Паргелион (СИ) - Тормент Аня
На столах, столешницах и длинных прилавках в условном хаосе было разложено великое множество самых разномастных предметов: детали, приборы, минералы. Четыре мальчика, одетые в комби разных оттенков серебристого, зелёного и синего, и девочка с каштановыми волосами и веснушками склонились каждый над своим столом, над чем-то увлечённо работая. То же делал и Профессор, который, кажется, не заметил входящих. По одному из столов гордо расхаживал механический попугай, гордость Профессора, собранная им собственноручно. Обычно попугай верещал не переставая, но сейчас предпочитал отмалчиваться.
— Зачем пожаловали, нечем заняться? — послышался за спиной голос Профессора.
Тео повернулся и чуть наклонил голову в знак приветствия. За строгостью Инкуса скрывалось доброе расположение.
— Забежали посмотреть на пантеру, — пояснил Тео. — Удалось её запустить?
Профессор молча махнул рукой в сторону, где и стоял робот, безмолвный и неподвижный.
— Девочка говорила, что он будет работать, только если прикажет она.
— Да, роботы этого класса настроены на одного человека. Могут быть настроены и на других, но лишь с разрешения первого человека. Такая вот механическая верность. А вообще — спросите у неё.
Инкус показал на один из столов, где Алис и Тео заметили тот самый шестигранник, который нашли у девчонки в сумке.
— Это Медея, — представил он, — соломорф класса М3. Вы знаете, это удивительно, что она попала в Кайро. Их было создано так мало, а сейчас — неизвестно, остался ли где-нибудь ещё хотя бы один М3.
Тео и Алис, раскрыв рты, наблюдали волнение Профессора, который переступал с ноги на ногу.
— Она может вывести пантеру из состояния покоя, но не хочет, до тех пор, пока не отпустят девочку.
Алис и Тео кивнули, осмотрели пантеру со всех сторон, вежливо поздоровались с М3, но не были удостоены ответом. И заметили входящего Риена, за которым семенил его друг или, скорее, посыльный для мелких поручений — худой угловатый мальчик по имени Эрки.
Алис кивнул Тео и направился прямиком к ним.
Риен был тем, кого в Кайро больше боялись, чем любили. Высокий, на полголовы выше Тео и на голову — Алиса, негласный предводитель дракайнов отличался необычным строением лицевых костей, каштановыми вьющимися волосами до плеч, чуть загнутым кончиком носа и заносчивым взглядом серо-зелёных глаз-хамелеонов. Очень одарённый, он, как говорил Тео, бывал «той ещё сволочью». Телекинез был одним из его главных талантов, и примерял он его весьма нетрадиционным образом. Историю об охотнике на сиобов, которого Риен разорвал надвое, задействовав свои способности, хорошо знали не только в Меркурии, но и в других городах. И, плюс ко всему, он был единственным учеником Келера на данный момент, что придавало ему ещё больше значимости в его собственных глазах.
— Эй, Риен, есть разговор, — кивнул парню Алис.
— О чем? — нехотя ответил тот, махнув рукой Эррки, чтобы шел дальше.
— Ты ведь дружил с Лором?
— Ну? — Риен неопределённо пожал плечами.
— Не говорил ли он тебе, зачем они пошли в старые лаборатории? — вступил в разговор Тео.
— А какая теперь разница? Пошли, зачем все ходят — поднабрать чего-нибудь.
— То есть конкретно он ничего не говорил.
Риен на секунду замешкался.
— Нет. А может… — Он задумался и провёл рукой по волосам, откидывая их назад. — Может, их послал Келер. Может, ему что-то было надо. А вам-то зачем знать?
— Если понять, для чего они ходили туда, может, станет яснее, почему они пропали.
Риен пожал плечами.
— Может, они пропали вовсе не там, а где-то по пути. Вы об этом не думали?
— Возможно, и так. Ладно, спасибо.
Риен направился на второй ярус.
— Веришь ему? — прошептал Алис.
— Почему нет, какой прок ему лгать?
— Чтобы скрыть что-то. — Алис прищурил глаза и скосил их в сторону. — Может, поковыряешься у него в голове?
— Он сразу меня выщелкнет, уж блоки ставить он умеет.
— А во сне? Мне кажется, Риен что-то скрывает. Знает что-то. Наверняка знает. Небось просто не говорит, зачем Келер послал их туда.
— Не уверен, что стоит так рисковать. Портить с ним отношения — сам знаешь, чем это чревато.
— Только я не пойму, почему ты думаешь, что их пропажа связана не с тем, куда они ходили, а с тем, за чем они ходили.
— Я не знаю, — ответил Тео задумчиво, — возможно, оба фактора играют роль.
Оранжереи использовались в основном для того, чтобы выращивать редкие виды флоры и фауны на продажу. Этим заведовала Мира, и она была одной из первых детей Кайро. Сейчас она расхаживала по дорожкам в обтягивающем комби и следила за тем, как проводятся работы. Скоро должны были вернуться возники — одна из групп, которые занимались вывозом артефактов и доставкой необходимых вещей и продовольствия в Кайро. И, раз походы в пустыню теперь лимитированы, основная нагрузка по поставке продукции ляжет на оранжереи.
Ранее, до Кайро, здесь тоже были оранжереи и даже небольшой водопад, который в нынешние времена не работал. Прежде тут разводили тропические растения, которые не встретишь в этой полосе: пальмы, раскидистые монстеры, пышные спатифиллумы и яркие кротоны. Но все они замёрзли, когда Кайро был оставлен. Теперь вместо них сад наполняли теми видами флоры и грибов, которые появились после Катастрофы: здесь росли небольшие игольчатые суккуленты, колючки, чёрные цветы, кустарники с невиданными ягодами, растения-камни, нечто красно-кровяного цвета, похожее на кораллы и проживающее на валунах, и многое другое. Здесь же обитало несколько редких видов птиц и крупные бабочки, куколки которых также вывозились на продажу. Росли и редкие травы, годящиеся для настоек различной надобности. В целом все представляло собой зрелище пусть и странного, но сада, и Тео, как и многие другие, часто приходил сюда, чтобы прогуляться и подумать, стараясь не подходить к источающему споры мху.
Услышав окрик Миры, Тео вздохнул, натянул перчатки и маску и принялся собирать чёрные поспевшие ягоды с покрытого клейкой мягкой массой куста.
Старый город Венерсберг умывался дождём, как умывается родниковой водой старая женщина в надежде на то, что хотя бы ненадолго к ней вернётся молодость. Город надеялся, что жизнь ещё потечёт по его старым улицам, залечивая раны. А берег клокочущего в грозе озера умывался солёной водой, словно слезами, которые должны принести облегчение. Над Кайро сверкали молнии, и все, задрав головы, смотрели, как льются с неба потоки. Если и были у жителей горести, то сейчас, под шум раскатистого грома, им становилось легче и снова грела сердца надежда.
Дара не слышала грозы, сидя в дальних комнатах Кайро. Но и она вдруг почувствовала внезапное облегчение от напряжения последних суток. Сколько раз девочка успела укорить себя в том, что снова подчинилась чужой воле и в результате опять оказалась взаперти. На этот раз выбор у неё был, правда, это означало бы потерять Медею. Зря она поверила тому темнокожему с бритой головой, кошачьей походкой и вкрадчивым, умеющим убеждать голосом. Как только они вошли в это подземелье, её потащили сюда и заперли, а вещи отобрали. Кровать, правда, была неплоха, и еда вполне себе, вкусное мясо, хлеб и овощи. Но звуки этого места вводили в депрессию. Временами шум был такой, словно ветер выл в печной трубе, а потом где-то из-за стены слышались протяжные стоны, что совершенно не способствовало душевному равновесию. Кто там, за стеной? Другой путник, которого эти уроды притащили в своё логово и обобрали?
Дверь из комнаты, оставшаяся открытой, — загадка почему — вела в комнату побольше, а там по столам и под ними валялась куча железяк неизвестного назначения, два больших кресла с мягкими спинками были засыпаны всё тем же хламом, а в дальнем конце этой свалки обнаружился туалет. Дара решила, что неплохо бы раздобыть хоть какое-то оружие, и припрятала под матрасом пару металлических штырей, которыми можно было бы при желании проткнуть насквозь. После чего она, немного успокоившись, улеглась сверху и закрыла глаза.
