Из двух зол... (СИ) - Сысолов Дмитрий

– Да вот хочу ещё одну сделку вам предложить.

– Какую? - настораживается Длинный. И парочка от дивана тоже явно заинтересовалась.

– Да я вот ночью планирую Левашово зачистить окончательно. Герцог уже всех соседей достал. Вот предлагаю вам присоединится.

– Сразу нет! - резко рубит Длинный. - За твои интересы под стволы нас гонишь?

– Да там риску почти нет. Там в Левашово всего два ружья осталось. И один пистолет у самого Герцога. И всего стволов-то. И старших парней тоже всего трое вместе с Герцогом. Остальные - сопляки невооруженные. Да и их-то с пяток будет, не больше.

– Я слышал другое про Герцога, - нехорошо щурится на меня Длинный.

– Ну так я ж не сижу без дела. Проредил я их конкретно уже, - невозмутимо, словно о какой-то мелочи замечаю я. - Так что их всего трое осталось. А нас на рейд уже восемь человек идет. Почти все при стволах. Если ещё вы парочку выставите и вовсе проблем не будет. Таких старшаков как вы, да еще с такими стволами тут в округе немного.

– Все равно - нет! Лезть под пули за твои интересы...

– Почему за мои? У вас свой интерес там может быть.

– Нету у нас там никаких интересов! - рубит Длинный. - У нас уже и так всё, что нужно, есть.

– Там девки есть... - намекающе так протянул я. — Большинство из них мы просто освобождаем из рабства, но есть там парочка насолившие всем остальным так, что их жизни лишить предлагают. А я от чистого сердца их вам предлагаю. Как плату за участие. Будете их пользовать как хотите... Хотя вы столько пьете, что вам, наверное, уже и бабы не нужны. Всё равно ничего толком не работает.

– Ты за базаром следи! - вспыхивает Длинный.

– Ну а что я еще должен подумать об парнях, что от баб отказываются? Которые сами им в руки идут.

– Чего это отказываются-то? - к нам приближается Конь, Утюг тоже поднялся и маячит за его спиной. - Мы всегда за здравый кипишь!

– Тебе на пост через полтора часа, - попытался срезать его Длинный. - И ночью тоже у тебя смена!

– Отдежурим, - легкомысленно отмахивается Конь. - Поменяемся сменами. Если мы баб достанем, то за пару часов с ними Дрын хоть всю ночь один простоит. Ха-ха-ха... Не ссы, Длинный. С Дрыном мы сами договоримся. Всё будет ништяк. Мы его утром сменим.

– А если вас подстрелят?

– Да все ништяк будет. Мы ж не самоубийцы. Сами под стволы не прыгаем. Все ништяк будет! Что они там со своими пукалками против наших автоматов смогут сделать? Да мы пройдем и не заметим.

– Смотрите сами, - сдался Длинный. - Но имейте в виду - я против!

– Да все ништяк будет! - успокаивает его Конь. И, поворачиваясь ко мне, спрашивает. - Ну что когда выходим-то?

– Сегодня ночью. - Коротко отвечаю я, дистанцируясь от их разборок между собой. - Вечером за вами заедут и мы все соберемся у меня. Познакомимся все кто в рейд идет. Договоримся как друга отличать. Кто что делать будет. Кто какой дом штурмовать.

– Да что там договариваться - прийти да и перестрелять их всех!

– Ша! - хищно оскалился я. - Это ты Длинному можешь мозги парить, а у меня будешь делать все что я скажу!

– Что-о? - взревел раненым носорогом Конь и резко заскулил, получив ботинком по яйцам. Я не мог удержаться. Уж слишком он удобно стоял. Я с самого начала разговора примеривался. В сторону дернувшегося Утюга я выставил выхваченный из кармана Макаров. Стоявшие до этого бессловесными тенями за моей спиной Эльба и Тёмыч тоже вскинули свои ружья, взяв на прицел и Утюга и Длинного.

– Слушай сюда, боец, - мягко, почти нежно пропел, я переводя пистолет к его голове. - Если ты хочешь получить этих баб, то выполняешь всё, что я скажу. Главный тут - я. Самовольства я не потерплю. Не хочешь подчиняться? Тогда иди дальше вон кинушку смотри. Больше тебя никто не побеспокоит. Пойдешь спокойно на пост вечером. И никто не будет кричать: - «Глядите, вон Конь идет, тот самый, что зассал за бабами идти».

– Ах ты... - прохрипел все никак не могущий разогнуться Конь.

– Решай, - оборвал я его. - Или тебе нужны девки и ты соглашаешься на один вечер подчиняться мне. Или ты гордый и никому не подчиняешься и сидишь тут и дрочишь всю ночь в кулачок.

– Ладно, - прохрипел он кое-как распрямляясь. - Но после этого дела мы еще с тобой поговорим.

– Сколько угодно, - согласно киваю я и, чуть поколебавшись, прячу пистолет обратно в карман. Впрочем, руку из кармана не спешу вытаскивать. И ребята опустили ружья тоже, но они их из рук не выпускают. Понимают обстановку. - Но только после дела. В общем, вечером за вами заедем. Пошли, ребята.

Из здания заправки я выходил последним. Прикрывая своих ребят и спиной к заправщикам так и не поворачивался. Ну нет у меня к ним веры ни на грош. Даже мыслишка шевельнулась: а нужны ли мне такие союзники ночью? Но я отбросил ее. Что бы там не говорили, но парни старшие. Боевые. И вооружены по местным меркам просто запредельно круто. Пара таких бойцов может исход всей битвы решить. А то что поссорились... Так до ночи остынет. Успокоится. А там еще поговорю немного. Надавлю ещё раз. В чужой компании желание качать права поуменьшится. Вот только в бою вполне может и в спину пальнуть. Ну так я ему своей спины подставлять не собираюсь. Да и поговорю ещё. Пока ему просто нужно остыть. Блин, ну на ровном месте же себе смертельного врага создал. И ведь даже пристрелить его нельзя! Князь гибели своих бойцов не простит.

По дороге домой меня накрыло. И вот что это сейчас было? Что за несвойственная мне агрессия? В той прошлой жизни я даже гордился, что мог найти общий язык практически с любым человеком. От узколобого питекантропа, до утонченного эстета. Что же произошло сейчас, что я даже не подумал обратить все в шутку, увести разговор в сторону, а сразу грубо надавил на парня старше меня (по крайней мере нынешнего меня) минимум на пару лет и куда более физически развитого?

Да, парень был мне неприятен. (Недаром же я с первых секунд разговора примеривался как бы побольнее врезать ему). Но, обычно, всё это так и остается только мыслями. Я привык держать свои эмоции под контролем. Легче всего списать все это на повышенный фон тестостерона в молодом теле, и вообще списать все на побочку вселения. Многие авторы про попаданцев этим грешат. Мол, «это не я сам. Это реакция тела». Вот только я уверен, что тело тут совершенно не при чем. У местного Альберта совершенно точно не могло быть таких рефлексов. Нет. Дело в чем-то другом. Но в чём?

Чем дольше я размышлял над этой загадкой, тем яснее становилась картина. Я изменяюсь. И нет, вселение хоть и играет свою роль, но оно тут точно не главное. А основное тут именно то, что мне пришлось пережить за этот месяц с небольшим. Убийство. Множественные убийства детей. По меркам того старого мира я вполне уже тяну на полноценного маньяка. На несколько пожизненных сроков уже себе заработал. А тут - ничего. Пустота. Нет карающей длани закона над головой. Это... Сбивает с толку, скажем так. Легко потерять ориентиры когда они нигде жестко не прописаны и ты вынужден устанавливать их сам. Убить ребенка - это плохо? Да, без всякого сомнения. Но ты уже убил с десяток детей и не считаешь, что поступил неправильно. Значит всё-таки убийство допустимо? Да, но...

Именно в этом все и дело! Моя психика не выдерживает. (Интересно, а вот сами сумасшедшие осознают что они больны или не замечают в своей психике никаких отклонений?) Я привык, что меня беспрекословно слушаются в моем анклаве. И, потому, даже такое неявное неповиновение моим словам вызвало такую бурную реакцию. Быть может я всегда был таким «монстром»? Изначально предрасположен был к маньячеству? И только страх возмездия от Закона заставлял меня держать себя в рамках? А когда закон рухнул вместе со всей цивилизацией заодно, тут-то из меня и полезло всякое... О чём я даже не подозревал.

Неприятное открытие, надо это признать. И, главное, что делать дальше? Я бы понял, если б этот внутренний зверь помог бы мне решить какую либо проблему. Но он пока только подкинул новых! Нет, с Конем я конечно разберусь. Разрулю ситуацию. Но впредь нужно постараться держать себя в руках... Легко сказать. А кто будет за мной следить? Из моих это никому не под силу. Да и вообще из всех местных такое под силу... Пожалуй, только одному Князю. Ну из тех, с кем я лично знаком. Больше никто меня не удержит. Придется самому. Больше самоконтроля. Не поддаваться эмоциям. Не кормить больше своего внутреннего зверя.