Дмитрий Ермаков - Третья сила
— Только попробуй стать помехой отряду, — предупредил купец. — Тогда тебя вмиг рассекретят. Шагай между мной и Ником. В лодке отдохнешь. Ну, пошли.
И Лена, напялив одежду грузчика (к счастью, Данила превосходил Рысеву ростом всего сантиметров на пять), взвалив на плечи рюкзак и скрыв лицо под капюшоном, благополучно покинула станцию. Ни полковник, ни Борис Молотов, ни другие военные ничего не заподозрили. Первый этап побега, таким образом, прошел как по маслу. А вот дальше начались сложности: не прошло и пяти минут после выхода на поверхность, а Лена уже выдыхалась. На своем веку Рысевой доводилось носить тяжелые грузы; и в респираторе она бегала во время тренировок Громова; и на поверхность выходила. Но девушка никогда не могла даже представить, что ей придется делать все перечисленное сразу...
Все тело нестерпимо чесалось. Пот ручейком струился не только по спине, но и по груди, а несколько крупных соленых капель, скатившись по лбу, попали Лене в глаза. «Этак к концу пути в сапогах будет море-океан», — мрачно подумала Лена. Ноги доставляли меньше всего хлопот — Лена привыкла ходить в сапогах, старые мозоли надежно защищали ступни от натирания. А вот респиратор ужасно затруднял дыхание.
«Может, снять его к черту? — пронеслась в голове отчаянная мысль. — И будь что будет?»
Лена плохо разбиралась в ядовитых газах, но слышала немало случаев, когда сталкеры оказывались на поверхности без средств защиты дыхания. Все они выглядели живыми и здоровыми.
«Отравиться не успеешь, а вот внимание Гаврилова привлечешь. Это сто пудов. Нет, нельзя. Соберись, тряпка», — приказала себе Лена, поправила лямки рюкзака и зашагала дальше.
Но запала хватило ненадолго.
Девушка оступилась раз, другой. Никита, шагавший следом, приглушенно выругался сквозь маску респиратора. Лена услышала только: «Баба с возу...», но смысл фразы поняла. Антон Казимирович, не оборачиваясь, показал им обоим средний палец, и Лена, собрав силы в кулак, бодро зашагала следом.
«Главное — дойти до лодки, — повторяла она, — дойти до лодки. Там отдохну. Отдохну. Отдохну».
Отряд двигался по Заневскому проспекту настолько быстро, насколько это было возможно. В авангарде шли приморцы, в арьергарде — Молотов, Псарев и Суховей. Стрелки из Оккервиля бежали в центре, окружив с двух сторон купца, Лену и Никиту. Ускоренный марш прерывался дважды: среди руин появлялись стаи псов.
Стрелки застывали со вскинутыми ружьями. Сталкеры мгновенно рассеивались вокруг, готовясь обрушить шквал свинца на клыкастых тварей. Так продолжалось минуты две: люди, изготовившиеся к стрельбе, стояли посреди проспекта, собаки, облизываясь и утробно рыча, мелькали среди руин... И псы отступали, оглашая развалины домов печальным голодным воем.
Когда псы появились впервые, Лена так перепугалась, что вообще ни о чем не думала. Она спряталась за спину Антона и тряслась мелкой дрожью. О пистолете Макарова в кобуре, который перешел к ней от Данилы вместе с рюкзаком и респиратором, Лена не вспомнила. Никита, даром что мужик, вел себя примерно так же, поэтому разоблачение Рысевой не грозило. А вот ко второму разу девушка осмелела.
«Умные песики, — размышляла Лена, наблюдая с безопасного расстояния за передвижениями хозяев нового мира, — двадцать двуногих — это много. И у всех оружие. Трудная добыча. Правильно, милые. Бегите своей дорогой. Скушайте лучше веганцев, если встретите».
Страх прошел. Усталость никуда не делась, но Лена как будто перестала ее замечать. Ни пот, струившийся по телу, ни респиратор, врезавшийся в кожу лица, не раздражали ее так, как в начале пути. Девушка сумела втянуться в ритм бега. Опасность миновала. Зато проснулся противный внутренний голосок, беспощадно обличавший девушку каждый раз, когда она делала что-то плохое. Совесть.
«А караванщик? О нем ты подумала? Что теперь будет с Данилой?»
— Вряд ли что-то хорошее, — признала Лена. Полковник Бодров не был тираном, он редко кого-то приговаривал к казни или долгому заключению. Но в данном случае мог сделать исключение. Просто от обиды.
«А твои друзья? — укоряющий голос на глазах окреп и осмелел. — Ну кто так делает, а? Хоть бы записку оставила».
— Не было на это времени! — прошептала Лена, сжимая кулаки. — Не было, понимаешь?! И хватит меня мучить, зануда! Я должна попасть в метро. Должна!
«Вот и иди в метро. То есть обратно», — съязвила совесть. Ответить сама себе Лена не успела.
— Пасть закрой! — зарычал на Лену Краснобай, заметив, что девушка заговорила в голос, и добавил чуть мягче: — Мы у реки. Сейчас сядем в лодку.
Половина пути действительно осталась позади. Отряд подошел к мосту Александра Невского.
Могучая Нева тонула в клубах густого тумана, лишь кое-где проглядывала темная гладь воды.
Многоэтажные здания, выстроившиеся по обе стороны проспекта, расступились, образуя многополосную дорожную развязку. Здесь когда-то была грандиозная автомобильная пробка — у въезда на мост застряли сотни частных машин, грузовиков, автобусов, трамваев. Сейчас часть брошенного транспорта растащили, освободив проход, и все равно зрелище поражало воображение.
Лена представила, как люди, насмерть перепуганные сигналом воздушной тревоги, метались в этих металлических коробках, не зная, что делать и куда мчаться. Кто-то, возможно, успел покинуть автомобиль и укрыться в метро — до Новочеркасской отсюда было не более пятисот метров. Кому-то повезло меньше.
«Как этим, например», — подумала Лена, заметив в салоне перевернутого трамвая несколько начисто обглоданных скелетов.
Ей стало тяжко и тошно. Пытаясь взбодриться, Рысева перевела взгляд на небо. Вид его также ничего, кроме уныния, не внушал. Солнце не могло пробиться сквозь густую, плотную пелену облаков, окутавшую землю много лет назад, да так и не рассеявшуюся, поэтому вокруг царили пепельные сумерки. Примерно в пять часов по времени, принятому в Оккервиле, на смену потемкам приходил непроглядный ночной мрак. По-настоящему светло на улице не бывало никогда.
— Помню белые ночи, — рассказывал Святослав, мечтательно улыбаясь. — Период с мая по июнь. Закат плавно перетекал в рассвет. Тогда в наш город тысячи людей приезжали — москвичи там, иностранцы. И прочие. Это было время любви. Время свиданий и поцелуев. Робкие признания, смелые прикосновения в полутьме. Романтика, да-а, — он мягко улыбнулся, воскрешая в памяти картины из далекого прошлого, но потом резко помрачнел и добавил: — А сейчас — наоборот, серые дни. И романтики, сама понимаешь, ноль.
— Мы потеряли так много... Белые ночи — не самая большая утрата, — Лена выслушала сетования отца без особого интереса и даже позволила себе не очень тактичное замечание. Отец пожал плечами, пробурчал что-то непонятное и больше о белых ночах с дочерью разговоры не заводил.
«А ведь я обидела его тогда и даже не извинилась. И кто меня за язык тянул?.. Эх, дура я, дура».
Не успела она подумать об этом, как получила чувствительный толчок в спину. Отряд снова двигался. Огибая груду искореженного металлолома, в который превратились два столкнувшихся трамвая, люди миновали дорожную развязку. Впереди, прямо по ходу движения отряда, проступали очертания первого, самого массивного, пролета моста.
«Эге. А лодки-то где? Куда это мы идем? И почему мост цел? Папа же говорил, что он рухнул! Это что, ловушка?!» — пронеслись в голове панические мысли. Она уже готова была поверить, что Гаврилов и его люди вовсе не те, за кого себя выдают, что они — агенты Империи Веган. Усилием воли заставила себя прекратить панику. Борис Молотов отлично знал берег, его бы точно не обманули.
«Тут все знают, что и зачем делают», — успокоила себя Лена.
Лена бросила неосторожный взгляд на реку и тут же в ужасе отвернулась. Ее глазам предстал быстрый и широкий поток, черный, как смоль, бурлящий и клокочущий, несущийся с огромной скоростью все вперед и вперед. Девушка любила смотреть, как журчит вода, текущая из крана, или как струится между шпал веселый туннельный ручеек. Но здесь... Здесь воды было слишком много.
Стараясь отвлечься, Рысева оглядела берега Невы. Справа вонзились в закатное небо две зазубренные красно-белые трубы. Слева торчали развалины странного сооружения, напоминавшего летающую тарелку. Когда-то оно, наверное, было все застеклено. Теперь почти все стекла осыпались, а среди паутины опор и балок свили гнезда летающие ящеры. Лена непроизвольно потянулась к пистолету. Пока на крупный отряд никто не решался посягнуть, но на поверхности обитали разные существа. Одни могли оказаться слишком голодными, другие — слишком глупыми. А где-то водились, наверное, такие монстры, для которых и двадцать стволов — не большая проблема.
На далеком берегу сквозь дымку справа чуть виднелись изящные контуры какого-то безумно красивого собора. Название его Лена не помнила. Слева, гораздо ближе, высились величественные купола храмов и церквей — Александро-Невская лавра. О ней Лене совсем недавно рассказывал Молотов.
