шпагу.
— Гм, — буркнул Джиммон. — Предположим, мы сделаем Сеговиала командующим и соберем еще одно ополчение. Среди беженцев, которыми переполнен город, найдется немало здоровых парней. Потом явятся паалуане. Они не смогут проникнуть сюда даже при самом слабом сопротивлении, настолько сильны наши укрепления. Но запасы продовольствия не вечны, а что потом?
— Итак, сэр… — Я снова подумал. — Вы говорите, что в городе достаточно богатств?
— Да.
— Вы наняли отряд варваров из Швенра, тех высоких желтоволосых парней — не так ли?
— Проклятые ублюдки бросили нас, — проворчал Ларолдо.
— Их нельзя особенно винить, — сказал Джиммон. — Когда они увидели, что битва проиграна, какой был смысл рваться вперед и складывать свои головы ради того, чтобы вернуться в город? Продолжай, Эдим.
— Откуда же пришли эти люди? Я знаю, что Швенр лежит за горами на севере, но где именно вы набираете этих парней?
— Они были набраны в Хрунтинге, — ответил один из синдиков. — Хрунтинг расположен через Эллорнас от Солибрии. Их вождь — Теорик, сын Гондомерика.
— Если бы вы могли послать человека к этому Теорику с обещанием большого количества золота, смог бы он прийти сюда с армией достаточно большой, чтобы уничтожить паалуан?
— Можно попытаться, — сказал кто-то из синдиков.
— Безнадежно, — отозвался другой. — Лучше бы нам сразу бежать в Метуоро, оставив паалуанам на разграбление пустой город.
И снова завязалась длительная дискуссия. Некоторые стояли за отправку посольства к варварам. Другие протестовали, утверждая, что это обойдется в слишком большую сумму, на что первые возражали, что все деньги мира не помогут тому, кто попадет в желудки паалуан. Кое-кого вдохновляла идея отступления, они надеялись на то, что если уж паалуан не удалось победить, то, может быть, от них еще можно убежать.
В самый разгар споров вбежал ополченец с криком:
— Ваши Превосходительства! Судьба уже в поле зрения!
— Как она выглядит? — спросил Ларолдо.
— Разведчики врага, верхом на животных вроде больших длиннохвостых кроликов, приближаются к стенам башни Ардимаха.
— По крайней мере, вопрос о бегстве решен, — заметил Джиммон. — Теперь нам остается только победить или умереть. Пойдемте, посмотрим на этих цивилизованных каннибалов.
У входа в подземный город мы обнаружили Сеговиала, который, не дожидаясь официального приказа, готовил город к защите. Главные ворота были заперты и забаррикадированы. По лестнице мы поднялись на крышу. Тучные синдики шли медленно, то и дело останавливаясь, чтобы отдышаться. Наверху мы увидели отряд ополченцев, собравшийся по приказу Сеговиала. Люди расположились вдоль парапета с луками, арбалетами или пращами.
— Внимание! — загремел Сеговиал. — Приготовьте оружие и стреляйте через бойницы. Не подходите близко к амбразурам, иначе получите ответный заряд. Прячьтесь за зубцами. Никаких геройских фокусов, дело серьезное. Тщательно выбирайте цель, не тратьте заряды зря…
Стрела со свистом пролетела через стену и вонзилась в один из флагштоков. Сеговиал заметил синдиков и взорвался:
— Почему вы приперлись сюда без доспехов? — кричал он, не обращая внимания ни на богатства посетителей, ни на занимаемые ими должности. — Здесь каждым обязан иметь на себе шлем и кирасу, хотя бы кожаную.
Джиммон откашлялся.
— Мы пришли, чтобы сообщить вам, мастер Сеговиал, о том, что вы назначены главнокомандующим.
— Очень мило с вашей стороны, очень мило, — отрезал Сеговиал. — А теперь убирайтесь.
— Но, пожалуйста, генерал, — сказал один из синдиков, — позвольте нам, по крайней мере, хоть взглянуть на тех, с кем мы сражаемся.
— Ну ладно, ладно, это, думаю, я могу вам позволить, — прогремел свежеиспеченный генерал. Он гонял их, как сердитый сторожевой пес, сердито рявкая на них, если они слишком долго не убирали головы из амбразур.
Далеко снизу отряд паалуан погонял своих скакунов, как мы для простоты называли их животных (оригинальное название — что-то вроде «кенгуру»). Они посылали в нас стрелы из коротких луков, но башня Ардимаха была такой высокой, что когда стрелы долетали до ее верха, их скорость была уже слишком мала. Наше оружие, бьющее с высоты, могло бы быть более эффективным, вот только наши неопытные артиллеристы все время промахивались. Наконец, стрела одного из арбалетов попала в паалуанина и вышибла его из седла. Остальные сочли за лучшее удалиться от башни на почтительное расстояние.
Огромное облако пыли вдалеке возвестило о приближении главной части паалуанской армии. Наблюдатели, находящиеся на самой высокой части башни, в ужасе закричали, увидев гигантских драконов-ящериц. За ними бежали пешие воины, по большей части вооруженные пиками и луками. Кажется, у них не было арбалетов — это давало нам некоторое преимущество. Так началась война за Ир. Поскольку не могло быть и речи о массовом бегстве, нам предстояло победить или всем погибнуть в бою. В то время я думал об ирианах и о себе как о «нас», ибо моя судьба была теперь крепко-накрепко связана с их судьбами.
