Дарья Аредова - Город посреди леса (рукописи, найденные в развалинах) (СИ)
Я присела на его кровать. Как он вернулся?.. Вот, балда, дался ему этот завод. Неужто, дети не дороже? Были бы у меня свои – я бы ни за что не ушла от них, но я бесплодная, и детей у меня нет. После того случая, когда погибли мои сыновья, а меня ранили твари, я осталась совсем одна. Если бы не Дэннер, я бы, наверное, с ума сошла... все, все друг другу помогают... Потому что одному в нашем городе нельзя. Одинокие умирают быстро.
Рыжая заворочалась и повернулась ко мне.
— Вы его знаете? – спросила она. Я кивнула.
— Да. Знаю.
— И я знаю, – подал голос Кондор. Он оторвался, наконец, от своих бумаг и теперь тоже смотрел на нас. – Он ученый.
— Ученый?
Кондор усмехнулся.
— Квантовая физика. Все книги из Храма таскал, как наш Дэннер. Только Дэннер их из интереса читает, а этот все думал, что сможет изменить мир при помощи науки. Как видишь, не получилось.
— Может, еще получится, – возразила Эндра, не отрывая задумчивого взгляда от спящего. – Не спешите с выводами. Это хорошо, когда у человека есть цель.
— Достойная цель? – Кондор прищурился. Рыжая упрямо встряхнула головой и тут же поморщилась от боли.
— Достойная, – уверенно ответила она.
— А достижимая?
— Если достойная – то в любом случае достижимая.
— Ну и логика.
Эндра пожала плечами.
— Да хоть какая-то есть.
Я улыбнулась. Упрямая девчонка эта оборотница. Далеко пойдет.
Дверь приоткрылась, впуская санитарочку с тележкой.
— Обед, – устало сообщила она, вталкивая тележку в палату и придерживая при этом тяжелую дверь плечом. – Суп все будут?
Присутствующие оживились, Кондор обернулся и поднялся с кровати, а лично меня и без еды мутило. Только когда полковник поставил на мою тумбочку поднос, я сообразила, что от обеда мне не отвертеться. Рыжая тоже. Кондор на правах самого дееспособного, взялся осваивать нелегкую профессию официанта.
— Я не хочу, – слабо запротестовала рыжая, но санитарочка с тележкой уже ушла.
— А придется, – непререкаемым тоном оборвал полковник, пихая ей в рот ложку. Эндра дернулась, было, но деваться ей было некуда, и пришлось глотать. Я, сообразив, что индивидуальная кормежка неизбежна, поспешно схватилась за ложку. Суп был куриный и очень вкусный. Разговор продолжился. Кондор при этом кормил рыжую, физик спал, а я быстро расправилась с супом и взялась за второе. Жизнь, определенно, налаживается.
— А что это за Храм? – поинтересовалась оборотница, улучив паузу между двумя ложками – Кондор в связи с уменьшением количества супа, наклонил тарелку и потому немного задержался. – Там есть книги?
Я невольно фыркнула.
— Психи там есть.
— Ага. – Кондор улыбнулся. – Вроде нашего Дэннера.
Рыжая нахмурилась, припоминая, будто бы имя было ей знакомо. Так и оказалось.
— Дэннер?.. Комвзвода? Рыжий?
— Он капитан, – исправил Кондор, неумолимо затыкая ей рот ложкой. – Подразделение для особо опасных боевых задач. Ты ешь.
Рыжая ела. Но неприязненно скривилась.
— Ну, ясно, – буркнула она. Кондор удивился. Я прекратила трапезу, глядя на нее.
— Чего тебе ясно?
— Ничего. – Рыжая надулась окончательно. И явно в целях конспирации даже ухватилась за чай. Кондор внимательно изучал ее лицо.
— Что же вы с ним не поделили?
Рыжая, видать, сообразила, что от нее не отстанут, или просто не считала нужным молчать и далее.
— Это он меня подстрелил, – неохотно буркнула она, и, подумав немного, прибавила: – В первый раз.
Кондор серьезно кивнул.
— Неприятно, – согласился он. – А Дэннер и в самом деле нарушил устав.
— Нарушил? – искренне удивилась Эндра.
— Он должен был тебя убить, – сообщил полковник. – А он все жалеет. Всех ему жалко. Я его понимаю, но техника безопасности есть техника безопасности. Дэннер спас тебе жизнь, прекрасно осознавая при этом, что ему самому за подобное безрассудство грозит трибунал.
— Ого... – пробормотала рыжая, затем снова сверкнула глазами и упрямо тряхнула головой. – Ага. Спас. Серебряными пулями...
— Серебро помогает тебе сохранять разум. – Кондор неожиданно нахмурился. – Но это ненадолго. Скоро твоя трансформация завершится, и ты перестанешь быть человеком. Можно, разумеется, в тебя еще стрельнуть, и тем самым ты протянешь пару дней – но тогда ты просто-напросто умрешь.
Рыжая вдруг грохнула кружку о стену – хорошо, что кружка металлическая – задыхаясь, уперлась обеими руками и села на кровати, не обратив никакого внимания на свежие алые пятна, проступившие на повязках. Глаза у нее зло заблестели.
— Я не оборотень!! Я – ЧЕЛОВЕК!! Ясно вам?!!
Кондор осторожно положил ей руку на плечо – плечо было такое хрупкое, что, казалось, полковник может обхватить его и еще место останется – и девчонка разревелась, спрятав лицо в ладонях.
Аретейни
Что за гадость залила землю под ногами, я сообразила, только увидев нечто здоровенное, черно-ржаво-лохматое и членистоногое, под боком у которого мы и находились. Мохнатое даже лежа на боку, возвышалось на полтора человеческих роста, а лапы тянулись метров на двадцать. Ужасно неприятное создание, меня аж передернуло. Воняло от него так, что кружка пива, которую мы распили на двоих с Даклером, моментально напомнила о себе, но я упрямо сглотнула, загоняя ее обратно в желудок. Дэннер приподнялся, поморщившись, когда его, до сего момента роскошная, темно-медная грива намертво залипла в зеленовато-слизистой гадости. Взгляд у него был мутный.
— Представляете, – совершенно не ко времени выдал он, выдирая волосы из слизи, – а пауки-то, оказывается, ядовитые. Стреляют такими иголочками, а ты потом та-акое кино смотришь – любо-дорого вспоминать! Это посильнее шмали будет, Даклер, – он ехидно прищурился, – мотай на уши!
— Идите вы, товарищ командир, – обиделся помогающий этой вредине подняться Джерри, – я не наркоман.
— Твое счастье. – Дэннер посерьезнел, отстранил нас и встал самостоятельно. – Смотри у меня, парень. Ты мне живым нужен. Откуда вы здесь взялись, к слову?.. Никого же не было.
— Пить меньше надо. – Даклер покрутил пальцем у виска. Мне нравились эти их вольности – невзирая на разницу в званиях, ребята вели себя легко, по-свойски. У того же Обреза, допустим, с этим строго, как я успела заметить. Он поддерживает чисто деловые отношения со всеми. Надо бы как-нибудь растормошить его, что ли. Видно же, что неспроста он из себя кактус корчит – есть какая-то рана на душе. Дэннер все же как-то крепче, сильнее. Он ведь тоже многое пережил – но чтоб это отразилось на характере... нет, он-то, как раз, не сломался.
Рыжий командир весело фыркнул и отряхнул безнадежно грязные руки. Его немного пошатывало, но зеленые глаза весело сверкали.
— А я не пил. Это мы с пауком немного не поладили. – И неожиданно перестал улыбаться и очень тихо прибавил: – Как же я вам рад, черт побери...
— Еще бы, – немного возмущенно поддержал Даклер. – Весь Город на уши поставить. Вначале вы исчезаете средь бела дня – лошадь в конюшне, дверь открыта, в квартире никого нет, затем мы бегаем по всему городу и окрестным лесам как бешеные собаки – а он лежит себе тихонечко на опушке, в обнимку с дохлым пауком и пьяной вяженкой, и хоть бы хны! Сволочь вы, товарищ командир, я вам скажу.
— Я в курсе, – машинально отозвался Дэннер, пристально разглядывая нас по очереди так, будто бы мы могли в любой момент раствориться в воздухе. О чем-то он явно умалчивал. И неожиданно спросил: – Когда вы меня искали, в городе был кто-нибудь?
Мы синхронно распахнули глаза.
— Да полно народу, – отозвался Даклер.
— Больше, чем хотелось бы, – добавила я. – Еще оборотни где-то рыскали...
Дэннер о чем-то задумался.
— Ясно, – наконец, резюмировал он.
— Чего ясно?
— Ясно, что ни черта мне не ясно. – Командир вздохнул и зачем-то посмотрел на небо. – Черное, – как-то даже удивленно констатировал он, подставляя ладонь заморосившему дождику и растирая в пальцах черную каплю.
— Ну, да, – еще больше удивился Даклер. – А вы чего еще ожидали, интересно? Оно уже почитай, с неделю висит.
Командир обернулся. Взгляд у него был задумчивый.
— Солнца.
Дэннер
Мне было смешно.
Я уже привык, что все вокруг считают меня сумасшедшим, но лица Даклера и Аретейни превзошли все мои ожидания. Эти двое потерянно хлопнули глазами, с трудом водворили на место челюсти и, видимо, решили, что я спятил окончательно. А я с улыбкой отвернулся и продолжил путь, глядя вверх и стараясь идти по открытым местам, чтобы попасть под дождь. Пусть он хоть десять раз черный – а мне уж очень хотелось поскорее смыть с себя кровь паука – ужасно неприятная эта штука.
