Большая медленная река (СИ) - Иевлев Павел Сергеевич
— Нет, пацан, что ни говори, а она сумасшедшая. На всю свою лысую башку. У неё пена уже на губах, по-моему. Сейчас сердце разорвётся, как у загнанной лошади. Что ты так смотришь? Объясни, почему это должно быть нашей проблемой? Она притащила тебе одежду, я вытащил её из клетки — как по мне, мы квиты и больше ничего ей не должны. Толку ни нам от неё, ни ей от нас — никакого. Ничем мы друг другу не поможем, потому что агрорадиус. Если она решила самоубиться таким сложным и утомительным способом, почему мы должны ей мешать? Свободная личность в свободном апокалипсисе, имеет право. И нет, на меня не действуют жалобные глазки. И дрожащие губки. И слёзки не действуют. Ну, что ты начинаешь? Если бы не видел, как ты писаешь с борта, решил бы сейчас, что мне подсунули девчонку. Для мальчика неприлично добиваться своего слезами. А для взрослого поддаваться на моральный шантаж непедагогично. Поэтому я не поддамся, хоть ты плачь, хоть писайся, а катер остановлю только потому, что пора отдохнуть. И пообедать. Отдать носовой! О, глянь-ка, запомнил! Приятно посмотреть — маленький матросик, а не плакса какая-нибудь!
— Чего-то она лежит и не двигается. Прямо на дороге. Рухнула с копыт и всё. Сколько мы прошли, километров тридцать с ночи? И она не только их пробежала, но и ухитрилась нас догнать. Я бы помер. Да что там, я бы ещё двадцать километров назад помер. Может, и она, того… отмучилась? Отсюда не разглядеть. Да ты вари, вари кашу. Вкус кувана мы ещё не пробовали. Что ты мне кастрюлей машешь? Да, на троих, мог бы и сам догадаться. С одной стороны, мы ей ничего не должны, с другой — кувана не жалко. Да, клади в миску, метнусь к ней на ялике. И воды кипячёной налей в бутыль, у неё, небось, обезвоживание, вот и вырубилась. Всё, не скучай, я быстро.
***
— Знаешь, что забавно, пацан? — сказал Ингвар, вернувшись. — Она была в сознании. Замкнуло, да. Как только меня увидела — так и замкнуло. Но сил что-то сделать уже не осталось, даже на адреналине. Так, ручками заскребла, глазками засверкала — и всё. Вы точно не родственники? Глаза похожи, такие же синие. В общем, выжала себя до донышка, бегаючи. Вот же балда лысая! Я ей воду в пасть лью, она зубами клацает, но глотает. Думаю, выживет. Если не побежит за нами снова. Оставил ей кашу, чай, бутылку с водой и вернулся. Пусть пожрёт кувана этого, с нас не убудет. Тем более на вкус он как яичница с шоколадом. Есть можно, но на любителя. Миску только пустую из рюкзака забрал на обмен, у нас тут не посудная лавка. Но что с ней делать? Нет, не с миской. С миской понятно — возьми и помой. Да, ты. И не как в прошлый раз, а то перемывать будешь, жопа ленивая. Воды нагрей, а не в реке прополощи. Что с Лысой делать? Мы ей, конечно, ничего не должны и ничем не обязаны, тут я остаюсь при своём твёрдом мнении, но если мы сейчас снимемся с якоря и пойдём дальше, то я зуб даю — она вскочит и ломанётся следом. Ну, или попытается, как минимум. И вот тогда точно дуба врежет, без вариантов. И это как-то неправильно, хотя, я повторю, моё мнение о том, что мы ничего ей не должны, твёрдо, как алмазный стеклорез. Но вот в чём загвоздка — если каждый раз дожидаться, пока она отдохнёт и оклемается, то мы раньше в лёд вмёрзнем, чем куда-то доплывём. Какой смысл в катере, если передвигаться со скоростью пешехода? Ладно, резвого и наглухо упоротого, но всё равно пешехода? Кроме того, чем медленнее мы движемся, тем больше на дорогу уйдёт еды, запас которой велик, но конечен. Особенно, если мы берём на себя прокорм этой безумной мадам. А нам придётся — пока она бежит, добывать пищу ей некогда. В общем, дилемма, пацан. Давай, что ли, рыбки пока половим, раз уж всё равно стоим. Заодно поучу тебя её разделывать, солить и сушить. А что? Соли у нас много, насушим рыбы, будет запас. Она не тяжёлая, а к каше приварок. Апокалипсис — это повод научиться новому, пацан!
— Да, рыбу надо потрошить, а ты как думал? Неприятно? Ты явно городской. Ну, кровь, ну, кишки… Ничего, привыкнешь. В кишках нет ничего страшного, если они не твои, конечно. Немного противно с непривычки, но это проходит. Ты, вон, и червя не мог сначала наживить, а теперь отлично справляешься. Считай, половина этой рыбы — твой личный улов. А значит, что? Значит, тебе его и разделывать. Бери нож… Бери-бери, не бойся. Как вы тут жили вообще, не понимаю. Кто-то же резал свиней, забивал коров и разделывал кур? И это были живые люди, не роботы какие, потому что до роботов вы не развились. У вас телевизоры на лампах были, какие роботы? Как это сочеталось с тем, что вы даже в рыло друг дружке не могли выписать? Режет такой на работе свиней, режет — тесак в руке, кровища хлещет, а выходит за ворота — и снова непротивленец злу насилием? Нет, не понимаю я этого. С другой стороны, оно мне надо, это понимать? Один чёрт, теперь наоборот всё. Нам бы добраться до заветной дверцы и свалить отсюда, и какая тогда разница, в чём были причины того, как было и каковы последствия того, как стало? Никакой. Думаю, самое позднее к середине зимы все просто вымрут, и загадка этого мира канет среди других загадок Мультиверсума. Я видел много пустых миров, пацан, и каждый раз думал — что у них пошло не так? Какого чёрта они все вымерли? Но ответов обычно нет. И тут не будет. Ну вот, пока болтали, всю рыбу и почистили, а ты переживал: «Кровь, кишки, вот это самое…» Руки только помой. Половину будем солить вон в том ведре, а вторую половину я приготовлю. Ты пока смотри, как это делается, а в следующий раз сам попробуешь. Поварский разряд сам себя не повысит!
— Ну, что, вкусно? То-то же. Стоило научиться чистить. Нет, эти мы отложим для нашей лысой преследовательницы. Не зря же она для нас стриптиз устраивала? Заслужила. Нет, я не буду объяснять тебе, что такое «стриптиз», и вообще это была шутка. Разумеется, она просто мылась и просто стирала одежду, а теперь просто валяется на берегу голая. Простая гигиеническая процедура, да и смотреть там не на что, одни кости. Почему смотрю тогда? Тебе не понять. Годиков через три-пять тоже начнёшь глаза скашивать на чьи-нибудь ноги, а пока наслаждайся тем, что хотя бы эти страсти тебя не волнуют. В общем, клади сюда кашу и рыбу, наливай чай, и я поплыл. Да, я вижу, что она не спит. Хочу попробовать договориться, заодно проверим, насколько она вменяемая вообще. На вид так не очень…
— Эй, дамочка! — закричал Ингвар, преодолев половину расстояния до берега. — Ты меня слышишь? Должна слышать, ты же шибанутая, а не глухая. Я тебе пожрать везу! Рыбка, кашка, всё такое. Каша со вкусом норифира, похоже на сыр с плесенью, который случайно уронили в сортир, достали и отмыли в дешёвом портвейне. Очень богатый букет, рекомендую, освежает вкусовые рецепторы. А рыба со вкусом рыбы, потому что ни приправ, ни масла у нас нет, одна соль. И чай со вкусом лежалого веника. Этот отлично сервированный в помятой миске ужин вам доставит лучший в округе плавучий официант. И даже чаевых не потребует, но ты, дамочка, должна оторвать свою худую задницу от подстилки и отойти от берега на свой агрорадиус. Ну, или триггер-дистанцию, смотря какое название тебе больше нравится. Я очень надеюсь, что ты меня не только слышишь, но и понимаешь, потому что иначе я вообще ума не дам, что с тобой делать. Встань, пожалуйста, завернись в покрывало, если стесняешься, и отойди. Не стесняешься? Ну, нашим легче. Ну да, пялюсь, извини. А на что тут ещё пялиться-то? Но, между нами говоря, худая ты, как велосипед, так что не побрезгуй угощением. Вот, видишь, ставлю на камушек. Потом туда же поставишь посуду, я снова подплыву и заберу. Можешь не мыть, пацан помоет. Ему полезно, в воспитательных целях. Раз уж он так за тебя переживает, то пусть примет в твоей судьбе деятельное участие. Это как ребёнку хомячка завести под честное слово, что он будет клетку чистить. Воспитывает ответственность, а хомячка, если что, не очень жалко. Все, отплываю, поторопись, а то остынет. Вот так нормально? Не цепляю твою триггер зону? Ну и славно. Орать только утомительно. Но я всё равно буду, потому что раз ты слова понимаешь, то не совсем ушибленная. Тогда какого чёрта ты за нами тащишься, а? Тебе совсем больше нечем заняться в этот Апокалипсис? Вкусно? Приятного аппетита. Доела? Быстро ты. Да, отходи, я заберу посуду. Вот так, хорошо. Слушай, если ты такая понятливая, можно тебя попросить? Не беги за нами завтра, пожалуйста! Это же бессмысленно! И нас задерживаешь и себя гробишь. Вон, у тебя до сих пор коленки подгибаются, так набегалась! Мы бы не возражали против твоей компании, раз уж тебе так припёрло, но блин, агрорадиус же! У нас слишком маленький катер, от юта до бака меньше, чем твоя дистанция. Так что извини, ничего не выйдет. Давай мы тебе, так и быть, отставим жратвы, и поплывём себе с богом. Ну что, договорились? Не побежишь за нами? Что ты головой мотаешь? Это «нет, не побегу», или «нет, всё равно побегу, потому что я упрямая дура»? Так, ты на какой вариант сейчас кивнула? Про дуру? Блин, я так и думал почему-то.
