Яна Ясинская - Голодные игры: Из пепла (СИ)
- Я переночую в комнате твоей мамы, - говорит он и идёт к двери.
- Подожди! - не выдерживаю я.
Пит, не оборачиваясь, останавливается.
- Что, Китнисс? - в голосе нет агрессии, лишь нотки знакомой мне тоски и сожаления.
- Пит, что с нами происходит?
- С нами? – не нравится мне эта невесёлая ирония.
Пит оборачивается. В его глазах такая грусть, что мне становится не по себе.
– Китнисс, давай смотреть правде в глаза: «нас» больше нет. Эффи права: Голодные игры закончились. Тебе больше не надо притворяться, что любишь меня.
- Пит…
Но он не даёт мне сказать.
- Китнисс, я тебя люблю. И буду любить всегда.
Вот так. Просто и незатейливо. Взял да и размазал меня по стенке. Да-а… Только Пит умеет перевернуть мне душу всего несколькими словами.
- Но нам надо найти в себе силы жить дальше, - в голосе Пита и в его взгляде чувствуется усталость. Та самая, которая пронизывала его слова в поезде, увозящим нас в тур победителей, когда он предложил мне остаться друзьями. – Знаешь, я тут подумал… Как бы сложилась наша жизнь, не будь этих "Голодных игр"? Ты об этом когда-нибудь задумывалась? Я бы, наверное, до конца школы продолжал тайком провожать тебя до дома. Всё также дико ревновал бы тебя к Гейлу. А затем выл от боли и бессилия, видя, как ты выходишь за него замуж.
Я хочу возразить, но Пит останавливает меня.
- Не надо, Китнисс. Не спорь. Всё было бы именно так. Это же элементарно. В твоей жизни изначально не было для меня места. Как и в жизни твоей матери для моего отца. Всё было предопределено.
Я холодею, понимая, что Пит в чём-то определённо прав. Моя мать никогда не обращала внимания на отца Пита – пекаря Мелларка, хоть тот всю свою жизнь, даже, несмотря на то, что женился на другой и та, другая, родила ему троих сыновей, любил только мою маму. Но моя мама выбрала моего отца. Шахтёра. Охотника.
Гейла. По сути, она выбрала Гейла. И была с ним так счастлива.
Но "Голодные игры" перетасовали колоду карт нашей жизни. И сейчас здесь в спальне я стою не рядом с Гейлом, а рядом с ним – с Питом. И ловлю себя на мысли, что панически боюсь потерять моего мальчика с хлебом.
Я ненавижу себя за косноязычие. За то, что никогда не умела откровенно говорить о своих чувствах. Да что там о чувствах… Я сейчас ненавижу себя за всю ту боль, что я причинила Питу. И продолжаю причинять. Может, он в чём-то прав и порознь нам было бы лучше? По крайней мере, точно ему.
- Хуже всего, что я рядом с тобой превращаюсь в эгоистичного монстра. И всё из-за того, что не нахожу в себе силы отпустить тебя, - с болью признаётся Пит. – Как сегодня вечером. До прихода Хэймитча и Эффи.
От воспоминания о его жадных поцелуях меня тут же бросает в жар.
- Ты не монстр! – торопливо перебиваю я, пытаясь защитить Пита от него самого. – Это просто был не ты. Это… Это… Охмор! – словно утопающий, хватаюсь за спасительную соломинку я.
Пит невесело усмехается.
- Мне жаль тебя разочаровывать, Китнисс, но, боюсь, в этот раз охмор здесь ни при чём.
Я непонимающе смотрю на Пита. Он выглядит несколько растерянным, словно, впервые в жизни не знает, как правильно сформулировать то, что хочет мне сказать.
- Тогда я не понимаю…
Пит поднимает на меня взгляд.
- Не знаю, заметила ли ты, Китнисс, но я… мужчина.
С удивлением смотрю на Пита. То же мне новость!
- Обыкновенный мужчина. Живой. Из плоти и крови, Китнисс. Который любит женщину. Ревнует её к сопернику. И который… - Пит испытующе смотрит на меня, словно пытаясь предугадать мою реакцию, - …хочет её.
До меня не сразу доходит, о чём говорит Пит. Я невольно вспоминаю о его руках у меня на бёдрах, на груди... До меня, наконец, доходит, о чём говорит Пит. Заливаюсь краской. Торопливо отвожу взгляд. На нервной почве у меня напрочь отшибает голос.
- Я не железный, Китнисс. Не святой. И я совсем не уверен, что однажды опять не сорвусь, как сегодня... Этого нельзя допустить, потому что... Китнисс, я люблю тебя. Я хочу тебя. И мне очень непросто контролировать себя, особенно когда ты вот так... рядом. Если бы сегодня не зашёл Хэймитч, ты хоть понимаешь, что могло произойти?
Я отрицательно мотаю головой. Честно говоря, я не очень понимаю. Ну поцеловались. Ну позволил себе Пит "немного" больше, чем обычно.
Пит расстроенно смотрит на меня, словно не знает, что со мной делать.
- Китнисс, - в его голосе слышится жалостливый упрёк и та самая интонация, с которой обычно разговаривают с ребёнком, который не понимает о чём идёт речь, - ты даже не попыталась меня остановить!
- А почему я должна была тебя останавливать? - не подумав, бурчу я. - Не думаю, что ты мог сделать мне, что-то плохое.
Пит закатывает глаза. Громко выдыхает, словно пытаясь собраться с силами и мыслями.
- Хорошо. Попробую объяснить тебе более наглядно. Если бы не вошел Хэймитч, я бы сегодня сделал тебе ребёнка.
Тут я окончательно становлюсь пунцовой. Пит видит мою растерянности. Заметно, что он жалеет меня.
- Я сам виноват, что не сказал тебе об этом раньше. О том, что я всего-лишь навсего обыкновенный мужчина, со стандартными потребностями и желаниями. И мне мало быть просто рядом с тобой, я хочу тебя полностью, целиком. Чтобы ты принадлежала только мне и никому больше. - Пит вздыхает, собираясь с силами. - Но это всего лишь моё желание. Я прекрасно понимаю, что оно несбыточное. Игры закончились, Китнисс. Нам надо жить дальше. Надо принимать решения. Возможно, самым правильным решением для тебя будет отъезд с Гейлом в другой Дистрикт. В конце концов, всё возвращается на круги своя.
- А как же ты? – выдавливаю я и тут же отчаянно ругаю себя: ох, не то я говорю! Совсем не то! Ну почему я такая неуклюжая со словами!
- Я выживу, - губ Пита касается невесёлая улыбка. – За меня не переживай. Вспомни моего отца. Несмотря ни на что, он смог устроить свою жизнь.
Пит идёт к двери. Не оборачиваясь…
- Спокойной ночи, Китнисс.
Пит уходит, оставляя меня одну. Злую на себя и на него. И дико несчастную.
- Спокойной ночи, Пит, - шепчу я, заранее понимая, что ничего в этой ночи спокойного уже не будет. Как и в моей жизни без него.
========== 13. Две Луговины_часть 3 ==========
Всю ночь меня мучают кошмары. Пылающая Прим. Финник, погибающий у меня на глазах. Монстры-переродки, и Пит, бьющийся в агонии.
- Пи-и-т! – в истерике кричу я.
И словно откуда-то издалека, из омута моих кошмаров, я слышу его тихий, успокаивающий голос. Его сердцебиение. Чувствую тепло его тела.
- Я здесь. Я с тобой. Всегда.
С трудом открываю глаза, вырываясь из плена ночного ада. Не сразу понимаю, что уже не лежу, а сижу на кровати. Рядом - расстроенный Пит. Он прижимает меня к себе, гладит по волосам. Я судорожно цепляюсь за него.
- Не уходи! Слышишь? Не смей оставлять меня! Никогда! Ты же обещал! – почти ору на него - растерянного я, а затем рыдаю.
Да, надо признать, нервы у меня ни к чёрту. Надо бы снова пообщаться с доктором Аврелием.
Остаток ночи Пит тратит на то, чтобы успокоить меня. Засыпаем уже под утро. Я соглашаюсь закрыть глаза только при условии, что он ляжет со мной. Засыпаю, уткнувшись ему в футболку.
Просыпаюсь ближе к полудню. Вторая половина кровати уже пуста. Я сижу и судорожно соображаю, сон это был или явь.
***
- Как, Пит уехал?! – в шоке выдыхаю я.
Эта новость напрочь выбивает меня из колеи.
- Душенька, да не нервничай ты так, - щебечет надо мной Эффи. – Он уехал всего на несколько дней. Вернётся семнадцатого. Если что, я не виновата: Пит сам вызвался помочь мэру. Они сейчас решают вопрос, какими зерновыми засевать поля. Надо переговорить на этот счёт с Президентом Пэйлор. Нужны семена и соответствующая техника. Ни для кого не секрет, что Пит с президентом на короткой ноге. Логично, что он быстрее в Капитолии решит все эти организационные вопросы, чем наш мэр.
С удивлением смотрю на Эффи.
Пит на короткой ноге с президентом Пэйлор?! Как всё же мало я знаю о своём Пите.
- Госпожа Президент вообще хотела, чтобы Питер остался при ней в президентском аппарате, но он… - Эффи жестом пытается завершить свою мысль.
