Сыщик Бреннер - Шенгальц Игорь Александрович

Эту информацию я, если честно, пропустил мимо ушей. Вряд ли человек с железным адлером — воинской наградой за проявленную личную доблесть в бою — причастен к этой истории.

Я сел в машину и подрулил к Грэгу. Тот восхищенно присвистнул и устроился рядом на сиденье.

— Ого! Знатный механизм! Где раздобыл?

— Там больше нет. Поехали, где-нибудь пообедаем. Я проголодался.

— Договорились, только, чур, я угощаю! — хитро прищурился Грэг, надеясь за это выманить у меня свежие новости.

Я не стал его огорчать прежде времени. К чему? От бесплатного обеда я не откажусь, но Грэг и так мне порядком задолжал, так что от него не убудет.

Признаться, я взял с собой Грэга еще и для того, чтобы позлить моих соглядатаев. Они никуда не делись, их мехваген стоял чуть поодаль, чтобы не слишком бросаться в глаза, но я-то сразу обратил на него внимание, лишь выйдя из театра. Как только мы отъехали от здания, тот мехваген тут же тронулся с места. Если там Жуков и Вульф, то они изрядно осерчают, узнав репортера. А не узнать его было сложно — каждый свой новый артикль [3] в газете Грэг сопровождал собственным портретным рисунком. Так что любой постоянный читатель «Городских новостей» с первого взгляда узнавал орлиный профиль долговязого репортера.

Вскоре мы сидели за столиком напротив окна, и я со своего места мог обозревать оставленный возле входа мехваген, вокруг которого уже собралась ребятня, шумно его обсуждающая. Блюда оказались достойными, но о делах мы за едой не говорили, по обоюдному согласию решив для начала отдать должное обеду.

Разговор мы начали, только когда добрались до десерта: чашка кофе и сигара для Грэга — и большая кружка пива и папиросы для меня. Машину соглядатаев я тоже прекрасно видел со своего места — обычный мехваген из разряда недорогих: неброский, тесный, таких в последнее время развелось достаточно, чтобы не выделяться среди прочих механизированных транспортных средств, тем более что их с каждым днем становилось в городе все больше.

— Ты видел мою сегодняшнюю статью? — полюбопытствовал Грэг, раскуривая сигару. — Говорят, она произвела настоящий фурор. Тираж разошелся влет!

— Мне сегодня было не до свежей прессы, — пожал я плечами, — но вечером обязательно гляну…

— Зачем же ждать вечера?! — Грэг выудил из кармана пиджака сложенный вчетверо газетный лист, аккуратно развернул его и протянул мне. — Как знал, что пригодится.

Броский заголовок гласил: «КОНЕЦ КОШМАРА — ГОРОД МОЖЕТ СПАТЬ СПОКОЙНО».

Я бросил недовольный взгляд на Грэга, но он отмахнулся.

— Не волнуйся, полиция разрешила публикацию. Они уже не делают из этого тайны. Наоборот, газета до небес превознесла заслуги криминального сыска, и Семенов должен быть мне благодарен. Его имя тоже упоминается в статье. Так что, полагаю, пары бутылок хорошего коньяка как раз было бы достаточно…

— Как же, дождешься от него, — ухмыльнулся я. — Он скорее посадит тебя в одиночку, чем признает, что и от прессы иногда бывает польза. Тем более что наш усач-риттер, как и я, всему прочему предпочитает пиво.

Показалось мне или нет, но Грэг сегодня вел себя как-то по-особенному. Он был излишне бодр, излишне весел, излишне развязен.

Я бегло просмотрел заметку. Ничего нового, минимум подробностей, но и этого хватило, чтобы всколыхнуть замерший в ужасе город. Еще бы: пять похищенных из благородных семей детей, и ни один не вернулся домой. Если бы генерал-губернатор не был родным братом кайзер-императора, то и ему не сносить бы головы за то, что допустил подобное. А так, можно сказать, успели вовремя. Убийца для всех мертв, горожане довольны, кроме родителей несчастных деток.

Тела жертв, как следовало из статьи, отыскали. Жорик хранил все останки в своем подвале, не удосужившись их перепрятать. Я просто не успел их обнаружить, но люди Семенова осматривали помещение со всей тщательностью и быстро их нашли. Уверен, что даже их крепкие желудки извергли из себя содержимое при виде беспорядочно сваленных в тяжелые сундуки детских тел. Человек не мог такое сотворить, только дьявол, но я один твердо знал — Жорик и не был человеком. Вот только рассказать об этом я пока никому не мог, иначе тот же Мартынов быстро определил бы меня в один из желтых домов.

Если бы я схватил Жорика и передал в руки властей или даже убил его, но, так сказать, обычным способом, то меня, несомненно, наградили бы. Но после того, как я распотрошил его жирное тело, мне оставалось надеяться только на заступничество великого князя. Хотя эта статья меня сильно реабилитировала в глазах общественности. Теперь мне казалось, что суд вполне мог бы встать на мою сторону.

— Прочел? — как-то слишком уж громко рассмеялся Грэг. — Как видишь, всегда в курсе событий. Первый среди равных!

Нет, Грэг мне сегодня совершенно не нравился.

— Что с тобой? — напрямую спросил я. — Ты чего-то недоговариваешь?

Он вновь расхохотался, ну тут же умолк внезапно, посмотрел на меня с такой серьезностью, которой я не замечал за ним уже много лет, и заговорил:

— Я не писал этого в статье, но они нашли там гораздо больше, чем предполагали.

— Ты о чем? — удивился я.

— У меня свои источники в полиции. Ты и сам не знаешь, но в сундуках нашли не пять тел, а восемнадцать. И еще… ты не добрался, но там была еще одна — третья комната. Самая секретная комната дагеротиписта. Своего рода архив.

— И что в ней находилось? — Я даже привстал со стула от возбуждения. О существовании третьей комнаты я слышал впервые.

— Снимки… много снимков… чертовски много снимков…

Я явственно увидел, как у Грэга — железного Грэга, который не боялся ни черта, ни бога, пройдя три фронта военным репортером, — задрожали руки.

— …А на снимках дети, — продолжил он. — Десятки, может, сотни. Пока никто не смог точно сосчитать. Судя по всему, крестьяне, бедняки — те, которых мало кто хватится. Не только из Фридрихсграда, из других городов и деревень тоже. Некоторые снимки подписаны, другие — нет. Ты понимаешь? Он пять лет ездил по всей империи, убивал детей и делал снимки! Почему никто не поднял шум? Полиция взялась за дело недавно, когда начали пропадать дети из богатых семей. Но прежде были другие, а их все предали. Ни одна скотина не обеспокоилась их судьбами! Ведь наверняка были заявления о пропаже, не могли не быть… А Уорфилд, даже если он отделывался взятками, разве по силам ему купить всю полицию? Так куда же они смотрели, мерзавцы? Сколько жертв на его счету? Мы этого никогда не узнаем. Все уже строго засекречено. Мне запрещено об этом писать. Я бы и не стал, честное слово. Не потому, что боюсь властей. Черт с ними, пусть бы отправили меня на каторгу лес валить, не важно. Я боюсь другого, Кира, того, что принесу страх в дома. Я не хочу, чтобы из-за одной мрази люди начали бояться и подозревать всех и каждого вокруг. И еще я не могу понять, как в наш просвещенный век, в великой империи, где живут в большинстве своем честные и порядочные люди, могло случиться такое! Это же де-ти! — по слогам произнес Грэг. — Некоторые — совсем крохи, другие постарше. Мальчики, девочки. У них же не было ни единого шанса против этой туши. Я видел его в морге, меня пустили туда на пару минут. Они все были обречены!

Он закрыл лицо ладонями, его плечи затряслись.

— Эй, человек, водки! — крикнул я.

Через минуту графин и два стакана уже стояли на столе. Я не задумываясь налил Грэгу полный стакан, себе же плеснул едва на один палец — пить не хотелось, меня разобрала такая злоба, что я чуть не раскрошил стакан в руке. Ведь Грэг прав — это не халатность, это преступление! Как могло случиться, что о массовой пропаже детей никто не знал прежде, до того как похитили особ высокородных. Да, на пропажу одного, двух, даже десятка могли закрыть глаза, но сотни… Невозможно!..

Выпили не чокаясь и даже не глядя друг на друга. Никогда прежде я не видел Грэга в таком состоянии. Из него словно ушла жизнь, настолько мрачным и подавленным он показался мне в этот момент.