Василий Гавриленко - Теплая птица: Постапокалипсис нашего времени
Я протянул бумажку.
— «Жи —знь», — прочел он. — Ну, пошли.
Снаружи стемнело. Кое-где на сером небе заискрились звезды.
Мои конвоиры стали гораздо разговорчивее и даже добрее по отношению ко мне. Того, что с усами, звали Сосо, второго, тощего блондина, — Фомин.
— Уже четверых до тебя в расход пустили, — сообщил мне Сосо. — Повезло тебе.
Вот значит, что такое «Жизнь» —печатными буквами. Интересно, какую резолюцию получил Борис?
Мы двигались по направлению к баракам, окутанным сизой дымкой.
— Счас приду, сожру тварки, — и спать, — мечтательно проговорил Фомин.
— Подрочить не забудь, — осклабился Сосо.
— Заткнись, черножопый.
Блондин толкнул напарника в плечо. Я думал, сейчас начнется свара, но эти двое только посмеялись. Должно быть, пидары, вроде Цыгана с Вадимом… Впрочем, пидары они или нет, — меня совершенно не колышет. У меня своя цель, своя Серебристая Рыбка.
2. Устав стрелков
Конвоиры привели меня к длинному бараку, стоящему поодаль от казарм стрелков. Его охраняли три дюжих бойца. Их челюсти равномерно, почти синхронно, двигались.
— Последний? — обратился к Сосо один из них, сплевывая на снег какой-то черный комок.
— По ходу, да.
— Заходи, мясо.
На меня пахнуло теплым запахом еды, печки, немытых человеческих тел. Людей здесь было много: они лежали на двухъярусных нарах и … читали. В библиотеку, что ли, я попал?
— Ахмат.
Я увидел Бориса. Что-то вроде радости проклюнулось в душе.
— Иди сюда.
Он указал на свободную койку, расположенную аккурат над его собственной койкой.
— Еле отбил, — похвастался Борис. — Знал, что ты придешь.
— Почему все читают?
— Жить хотят, потому и читают, — Борис нехорошо улыбнулся. — Вот, держи.
Он протянул мне тонкую тетрадку. На обложке крупно: «Устав Армии Московской Резервации».
— Что это за хрень?
— Возможно, это одно из испытаний, Ахмат, — сказал, глядя мне в глаза, Борис.
Я схватил тетрадку и поспешно полез наверх, на свою койку.
УСТАВ АРМИИ МОСКОВСКОЙ РЕЗЕРВАЦИИУровень низший: стрелок
Без дополнений и приложений
Параграф первый СамоидентификацияЯ —стрелок Армии Московской Резервации, машина, свято служу Лорд-мэру, расчищаю мир от мусора для расширения жизненного пространства, безжалостно уничтожаю врага как внешнего, так и внутреннего, беспрекословно выполняю приказы старшего по званию, не участвую в заговорах и саботажах, всегда готов умереть за идею.
Параграф второй Обязанности и права стрелка1 Обязанности
Война.
Уничтожение диких.
Несение дежурства.
Карательные экспедиции.
Поддержание правопорядка в Резервации.
Строительство.
2 Права
Права стрелка определяются в частном порядке его непосредственным командиром.
Параграф третий Вступление и выход из рядов АМРВступление
В ряды стрелков зачисляется лицо, сделавшее взнос в кокаиновый банк Армии и прошедшее ряд испытаний. Не прошедший испытания получает статус «непретендент». Непретендент не имеет права повторного участия в испытаниях, подвергается наказанию в соответствии с категорией «средний проступок» Устава Наказаний и выпроваживается за пределы Цитадели.
Выход
Возможность выхода из рядов АМР не предусмотрена.
Параграф четвертый КарьераЛюбой особо отличившийся стрелок может стать конунгом.
Параграф пятый Сношения с жителями РезервацииЛюбые сношения с жителями Резервации, кроме должностных, запрещаются.
Параграф шестой Оружие и обмундированиеСтрелок обязан бережно хранить оружие и обмундирование, в случаеповреждения или утраты оружия или обмундирования по вине стрелка, стрелок несет ответственность по Уставу Наказаний.
Параграф седьмой КокаинКокаин распределяется непосредственным начальником.
Параграф восьмой ТрофеиВсе трофеи, полученные стрелком во время зачисток, войн и карательных акций, считаются собственностью Отряда.
Параграф девятый НаградыСамо участие в АМР является наградой для стрелка. Иные блага —кокаин, женщины, еда, оружие и проч., — распределяются непосредственным начальством стрелка.
Параграф десятый НаказанияСогласно Уставу Наказаний.
Устав Наказаний относится к категории инструктивных документов высшего и среднего начальства.
Служу Лорд-мэру!
Я закрыл тетрадку. Да, негусто… Думаю, прочитай претенденты Устав заранее, едва ли хоть кто-нибудь пожелал бы вступить в ряды стрелков. Обязанностей много, а права… Права определяет командир! А вдруг командиру твоя рожа не понравится, что тогда?
Как там сказано в параграфе четвертом? «Любой особо отличившийся стрелок может стать конунгом». Любой… Вот, значит, в чем расчет! Кто был никем, тот станет всем. Сегодня ты морозишь зад на вахте, а завтра распределяешь между бывшими боевыми товарищами трофеи. Что ж, умно.
Но в данный момент из всего Устава меня должен интересовать параграф…
Я зашелестел тетрадкой.
Параграф три, вернее, его первая часть, где говорится о вступлении в ряды стрелков. Вот: «В ряды стрелков зачисляется лицо, сделавшее взнос в кокаиновый банк Армии и прошедшее ряд испытаний. Не прошедший испытания получает статус «непретендент». Непретендент не имеет права повторного участия в испытаниях, подвергается наказанию в соответствии с категорией —«средний проступок» Устава Наказаний и выпроваживается за пределы Цитадели».
«Непретендент» —вот так словечко! Точно лежащее поперек дороги бревно. Непретендент…
Память выстрелила двумя образами —Киркоров и Снегирь. У одного нет глаза, у другого —руки. Выходит, категория «средний проступок» Устава Наказаний подразумевает кару в виде увечья. Если учесть, что четверых претендентов уже пустили в расход, — это не самая худшая перспектива…
3. Служу лорд-мэру!
— Подъем!!!
Я подскочил на нарах, ударившись головой о низкий потолок. Посреди помещения стоял тот самый низкорослый офицер, что встречал нас у входа в Цитадель. Рядом с ним —два автоматчика.
Претенденты попадали с коек, как лещина поздней осенью. Я спустился вниз, стараясь не зацепить носком ботинка голову стоящего навытяжку Бориса.
— В шеренгу стройсь, — гаркнул офицер.
Заспанные претенденты кое-как упорядочили свои ряды.
— Тепленькие ото сна, — засмеялся офицер, разглядывая нас.
Он достал из кармана сложенный вчетверо листок бумаги, лениво развернул.
— Первый?
— Здесь! — откликнулся стоящий неподалеку от меня претендент.
— Отвечать —«Я».
— Я!
— Второй?
— Я!
Офицер выкликнул все номера, вплоть до тридцать второго (до моего). Шестой, семнадцатый, двадцать первый и двадцать девятый не откликнулись —видимо, это те, пущенные в расход, о которых упоминал Сосо.
— На выход!
— Офицер, — подал голос кто-то из «номеров». — Мы еще даже не ели…
— Ничего, на пустой желудок умирать легче.
Стрелки засмеялись, бряцая оружием.
Претенденты друг за другом покинули барак и выстроились в неровную шеренгу.
— По двое, по двое, — суетился офицер.
Я встал рядом с Борисом. Он улыбнулся и кивнул мне.
— Итак, — начальственный коротышка дождался, пока ряды более-менее упорядочились. — Сейчас я поведу вас в Золотую Долину, в самое сердце Цитадели. Хочу предупредить, что в Золотой Долине вы, грязное паршивое мясо, должны вести себя тише воды ниже травы. Любого, кто пикнет без приказа, ждет… Сами знаете, что ждет.
Офицер, повернулся, резко взорвав снег каблуками сапог, и двинулся вверх по улочке, стиснутой с двух сторон клещами бараков. Мы —вслед за ним, неумело укорачивая шаг, натыкаясь на впереди идущего. За моей спиной дышал автоматчик, слева и справа от колонны шагали два его товарища.
Мы проследовали мимо памятника рабочему и колхознице и очутились перед той самой шестиколонной аркой, за одну лишь попытку приблизиться к которой я получил прикладом от Сосо.
— Стой, — крикнул офицер.
Колонна замерла.
Дежурившие у арки стрелки ухватились за цепи, приваренные к чугунным воротам. Потянули… Ворота медленно распахнулись. Вслед за офицером, «номера» по двое стали проникать в сердце Цитадели, последними (как всегда) вошли мы с Борисом.
