Вечные каникулы (ЛП) - Эндрюс Скотт Киган

— Как идёт воссоединение? — прохрипел он.

— Что, прости? — переспросил я. — Я что-то не расслышал. Не мог бы ты говорить немного чётче, пожалуйста?

Он с яростью посмотрел на меня. Тяжело говорить, когда губы частично обгорели.

Я встал и протянул руку.

— Привет, Мак, отлично выглядишь. Без обид, да?

Я опустил взгляд и изобразил удивление, не увидев руки.

— Ой, прости.

Я притворно смутился.

— Идём со мной, — сказал он, изобразив нечто, похожее на улыбку.

Снаружи палатки собралась толпа, нас с Матроной провели сквозь неё к открытому месту, где стоял Дэвид. Толпа — это совсем нехорошо. Среди такого сборища снайпер не сможет как следует прицелиться в Дэвида. Я судорожно соображал, но на ум ничего не шло. Возможно, в итоге придётся пройти через весь ритуал.

— Ты выбрал сегодняшнюю жертву, Дэвид? — спросил Мак.

Что-то в его тоне вызвало у меня ещё большее беспокойство.

— Я решил внять твоему совету, брат Шон, — ответил Дэвид.

Толпа разделилась, вперёд вышли двое мужчин, ведя за собой мальчика. Это был Хиткоут. Теперь я понял, что стало с мальчиком, сидевшим за пулемётом у школьных ворот. Его лицо было залито слезами и соплями, он хныкал. Он выглядел совершенно остолбеневшим. Он увидел меня, на его лице, на мгновение отразилась надежда, но он быстро догадался, что происходит, и издал низкий стон животного ужаса.

— О, боже, нет, боже, нет, боже, нет, пожалуйста, нет, — забормотал он.

Сопровождающие вывели его на центр поляны и силой поставили на колени. Когда он встал на колени, я заметил, что руки его связаны за спиной. Один мужчина схватил его за волосы и запрокинул голову, обнажая голую шею. Хиткоут замолчал, слишком напуганный, чтобы даже хныкать. Он знал, что сейчас умрёт. Когда он посмотрел на меня, я заметил в его глазах смесь страха и мольбы, и почувствовал, что меня сейчас стошнит.

Я был настолько парализован, что не заметил, как позади меня встал Мак. Его присутствие я заметил, лишь, когда он зашептал мне на ухо.

— Тебя не было, когда мы преподали этой сучке урок. Тебя не было, когда мы казнили тех, из Хилденборо. Я сделал тебя своим заместителем, но ты этого даже не заслужил, не так ли? Никогда не марал рук. Или член, без разницы.

Я сжал кулаки. Нельзя поддаваться на его провокации. Надо придумать, как из этого выбраться.

— Для тебя всё было слишком просто, — продолжал он. — Интересно, будь ты тогда там, застрелил бы ты пленного?

Я повернулся к нему, злой.

— Нет, не застрелил бы. Я не живодёр.

Мак хмыкнул.

— Всё те же речи, Ли. Кого ты пытаешься убедить? Следовало бы тебя предупредить, меня трудно развести. Это меня ты предал, хладнокровно выстрелил и бросил умирать, не забывай. Бейтс тоже мог бы с тобой не согласиться. Также, полагаю, вчера ты убил одного из моих офицеров. Так, в чём же разница между убийцей и живодёром? Потому что ты, определенно, убийца.

Я просто смотрел в его единственный глаз.

— Нечего ответить? Что ж, давай-ка устроим проверку. У тебя есть выбор. Хочешь жить, убей Хиткоута. Возьми нож, перережь ему горло, посмотри, как он будет умирать. А потом ты должен выпить его кровь. В этот раз, если хочешь быть в моей банде, придётся заслужить. Если откажешься, я прострелю тебе коленки, подвешу за ноги и солью кровь.

Дэвид снисходительно улыбался нам обоим. Он не мог слышать, что Мак нашёптывал мне в уши, однако позволял своему приспешнику немного повеселиться.

— И чему же этот урок должен меня научить? — спросил я.

— Тому, что ты не способен делать то, что должно, — ответил Мак. — Если ты убьёшь Хиткоута и присоединишься к нам, тогда я не смогу тебя тронуть. Ты будешь под защитой, как член братства. Тогда ты сможешь разрабатывать планы, схемы, что душе угодно. Попытаться скинуть его, как меня. Можешь даже убить его. Что угодно, мелкий ты извращённый пиздюк. Возможно, даже у тебя появится шанс спасти школу. И Матрону, и девочек. Но только, если будешь жить. А жить ты будешь, если убьёшь Хиткоута. Пожертвуй им, если хочешь спасти других, или пожертвуй собой, чтобы сберечь совесть. Выбирай.

Он вложил мне в ладонь охотничий нож.

— Ты обманом пробил себе путь к руководству, даже не принимая сложных решений. Вот так выглядит руководство, Ли; готовность, при необходимости, отправить людей на смерть, способность убить без угрызений совести и сомнений, если потребуется. Покажи, из чего ты сделан.

Он отступил назад, держа ладонь на рукояти пистолета.

Нож, словно свинец, тяжело лежал в руке. Я смотрел на Хиткоута широкими напуганными глазами, а он незаметно покачивал головой, будто пытался отрицать происходящее. Я огляделся, осмотрел море окровавленных, замерших в ожидании и волнении лиц. И Дэвид, удивлённый, но привлеченный моими сомнениями.

— Давайте-давайте, юноша, — резко бросил он. — Вы знаете, что делать, если хотите к нам присоединиться. Забейте скотину. Заслужите спасение. Оберегите себя.

Я подумал о двух мужчинах, которых связал на посту. Если бы я убил их и разобрался с рубежами на реке, мы бы смогли эвакуировать школу незаметно для войск у ворот.

Я подумал об офицерах, которых освободил. Если бы я их не отпустил, то Бен Вудхэмс, та девушка, Рассел и Джонс остались бы в живых.

Я подумал о Маке. Если бы я убил его до того, как он захватил власть, тогда Матрона не пережила бы своих испытаний, и было бы спасено бессчётное количество жизней.

Если бы я делал то, что необходимо, очень многие остались бы живы.

Каждый раз, когда я сохранял кому-то жизнь, становилось только хуже. Мак был прав. И Хиткоут всё равно умрёт.

Я подошёл, склонился над дрожащим мальчиком, прошептал: «Прости» и перерезал ему горло. Всё это время я не переставал смотреть в лицо Маку. Даже на изуродованном, на нём явственно читалось выражение триумфа. Это было самое ужасное зрелище, что мне приходилось видеть.

Он изобразил аплодисменты, пока вся толпа запела осанны.

Когда я выпрямился, то заметил в толпе Матрону. Она плакала. По её щекам текли красные слёзы. Только в этот миг я осознал, что сам плачу.

Двое мужчин держали Хиткоута, пока тот бился и дёргался в предсмертных судорогах, и собирали льющуюся из его горла кровь в самую обычную салатницу. Когда его судороги, наконец, прекратились, а чаща наполнилась свежей кровью, Дэвид шагнул вперёд, взял чашу и протянул мне. Он поднёс её к моим губам. Мои ноздри наполнились металлическим ароматом скотобойни.

— Выпей крови агнца, и переродись до самой души, — произнёс он.

Он не осознал, что я уже переродился.

Я сделал два коротких вздоха и подался вперёд, чтобы отпить.

В тот же момент я крепче сжал рукоять ножа и изо всех сил ткнул Дэвида в грудь, целясь в сердце.

Лезвие отскочило от пуленепробиваемого жилета, который Дэвид носил под пиджаком, и упало в траву.

И тогда разверзся ад.

Глава семнадцатая

Я не ожидал, что выживу. Если бы выбор стоял чётко — убить Хиткоута, или умереть самому — мне хочется думать, что я выбрал бы собственную смерть.

Беда в том, что у меня был нож, а Дэвид стоял в трёх метрах от меня. Если я дёрнусь в его сторону, меня пристрелят ещё на полдороги. Единственный способ убить его — это вынудить подойти ко мне. А единственный способ этого добиться — это убить Хиткоута и продолжить ритуал. Я понимал, едва я перережу горло этому бедолаге, это будет мой единственный шанс убить Дэвида. Уговор такой. Разумеется, секунду спустя после того, как мой нож пронзит сердце этой сволочи, мне прострелят голову. Я был не против.

Однако он не умер. Как и я. И мне придётся жить с тем, что я хладнокровно зарезал собственного друга. Уснуть мне не давали другие кошмары, но молящий шёпот Хиткоута будет вечно звучать у меня в ушах.

— Ой, — произнёс Дэвид, ухмыляясь.

Затем он пнул меня коленом по яйцам. Я скрючился, и он снова ударил меня коленом, на этот раз, по лицу, разбив нос и опрокинув на спину. Я споткнулся и упал. По толпе пронёсся рёв, и все бросились на меня. Повсюду мелькали ноги и руки, слышались крики и вопли. Ботинки впивались в каждый сантиметр моего тела, мне удалось поднять локти и прикрыть голову, но толку с этого было мало.