Дмитрий Ермаков - Третья сила
Громов ничего не сказал, лишь коротко кивнул. Перед выходами на поверхность он вообще почти не говорил, пребывал в состоянии глубокой сосредоточенности. Со стороны казалось, что у инструктора плохое настроение, но Лена знала — Иван Степанович просто боится упустить какую-нибудь важную мелочь. Опыт подготовки охотников у него был небольшой, Лена стала четвертой «дипломницей» Громова.
«И я, и он — новички, забавно. В этом мы похожи, хоть я Ивану Степановичу в дочери гожусь», — думала девушка, посматривая на наставника.
Эдуард мечтательно улыбнулся, вспоминая свою последнюю схватку с монстрами, но тут же поник.
— Но обмануть наших эскулапов не удалось. Полковник был неумолим. Нельзя, говорит, с такой спиной сталкером работать. Стрелять могу, а вот грузы таскать и марш-броски совершать по руинам — нет. И все дела. Так шо я тепереча пеншионер, — Эд скорчил уморительную гримасу и запричитал надтреснутым голосом: — Эх, молодежь! В наши-то годы, о-хо-хо!
«Все-таки чувство юмора — чудесный дар. Другой бы в депрессию впал. Шутка ли, вся карьера насмарку. А он ничего, держится», — размышляла девушка, слушая рассказ бывшего сталкера. Вслух же она сказала: — Послушайте, Эдуард...
— Называй меня просто Эд! — попросил Вовк, мигом перестав кривляться. Он почему-то не любил свое полное имя.
— Хорошо. Эд. Я вот чего понять не могу. Вы же говорите, что на Парке Победы народ жил голодный и озлобленный...
— Ну, — кивнул Вовк, с интересом ожидая дальнейших рассуждений девушки.
— А зачем вы там поселились? Разве нет в метро станций, где не совершаются эти... экспозиции... Не грабят, в общем?
Иван Степанович, ворчавший: «Нашли время болтать», сменил гнев на милость, стал вслушиваться в их беседу. Услышав вопрос Лены, Громов впервые за весь день широко улыбнулся. Он подмигнул Эдуарду, и произнес, едва сдерживая смех:
— А девчонка-то права, Эд. Я тебе то же самое говорил. Вот я прописался на «Невском» и, черт возьми, не прогадал. Да, в Альянсе не погуляешь толком, за каждым чихом следят, зато меня не обокрали ни разу.
Вовк с покаянным видом опустил голову и произнес, не поднимая глаза на друга:
— Твоя правда, Лис. Сэкономить я решил. На «Папе» снять угол копейки стоило... Сэкономил.
— Скупой платит дважды, — прокомментировал Иван Степанович и направился к окошку.
Некоторое время они молчали. Иван всматривался в белесую мглу, все так же окружавшую вестибюль Ладожской. Эд вспоминал минувшие годы и тихо вздыхал. Лена прокручивала в голове беседу, пытаясь разложить по полочкам все, что узнала за эти пять минут. Из того, что знала девушка о своих наставниках, она сделала вывод: будь в Большом метро все хорошо, не удрали бы они оттуда, не решились бы прорываться через весь город и переплывать на утлой лодочке могучую Неву. Они убегали. Убегали от полной безысходности. А значит, и беседа на эту тему едва ли была бы для Ивана и Эдуарда в радость. Так и вышло. И все же девушка не смогла вот так просто сдаться и свернуть беседу. Рысева собралась с духом, и произнесла:
— А есть ли место в метро, где жить хорошо?
— Как-как ты сказала? — слегка нахмурился Эдуард. — Кому в метро жить хорошо? Хм... Вопросец-то каков, а? Лис? А, Лис? Чем не продолжение для книги господина Некрасова?
— А то ты ее читал, — скривился Громов.
— Не читал, твоя правда. Но название слышал. А ты, Лен, зришь в корень. Ответ на твой вопрос есть, тока тебе он не понравится. Нет такого места, милая.
Иван Степанович мрачно кивнул и отвернулся.
— Везде дерьмо, а не жизнь, уж поверь, — продолжал Вовк. — Где-то оно воняет сильнее, где-то слабее. Но по сути одно и то же.
— Все так плохо? — понурилась Лена. Примерно такого ответа она и ждала, разве что не такого жесткого. Но Эдуард, как обычно, за словом в карман не полез.
— Не плохо. Просто дерьмово, — солдат закрыл глаза и откинул голову. — Одни в мракобесие ударились. Ну, там, туннель до Москвы роют.
— Что?! — Лена чуть не упала со скамейки.
— Ага. Лет через сто, может, и докопают. Другие психи кустикам поклоняются. А есть еще такие веселые ребята, которые всех, кто к ним попадет, зрения лишают. И станция у этих последних, ты прикинь, называется Проспект Просвещения[5]! — Эдуард расхохотался так, что Громов шикнул на него, мол, мутантов распугаешь.
— Зачем зрения лишают? — ахнула Лена.
— Как это «зачем»? Всеобщее равенство, гы-ы. Можно сказать, борцы за справедливость. В их понимании.
Иван фыркнул и матюгнулся себе под нос, но встревать в разговор не стал.
— Другие воюют постоянно, глотки друг другу рвут. Третьи просто сидят по уши в этом самом и лениво булькают.
— А у нас? — едва слышно проговорила девушка.
Вопрос этот казался ей опасным. Все же и Громов, и Вовк попали в их общину недавно, в марте этого года. Пришли вместе с группой Молота. Услышать «независимое мнение» очень хотелось, и в то же время Лена боялась ответа. Боялась, что Вовк фыркнет и процедит: «Да тоже дерьмо одно». Но ответ Лену приятно удивил, даже обрадовал.
— Ну, тут еще ничего, — зажмурился от удовольствия Вовк. — Оккервиль — место, где все более-менее ок-кей, хых. А ты как считаешь, Лис? — повернулся Эд к товарищу.
— Нормально тут, — сухо отвечал Громов. — Дмитрию Александровичу честь и хвала. Сумел людей организовать. Да только ненадолго это все...
— Верно, — согласился Вовк, хорошее настроение его улетучилось, рассеялось, точно туман; Эд снова был мрачен и серьезен. — Начнет Веган тотальную войну, тогда всем конец придет. И мы тут, дорогая моя, не отсидимся.
— Но полковник не дурак, он это все видит и понимает. Поэтому мы и заставляем всех поголовно убивать учиться, понимаешь? — Громов отошел от окна и присел рядом с Леной на корточки. Он говорил, повторяя снова и снова слово «понимаешь», точно гипнотизируя ученицу. И слово действовало. Лена не решалась выдохнуть, не то что шевелиться.
— Поэтому и гоняем вас до кровавого пота на тренировках, понимаешь? Чтоб был хоть какой-то шанс устоять против Империи. И победить. Понимаешь?
Лена быстро закивала. Потом осторожно проговорила:
— Знаете, я как-то разговорилась на эту тему с лейтенантом Ларионовым. Так вот, он считает, что у нас нет ни единого шанса устоять...
— Очень может быть, — слегка помрачнел Вовк. — И что теперь? Капитулировать заранее? Самим зеленожопых пригласить: «Оккупируйте нас, пожалуйста»? Так, что ли?
Лена энергично замотала головой.
— Ларионов — пессимист, — добавил Иван Степанович. — Он не понимает, что на войне главное не оружие. Боевой дух — вот что важнее всего. А с этим у нас все в порядке, уж поверь.
— А туман-то рассеялся! — воскликнул Вовк, выглянувший в это время в окошко. — Пора.
Охотники поспешно проверили оружие, снаряжение, и минуту спустя дверца, отделявшая метро от поверхности, распахнулась. Вцепившись в ружье, ни жива, ни мертва от страха, Лена Рысева в первый раз в жизни шагнула на зловещую, таинственную поверхность...
Лена слышала две противоречивые точки зрения на то, как правильно делать первый взгляд на небо. Некоторые люди, побывавшие наверху, утверждали, что лучше не тянуть, сразу поднять глаза, испытать шок и потом постепенно отходить.
— Вокруг павильона все равно безопасно. Ну, покрутит тебя пару минут, потом зато легче будет, — говорили они в защиту своей версии.
Иван Громов, равно как и Денис Воеводин, и отец Лены этот вариант категорически отвергали.
— Нет на поверхности безопасных мест, запомни это! — наставлял Лену Иван Степанович. — Поэтому глаза поднимать надо постепенно, в несколько этапов. Сразу голову не задирать. Сейчас покажу, как.
Денис Воеводин, проводивший занятие рядом, поддержал товарища.
— Нельзя выпадать из реальности ни на минуту, — заговорил он, усаживаясь рядом с Леной на корточки. — Особенно если ты член отряда. Тебя, значит, плющит и колбасит, у тебя, значит, головушка кружится, а остальные должны твою задницу охранять в это время? Так, что ли?
Лена энергично замотала головой, и с тех пор, услышав разговоры тех, кто отстаивал первую точку зрения, лишь усмехалась.
В теории все казалось легко. На практике оказалось невероятно сложно.
Едва Лена следом за Громовым шагнула на выщербленный асфальт, покрытый мусором и грязью, как тут же ее неудержимо потянуло взглянуть вверх. Но Лена мгновенно взяла себя в руки — сделала несколько глубоких вдохов, чтобы выровнять участившийся пульс, быстро осмотрелась, не прерывая движения.
Площадь, на которую вышла группа, представляла собой огромную свалку самого разнообразного мусора. Ее окружали полуразрушенные здания, просвечивающие насквозь. Сквозь них было видно что-то серое. Лена решила, что это и есть небо.
«И что в нем страшного?» — подумалось девушке. Но она усилием воли отбросила лишние мысли и крепче сжала ружье.
