Макс Мах - В полусне
— Так вы из Семи городов? — Карлу понравились оба: и муж, и жена. Хорошая пара, ничего не скажешь!
— Нет, — качнул головой Зандер, — мы из Суры…
«Из Суры? — удивился Герт. — Ну-ну! Из Суры, так из Суры…»
— Мы ехали в Решт. Думали через Каргар добираться или через Цук, но Граница сейчас закрыта, и мы не смогли перейти через горы. Пришлось возвращаться и ехать в обход.
— Вот оно как! — кивнул Шенк. — А что же там приключилось-то на Границе, не знаете случаем?
— Говорят, горные племена, те, что в Старых графствах живут, опять встали на тропу войны.
— Вот ведь неймется! — вздохнул Шенк.
А Герт вдруг вспомнил, откуда ему знакомо имя де Бройхов. В давние времена у него был тезка — имперский маршал Герт де Бройх. Хороший был человек — пусть ему вольно дышится в Посмертных полях! — и воин незаурядный. Но дело давнее, и если даже допустить, что речь идет об одном и том же имени, этот юноша Зандер, скорее всего, приходится тому де Бройху всего лишь внуком или правнуком. Слишком давно случилось знакомство.
«Давным-давно… В другой жизни…»
Стало грустно, и, вежливо поклонившись, Карл ушел к колодцу, чтобы всполоснуть котелок и не смотреть на молодого де Бройха, кем бы тот, на самом деле, ни приходился давным-давно покойному маршалу.
2. Норфейские топи, Чумной тракт, семнадцатого грачевника 1649 года— А вы, Карл, — посмотрела на него Маргерит, — откуда вы родом?
«И в самом деле, дружище Карл, кто ты таков? И что с тобой не так?»
Герт этого не знал, но чем дальше, тем больше хотел узнать. Он уже видел свое отражение в воде, да и в зеркальце посмотрелся. У брадобрея в Лобне. Что сказать? У инока Карла оказалось хорошее лицо. Правильные черты. Крупные, но четкого рисунка. Одним словом, мужские, в хорошем смысле этого слова. Серые глаза. Темно-русые волосы. На дворняжку не похож, но и утонченности, свойственной природным аристократам, не наблюдается. Вот и думай, дружище Карл. Вот и гадай!
— Я вырос на Северном Олфе, — ответил Герт вслух. — А где родился, одни боги знают.
— Но, — усмехнулся он, посмотрев на Маргерит, — что знают боги, не знает никто.
Они — Карл, Шенк и супруги де Бройх, — ехали верхом почти в самой голове колонны. Впереди только конный разъезд, а за спиной весь растянувшийся едва ли не на четверть лиги караван.
— А в наемниках давно? — поинтересовался обычно молчаливый Зандер.
— Да, нет! — «стеснительно» улыбнулся Герт. — Куда мне! В первый раз иду.
При ближайшем рассмотрении, Зандер понравился Герду даже больше, чем при первом знакомстве. Красивый парень — одни синие глаза чего стоят! — но при этом сдержанный, учтивый. Ну, никак не самовлюбленный психопат, свихнувшийся на фамильной гордости, как сплошь и рядом случается с настоящими аристократами. А то, что парнишка не просто мелкопоместный дворянчик, недалеко ушедший от соседей-фермеров, и к гадалке не ходи. Лицо, осанка, твердый взгляд этих его кобальтово-синих глаз, и то, как непринужденно носит меч — все это не случайные вещи. Во всяком случае, для Герта не случайные.
— А вы, Шенк?
— О, я-то, почитай, вырос в дороге!
«Врет, разумеется, но правдоподобно врет!» — усмехнулся про себя Герт.
Шенк явно выдавал себя совсем не за того, кем был на самом деле. Однако Герта это не касалось, так как лично ему не угрожало.
— Я слышала, эти места небезопасные. Это так?
— Норфейские топи, — пожал плечами Шенк. — Их ведь недаром зовут Великими болотами! Семь дней пути с севера на юг и неизвестно сколько с запада на восток. Это же одно название, что они Норфейские. Князь в них власти не имеет, только Проход держит, да и то — не всегда и не так, что б уверенно.
«Помяни лихо!»
На этот раз Герт альвов не услышал, уж очень много шума производил растянувшийся по дороге караван. Он их «учуял». Умение это лежало за пределами объяснимого, но иногда проявляло себя. То ли Дар такой от богов достался, то ли просто сорок лет жизни в Шенгане не напрасно прошли. Впрочем, не суть важно, что там и как. Куда важнее, что именно в это мгновение — едва прозвучали слова Шенка о власти князя Норфейского, — Герт почувствовал присутствие альвов. И это были — если верить ощущениям, — не разведчики или, скажем, наблюдатели. Никак нет. Это была полноценная засада, и караван втягивался в нее, как придушенная мышь в утробу удава.
— Вот что, господа! — сказал он тихо, но тем решительным тоном, от которого в прошлые времена за версту веяло знобким холодом военной тревоги. — Не пугайтесь, и ведите себя, как ни в чем, ни бывало. Но имейте в виду, мы в засаде. Маргерит, держитесь ближе к нам с Шенком, да и вы, Зандер, не сочтите за унижение! Вместе мы, может быть, и отобьемся.
— А сейчас… — Он перевел дух и «прислушался». — Сейчас… Маргерит, будьте любезны, попросите меня показать вам, как я стреляю из лука!
— А что! — громко рассмеялась, враз побледневшая красавица. — Слабо вам, Карл, попасть вон в то дерево! — и она указало на сосну, росшую метрах в пятидесяти впереди. Очень удачно показала, следует сказать. Дерево находилось как раз там, куда Герт и хотел прицелиться. На пядь левее, да на полсотни метров ближе. Только и всего.
— Отчего же… — пожал он плечами и достал из-за спины лук.
Лук у него был хороший: короткий — удобный для стрельбы из седла, — составной. Внутренняя часть из кости, средняя — из бука, ну а наружная сторона — из оленьих сухожилий. Гибкий, упругий, мощный. В крепких руках, — а Герт надеялся, что руки Карла уже достаточно окрепли, — вполне мог достать метров на двести. Но уж на сто — просто обязан.
— В ту сосну? — спросил громко и добавил тише специально для Шенка. — Как выстрелю, поднимай тревогу. Это альвы!
Наложил, не торопясь, стрелу. Поднял лук.
— Ну, это, как бы, и не трудно…
Конь шел шагом, и Герт давно уже приноровился к его ритмичному движению. И ветра не было. Затишье. Воздух прохладный и слегка влажный, но не сырой. И альва Герт, наконец, разглядел. Тот лежал, распластавшись на толстой ветке приземистого — пошедшего вширь, а не в рост — кедра. Лежал, сливаясь с темной зеленью хвои. Смотрел на Герта и не знал, что уже раскрыт и приговорен к смерти.
— Что ж, — повторил Герт и чуть повел луком, выцеливая притаившегося охотника. — Вот вам и выстрел!
Стрела сорвалась с тетивы и стремительно ушла под углом вверх, чтобы тут же упасть сверху вниз в открытую спину альва. Тот даже испугаться не успел, а уже падал, ломая нижние ветви, к корням дерева.
И сразу же закричал Шенк.
— Засада! — кричал он, привстав в стременах и заставляя коня крутиться на месте. — Тревога! Альвы!
Прошелестела над плечом короткая стрела с характерным оперением, и началось.
Засада есть засада. И бой всегда бой. Но не все так просто. Караван, растянувшийся по Чумному тракту, втянуться в западню полностью так и не успел. И значит, бой начался не вовремя и не по плану, то есть не так, как хотели того альвы. Так что теперь им приходилось спешить и импровизировать, а это никогда не хорошо. Тем более, в скоротечном бою.
Какой-то вспугнутый тревогой альв выглянул из-за дерева слева. Его лук был изготовлен к стрельбе, но ветки деревьев мешали ему прицелиться. А вот Герту, смотревшему сверху, — из седла — ничего не мешало.
Выстрел, вскрик — дистанция-то плевая для такого стрелка и такого лука, — и альв валится на покрытую ковром слежавшейся хвои землю. И лук падает рядом с ним, и колчан, и значит, эти стрелы никого уже не убьют.
— Маргерит! — крикнул Герт, заметив, что девушка осталась на дороге одна. — За мою спину! Живо! Я что сказал!
Он приблизился к ней, забрасывая лук за спину и вбрасывая на левую руку свой небольшой круглый щит.
— Быстрее!
Прикрылся щитом, приняв на него одну за другой две альвских стрелы и тесня Маргерит крупом своего коня в сторону фургона, вокруг которого в первые же мгновения боя сам собой сформировался стихийный очаг сопротивления. Кто-то из купеческих людей с рогатиной в руках и сам купец с тяжелой секирой. И Роджер Кривой — тощий и вечно хмурый наемник из отряда. И еще кто-то. И еще…
— Спешивайтесь! И вниз! — крикнул Герт, коротко глянув на Маргерит, она держалась молодцом, но страх выбелил ее лицо, словно присыпав мукой. — Вниз! Вниз! Под фургон! Живо!
Он отбил еще одну стрелу и тут же почувствовал тугой удар в бок.
«Ох, ты ж!» — его качнуло в седле, но все-таки он усидел, и хорошо, что так.
У него не оказалось времени даже посмотреть на стрелу. Времени ни на что уже не оставалось. Альвы ринулись в бой, и, обнажив меч, Герт атаковал одного из них прямо из седла. Упал сверху вниз, рассекая тонкокостную фигурку от плеча до бедра, опрокинул, перекатился в сторону, обломив заодно застрявшую в ребрах стрелу. Вскочил на ноги, заглушив усилием воли огнем вспыхнувшую боль в боку. Крутанулся на каблуках, парируя аж два — с двух разных сторон — выпада копьем. Ударил щитом, затем мечом. Повернулся боком, отклоняя тело назад, и пропуская следующий выпад вдоль груди. Ударил в ответ. Развернулся. Шагнул вперед, тесня альва, дерущегося двумя короткими копьями. Отмахнулся от второго, пытавшегося атаковать слева. Поднажал, и снова ударил. Меч пробил защиту, перерубив древко копья, и задел руку альва. Тот вскрикнул и скривился, но из боя не вышел. Атаковал с левой — здоровой — руки. И Герту пришлось отступить. Тем более, что и второй альв не оставил попыток пробить его защиту. Эти двое были зрелыми мужчинами, а значит, и опытными воинами. Они, видно, сразу, с первых мгновений боя оценили Герта по достоинству, опознав в нем опасного противника, и теперь дрались не на жизнь, а на смерть.
