Побочный эффект - Панов Вадим Юрьевич

— Ты тоже что-то чувствуешь? — спросила Бесс, уткнувшись в его грудь.

— Нет, но…

Возможно, виной тому был тон, которым говорил Соломон во время звонка: напряжённый тон человека, узнавшего очень плохие новости. И тот факт, что Терри не рассказал, в чём дело, оптимизма не добавлял. И ни слова об отчёте, над которым они должны были сегодня корпеть. Другими словами, Уваров прибыл в «Малевич Куб» готовым к любым плохим новостям, включая сообщение о начале ядерной войны, или сразу ядерной зимы, но, увидев выражение лица напарника, понял, что подготовился не очень хорошо. — Всё совсем дерьмово?

— Ты даже не представляешь насколько. — Соломон завёл Ивана в защищённую комнату для совещаний и закрыл дверь на ключ. — Янг сейчас на прямой линии с самыми большими шишками, возможно, как освободится, позовёт нас. А может, и нет.

— В смысле?

— Если они примут решение сжечь тут всё к чёртовой матери, — отрывисто объяснил Терри. — Какой тогда смысл в продолжении расследования?

— Они могут решить сжечь город? — уточнил Иван.

— На их месте я бы об этом подумал, — очень серьёзно ответил Соломон.

— Что мы натворили, пока я спал?

— Пришли окончательные результаты экспертизы Мирам. Её разлом случился не из-за палёного генофлекса, а вызван вирусом.

— Каким ещё вирусом? — растерялся Уваров.

— Это ответ на твой вопрос, Айвен: пока ты спал, выявлен поражающий генофлекс вирус, искусственного, как ты понимаешь, происхождения. И Мирам его где-то подхватила.

— Где?

— Это нам предстоит выяснить.

— Только нам?

— Нет, конечно, все детективы и оперативники всех отделов идут в поле. Но у нас с тобой есть преимущество: мы знаем, где искать не надо. Мысли есть?

— Я их думаю, — усмехнулся Уваров. — А пока хочу спросить…

— Да, ты всё понял правильно, — опередил напарника Соломон. — Готовятся жесточайшие карантинные меры. Поезда и самолёты отменены. Дороги перекрыты. К Москве срочно стягивают военных. Как только вокруг города встанет достаточно сил, карантин введут официально. Пока молчат, чтобы не началась паника и не пришлось ловить по полям разбегающихся жителей.

— Паника обязательно начнётся, — покачал головой Уваров. — И все рванут из города прочь.

— Не пустят, — жёстко отозвался Соломон. — Слишком многое поставлено на карту.

— А не поздно? Со смерти Мирам прошло больше суток, с заражения — ещё больше. Вирус уже на свободе.

— Ты знаешь инструкцию для подобных случаев, Айвен: делаем, что должны, и да поможет нам Бог.

— Я не против, но… Э-э-э… — До Уварова только сейчас дошло, что он пропустил мимо ушей очень важное замечание Соломона: — Ты сказал, что вирус искусственного происхождения?

— Совершенно верно, — улыбнулся Терри. — Я думал, ты среагируешь раньше.

— Нас атаковали?

— Да. И судя по всему, нас атаковали дарвинисты.

— Чего они хотят?

— Не знаю. Требования не выдвинуты. Возможно, они хотят всех убить. Вообще всех, без разбора. — Терри демонстрировал хладнокровие, но хладнокровным не был. Он узнал о вирусе намного раньше Уварова, однако до сих пор не мог полностью прийти в себя. — Но в любом случае, устои общества они потрясут намного сильнее, чем во время бунта.

— Потрясут, но ничего не добьются, — уверенно ответил Иван. — Генофлекс защищает нас от SAS, мы не можем от него отказаться, и дарвинисты это понимают.

— К чему ты клонишь?

— Сейчас… — Уваров поднял указательный палец, показывая, что ему нужно ещё несколько секунд, чтобы сформулировать выводы. — Получается интересная картина: люди, запустившие вирус, бьют и по себе — ведь в них тоже есть генофлекс. Во всех есть генофлекс! А значит, они бьют по себе, по своим родным, по своим детям…

— У них есть надёжное противоядие, — догадался Терри. И заметно повеселел.

— Не может не быть, — поддержал напарника Иван. — Но мы возвращаемся к старому вопросу: где другие трупы?

— Разберёмся. — Соломон взял в руки подавший сигнал коммуникатор. — Новая вводная: вирус гемоконтактный.

— Что это значит?

— Вирус живёт в крови и переходит в новый организм через кровь. Способ передачи не такой быстрый, как воздушно-капельный, а значит, несмотря на то, что со смерти Мирам прошли сутки, есть вероятность, что вирус будет купирован в Москве.

— Если его не переделают, — добавил Уваров. Увидел недоумённый взгляд и объяснил: — Учитывая, что вирус искусственный, дарвинисты могли подготовить два штамма: гемоконтактный и воздушно-капельный.

— Вечно ты всё портишь, — проворчал Терри. — Давай выясним, где Мирам могла пораниться, сделать укол грязным шприцем, порезаться или её укусили… — Она могла укусить.

— Точно! — Соломон почесал подбородок. — Надо пообщаться с вампирами, у которых она зависала.

— Хорошо. — Иван поднялся из-за стола и достал коммуникатор. — Бесс!

— Кому звонишь?

Несколько мгновений Уваров смотрел напарнику в глаза, а затем, неожиданно для самого себя, ответил:

— Жене.

— У тебя нет жены.

— Есть.

Терри поморщился, а затем, догадавшись, уточнил:

— Она вампир?

— Вампиресса.

А значит, Иван не мог её не предупредить. И по взгляду напарника Терри понял, что предупредит, несмотря ни на что.

— Только без подробностей, — приказал Соломон. — Просто скажи, чтобы она не сосала кровь в ближайшее время.

И вышел в коридор.

* * *

— Что происходит в городе? — задался вопросом диктор. Это была первая и, судя по всему, основная тема выпуска новостей, и голос мужчины звучал весьма и весьма тревожно. — С чем связана транспортная блокада? Представители сил безопасности дают невнятные комментарии о террористической угрозе, однако никто не понимает ни масштабов предполагаемой атаки, ни того, как именно её планируют провести. Происходящее вызывает обоснованное беспокойство у граждан…

Паскаль посмотрел на часы — клиентка опаздывала уже на четверть часа, чего она никогда себе не позволяла, и набрал её номер:

— Добрый день, бону Бибидавлат. При всём уважении, хочу напомнить, что на сегодня у нас назначена встреча…

— Паскаль, ты ничего не знаешь? — изумилась появившаяся в мониторе коммуникатора женщина.

— Что именно мне следовало знать, бону? — вежливо поинтересовался Паскаль.

— Город окружают военные!

Несколько мгновений фрикмейстер размышлял над услышанным, после чего осведомился:

— Россия объявила Москве войну?

— Паскаль, это не смешно, — отрезала женщина. — Никакой войны нет, но все только об этом и говорят.

Мы собираемся уезжать.

— Откуда вы знаете про военных? — совсем другим тоном поинтересовался фрикмейстер.

— Забыл, с кем говоришь? Мой драгоценный супруг работает в правительстве.

— Простите, бону, я должен был сообразить.

— Но даже им ничего не объяснили! Эти проклятые военные и сотрудники безопасности ведут себя, как им вздумается, и ни о чём никому не рассказывают. Так вот, Москву окружают со всех сторон, но никто не знает, что происходит. Ты слышал, что отменили поезда и самолёты?

— К сожалению, эта информация прошла мимо меня, — признался Паскаль.

— Отменены все международные и междугородние рейсы. — Бону Бибидавлат перешла на трагический шёпот. — Заявляется, что это в связи с террористической угрозой, что готовится атака на транспортную инфраструктуру, но мой драгоценный муж в это не верит. Но что происходит, он не знает, поэтому мы уезжаем. Перенеси встречу на более спокойное время.

Бону Бибидавлат отключилась, а Паскаль не стал ей говорить, что в соседнем «окне» его настенного коммуникатора шёл репортаж с окраин Москвы, рассказывающий, судя по картинке, потому что звук был отключён, о гигантских и совершенно глухих «пробках», появившихся на всех вылетных магистралях, перекрытых всё теми же, проклинаемыми женой члена правительства, военными.

Город заблокирован.

Это казалось невозможным, но происходило в прямом эфире: огромный мегаполис постепенно превращался в кастрюлю с намертво привинченной крышкой.