Виталий Саух - Город. Книга 1 (СИ)
Когда машина остановилась возле телецентра, расположенного всего в квартале от того места, где напали на картеж, из джипа вышел губернатор и, заметно прихрамывая на правую ногу, поспешил к дверям, распахнутым в ожидании его прибытия.
Причина его спешки заключалась не только в том, что он торопился как можно быстрее выступить с обращение к гражданам. Дело в том, что из-за поворота показались первые преследователи, за которыми нескончаемой чередой следовали основные силы.
Охранники как сумели, заблокировали двери, а губернатор тем временем спешил в студию, но каждый новый его шаг отдавался во всем теле дикой болью — похоже, что один из нападавших успел поранить его голень во время атаки на автомобиль. В пылу борьбы он этого даже не заметил, но теперь игнорировать боль стало просто невозможно.
Его состояние стремительно ухудшалось с каждой новой секундой, и на кресло установленное перед телеобъективом в студии он опустился, едва сдерживая крик боли.
* * *Артём и Степан, затаив дыхание, замерли перед широким плоским экраном.
После томительного долгого, но, тем не менее, не нарушаемого никем, ожидания, вместо заставки, наконец, появилось изображение студии. На мгновение загородив своей спиной обзор камеры, в кадре появился крупный мужчина. Заметно прихрамывая на одну ногу, он пересёк площадку, развернулся лицом к камере, и тяжело опустился в кресло — только после этого стало понятно, что этот мужчина и есть никто иной, как губернатор.
В глаза сразу же бросило то, как сильно он изнурён.
На какое-то время ОН застыл абсолютно неподвижно, словно, на мгновение, отгородившись от всего остального мира, усиленно собирался с мыслями.
Эта пауза длилась довольно долго, и от того казалось, что слова, которые ОН произнесёт, будут иметь ещё большее значение.
Сейчас всё их внимание было целиком приковано только к НЕМУ. ОН представлялся им посланцем высших сил, неким полубожеством, способным сотворить невозможное.
Глядя в ЕГО измождённое лицо, такое знакомое и мудрое, в данное мгновение Артему и Степану казалось, что только ОН сможет расставить всё на свои места, скажет им, что необходимо сделать для того, чтобы кошмар кончился.
А затем, издав утробный рык, губернатор кинулся прямо на них.
Это произошло настолько неожиданно, что Артем и Степан дёрнулись назад.
Камера, находившаяся в студии за сотню с лишним километров отсюда, опрокинулась, и когда мельтешение на экране прекратилось, и изображение вновь восстановилось, появился крупный план того, как губернатор, словно какой-нибудь дикий зверь, впился телеоператору зубами прямо в горло.
Кровь из разорванной шеи неудержимым напором хлестала во все стороны, а ноги парня уже сучили по линолеуму в предсмертной агонии.
Очередной поток крови, с силой выталкиваемой из повреждённых артерий, обильно оросил телеобъектив камеры.
Ноги телеоператора, выписывающие замысловатые пируэты в приступе очередной конвульсии, зацепили опрокинутую камеру и она вновь изменила угол съёмки — теперь она показывала, как несколько человек находящихся в помещении пытаются сдержать натиск ломящихся в двери студии, но уже спустя мгновение неудержимый поток захлестывает и погребает их под собой, попутно заполняя собой всё возможное пространства павильона.
— Неужели это добралось и туда?! — потрясённый до самого своего душевного основания, прошептал Степан.
После столь неожиданного телеоткровения внутри каждого из них что-то навсегда оборвалось, сломалось, не оставляя более ни единой иллюзии на счёт грядущего.
— Неужели так будет повсюду? Артём, скажи мне: — неужели это конец всему?! — дрожа всем телом, продолжал вопрошать, не столько у своего товарища, сколько у самого себя, Степан.
Артём ничего не ответил — он беззвучно рыдал, оплакивая мир к которому больше не будет возврата.
Конец
