Паргелион (СИ) - Тормент Аня

Он развернул бумажный лист, и все склонились над наскоро начерченной схемой.

— И что здесь? — уточнила Дара.

— Посмотрите внимательно.

Лиза пригляделась.

Окружность, в ней ещё одна и ещё. Все это соединено целой цепью узлов, которые сходятся в самом центре.

— Не понимаю… это помещения?

— Неужели не видишь? Посмотри, это же Кайро. Вот четыре входа, по одному с каждой стороны света. Вот три зоны, вот сектора! Все здесь. Это — главный зал, в самом центре. А тут — Рай, оранжереи, лаборатория. А мы сейчас здесь, — отметил он крестиком местоположение комнаты Лизы. — Лекционные залы — вот тут.

— И что с того? — нахмурилась Лиза.

Тео торжествующе посмотрел на неё.

— Я думаю, Кайро — это и есть Паргелион.

— Ну да, он так и называется.

— Нет, сама установка — это и есть Кайро. Весь центр. А сердце её, запускающий механизм — в главном зале. Мы сидим на огромной воронке, господа. Просто спящей.

— То есть…

— Вы никогда не думали, зачем там эти странные солнечные часы? И что за конструкция над ними, под потолком?

Дара только кивнула, и по её лицу пробежал проблеск догадки.

— Но откуда тебе знать точно?

— Всё в записях, говорю же. В основном там описание его рутинной работы, и почерк надо расшифровывать, но в середине начинается то самое — что происходило здесь. Но я не успел прочесть всё.

В комнате повисло молчание.

— Ты нашёл хоть какое-то упоминание о том, как работает сам портал?

— Нет, но можно попробовать поискать.

— А сейчас журнал у тебя с собой? — уточнила Лиза.

— Нет, в моей комнате.

— Дай его мне, я хочу посмотреть, что там есть.

Тео смерил подругу долгим взглядом. И от этого Лизе почему-то стало неприятно и тоскливо.

— Ладно, — наконец кивнул художник, — забирай. Только не спеши делиться этой информацией ни с кем. Понимаешь? Ни с кем. Пока мы не поймём, что нам с этим делать. Особенно с Гессой, — добавил он многозначительно.

Лиза кивнула и отвела взгляд.

— Я должна рассказать вам кое-что, — вдруг выпалила Дара.

Друзья вопросительно посмотрели на неё, ожидая продолжения. Девочка сделала паузу, как будто собиралась с силами, и тихо начала:

— Вы говорили, что не стоит вспоминать прошлое. Что теперь есть только Кайро, и это единственное, что есть, это настоящее. Я и сама хотела бы забыть о своём прошлом. Но сейчас понимаю, что оно имеет отношение к Кайро.

— Продолжай, — кивнул Тео.

И Дара говорила. Сначала сбивчиво, подыскивая слова, которые хорошо бы описали кого-то другого. Но чем больше она рассказывала о матери, о брате, о деревне, об истории, как её младенцем нашли в лесу, о том, как они ходила в мёртвый город, о Ситху, об Эйо и его наказании, о нападении, о яме, о том, как убила Кривозубого и сбежала, о том, как бросила Аву, о Медее и о том, как услышала её голос впервые, а ведь коробочка была у неё всю жизнь — тем свободней становилась её речь, там уверенней был её голос. Как будто, рассказывая о своём прошлом, она освобождалась от тяжести, от боли и чувства вины за происшедшее, за то, что не осталась искать Аву и не вернулась за ней, что бросила её совсем одну там, в чужой деревне. Это мучило Дару, и, может быть, только сейчас она стала понимать, что боль навсегда будет с ней, но придёт момент, когда она уже не сможет отделить её от себя, не сможет узнать себя без этой боли. Рассказав о том, как ушла из мёртвой деревни, своей деревни, как покинула дом, которого больше нет, Дара сделала паузу и глубоко вдохнула.

— И что было дальше? — тихо спросил Тео.

— Дальше я пошла через долину смерти, которой нас так пугал Ситху. Он говорил, что там водятся монстры, чудовища, и здесь он не солгал. — Дара усмехнулась как-то по-новому, совсем по-взрослому, и выражение горечи появилось на её лице. — Так я и познакомилась с охотниками. Не думаю, что они охотились на сиобов. — И тут же подумала, что, может, это вовсе не так. Её голос дрогнул. — Они спасли меня от лагмии — так мы встретились. А потом я пошла с ними, потому что мне некуда было идти и не было никого во всем мире, кто ждал бы меня. А позже оказалось, что они хотят кое-что украсть. Я говорила тебе, Тео, ты помнишь? Они выполняли и другие заказы, но то была их главная цель. В Имгоне был кристалл, очень нужный им. Настолько нужный, что они жутко рисковали, чтобы его украсть.

— Продолжай, нам уже интересно, — вставил Алис. — Ты об этом знал?

Тео пожал плечами.

— Так вот, туда было не попасть, и я понадобилась, чтобы пролезть внутрь и отключить щит, установленный на ограде. Меня схватили, а позже поймали и их. Я провела там ночь, а через сутки мы сбежали.

— М3 была с вами?

Дара кивнула:

— Да, она осталась с ними и помогла удрать. В общем, они всё равно хотели стащить этот треклятый кристалл, несмотря на риск. Он был в большом зале, установлен над колодцем на металлическом держателе. Сначала всё шло хорошо, но когда Фрикс начал снимать его, примчалась вся компания. Их много, охраны человек двадцать, если не больше. Одна из них, самая главная, Фрида — странная, глаза чёрные, то есть совсем чёрные, без зрачков. И, кажется, слепая. Она может прикасаться к кристаллу и управлять им. Она устроила там такое! Мы не могли двинуться. Фрида может бить на расстоянии. Она и Альма, другая. А потом… случилось то же, что во время игры. Или что-то похожее.

Видя, что остальные внимательно её слушают, Дара продолжила, стараясь выражаться яснее:

— Я тогда почувствовала с ним связь. С кристаллом то есть. Я… вроде как перехватила управление им. И он стал подчиняться мне. А оттуда, из глубины колодца, начала подниматься сила и закручиваться, точно как тогда, на игре.

Она сделала паузу.

— И что было дальше?

— Дальше… — Взгляд девочки затуманился, как будто она провалилась туда, в тёмный зал, как будто снова услышала настойчивый голос Фриды и увидела её чёрные глаза. — Она велела мне прекратить. Фрида. Она пообещала, что отпустит нас, если братья — они были братья, я не сказала, — оставят их в покое и поклянутся не приходить. И ещё — что у неё уже мало сил, чтобы сдерживать червоточину, и если кристалл заберут, она больше не сможет это делать. Ещё — не знаю до конца, что точно она имела в виду, — что если я когда-нибудь пойму, как помочь им, то мне нужно вернуться. А потом сказала найти Элиаза.

— Того Элиаза? С фотографии? — удивилась Лиза.

— Да. Она говорила, что я смогу найти его здесь, в Кайро. А потом, когда ты, Тео, сказал мне, что здесь нет никого с таким именем, я просто забыла об этом. До тех пор, пока вы не показали ту фотографию.

— Значит, она знает его, эта Фрида, — предположила Лиза. — Или знала. Там червоточина, ясное дело. А ты открыла воронку, теперь мы это понимаем. Только причём тут кристалл…

Она нахмурилось, но тут лицо её озарила догадка.

— Гесса тоже плела про какой-то кристалл, которого у неё нет и который раньше был там, в старой башне. Я тогда не поняла, но что, если он и есть запускающий механизм для воронок?

— Это здесь!

Тео выхватил у Лизы журнал лабораторного служащего и принялся лихорадочно листать.

— Вот здесь!

Он показал на выцветший схематичный чертёж, сделанный, впрочем, умелой рукой.

— Вот — смотрите, это главный зал, это солнечные часы, а что это?

Он указал на высокий металлический треножник, который размещался прямо по центру круга и держал над ним некий предмет, полупрозрачный камень.

— Посмотри, Дара. Тот кристалл был похож на это?

— Да! Может, форма немного другая, но очень похож.

— Ну, — подытожил Алис, — даже если здесь, в Кайро, и был такой камень — знать бы ещё, из чего конкретно он сделан, — то сейчас его тут нет.

— И почему ты так решил? — уточнила Лиза.

— Посуди сама: если они хотят открыть Паргелион — давно хотят, с того самого времени, как сюда пришли, — то что им мешало? Может, как раз отсутствие этого запускающего механизма?

— Так вот что хочет Гесса… она хочет сама стать этим механизмом! — догадалась Лиза. — Я должна поговорить с ней.