Захар Петров - Муос: Чистилище
Когда Зозон приказал Вере обходить змея, она, продолжая кусать себе губы, подчинилась. Она не могла понять, зачем командир это делает. Но думать об этом было некогда. Остатки отрядов Сплия и Зозона наконец-то дотащили до воды вторую бочку. Третья была раздавлена змеем в ста шагах от воды. Это случилось ещё до подхода людей Зозона. Возле смятой бочки лежал едва шевелящийся змей. В цианидной луже видны комбинезоны четырёх прикованных к обломкам бочки бурлаков и троих армейцев.
Оставалась последняя бочка. Обод колеса тележки деформировался, и теперь передвигать её удавалось только рывками. Ноги бурлаков и армейцев скользили по мокрому шлаку, намокшие верёвки и поручни выскальзывали из уставших рук. А они только обошли преградивший им дорогу труп змея.
Приближались ещё два змея: один, извиваясь, полз вдоль берега. Второй появился из какой-то норы и, словно гигантская крутящаяся спираль, заходил сзади. В тележке оторвано колесо. Сплий ранен. Пошатываясь и держа в левой руке меч, он изредка поглядывал на обвисшую правую. Сорвав голос до хрипоты, он орал на бурлаков и армейцев, возившихся возле бочки. Увидев Веру, он прохрипел, указав мечом в заходившего сзади змея:
— Бери того.
Бурлак из Вериной группы хотел было идти к бочке. Она придержала его прикладом арбалета:
— Здесь ты нужней, иди со мной.
Они шли прямо на змея. Подмоги ждать неоткуда — раненый Сплий, размахивая мечом и всё также ругаясь, выстраивает армейцев, чтобы встретить змея, ползущего по берегу. Зозон стоит у кромки воды, и к нему плывёт змей. Паук и Фойер бегут к командиру. Только Вера, офицер, солдат и ставший ополченцем бурлак преградили путь змею.
Змей повернул к ним. Вера ещё раз посмотрела на раздавленную бочку и скомандовала своим:
— Туда!
Она сама первой вбежала в неглубокую лужу, в которой теперь валялись трупы бурлаков и армейцев. Ноги погрузились в мутную жижу из дождевой воды, цианида, грязи, человеческой крови и змеиного гноя.
Армейцы опасливо переминались, поглядывая под ноги, боясь, чтобы вода не залилась за голенища. Бурлак подхватил арбалет убитого, быстро его взвёл, и теперь оба взведённых арбалета были направлены в сторону приближающихся челюстей.
Вера скомандовала:
— По моей команде — залп и бегом назад!
И почти сразу:
— Залп.
Выстрелив, они выбежали из лужи. Ужаленный отравленными стрелами змей, догоняя людей, ввалился в лужу, создавая много брызг и захватывая жидкость открытой пастью. Жалобный стон вырвался из нутра животного. На секунду змей остановился, пытаясь выплюнуть ядовитую смесь, а потом чуть медленней пополз в сторону остановившихся людей.
Вера ещё раз огляделась. Сплий, увлекая за собой второго змея, бежит в воду, как раз туда, куда наконец-то льётся содержимое третьей бочки. Фойер и Паук тащат Зозона. Отступать назад или отходить в сторону нельзя — змей может напасть на оставшихся там людей. Придётся оставаться на месте.
Неожиданно бурлак побежал. Сперва Вера подумала, что тот хочет убежать. Но нет, тот бежал по направлению к змею, но как бы по касательной к разлёгшейся полукругом твари, как будто хотел пробежать мимо змея, едва его коснувшись. Он крикнул:
— Прикройте!
Смутно догадываясь, что задумал заключенный, Вера дала команду:
— Залп.
Она выстрелила первой. Армейцы, только перезарядили арбалеты и, не целясь, послали свои стрелы в змея. Сначала змей повёл головой в сторону приближающейся цели, но получив ожоги стрелами, снова направился в сторону Веры и армейцев. Бурлак, пробежав несколько метров мимо слабеющей громадины, потом резко сменил повернул и запрыгнул на неё сверху, почти в упор выстрелил, сразу спрыгнул с другой стороны и побежал. Стрела попала прямо в нервный центр животного. Змея изогнуло, и он беспомощно задёргался на одном месте. Бурлак подбежал к Вере.
— Где так научился?
— На Первомайской…
— Потом расскажешь, теперь за мной…
Они бежали к основной группе. Фойер, Паук и трое армейцев из арбалетов добивали змея, дёргающегося в отравленной воде. Сплия не было видно. Несколько бурлаков и раненых армейцев в панике поглядывали ещё на двух змеев, направлявшихся в их сторону от строений — именно оттуда, куда им надо было отступать.
Что-то произошло. Над озером взметнулась гигантская колонна — метров сорока высотой. Качаясь, вожак раскрыл пасть, издавая жуткий треск. Два змея, которые к ним приближались, неожиданно прекратили боевой пляс. Они просто поползли к озеру, больше не обращая внимания на существ, целившихся в них из арбалетов. С недоумением люди смотрели на проползавшие мимо туши, скрывающиеся в ядовитых волнах.
— Что это? — спросил Паук.
— Не знаю и знать не хочу, — пробасил Фойер.
Подхватывая под руку Зозона, он добавил:
— Сматывать пора. Командира хватай.
Их отряд отступал к строению, из которого начинал путь к озеру отряд Сплия. Вера замыкала их колонну. Она отбегала задом, изучая мрачное озеро. Где-то вдалеке, сквозь пелену дождя она видела ещё несколько мельтешащих точек — это отряд Тхоря возвращался с задания. Некоторое время на озере были только волны и столб, который всё также издавал душераздирающий скрежет. Вдруг Вера увидела змея… ещё одного… ещё…
— Паук?! Фойер?!
Убры оглянулись:
— Мать твою! Давай быстрее, быстрее…
Там, куда доставал взгляд, на берегу были змеи. Десятки змеев. Они выползали из воды и ползли подальше из озера. Но это были не сильные и ловкие монстры, которых они наблюдали в начале схватки. Некоторые из змеев останавливались, их тела медленно изгибались, имитируя движение вперёд, сил на которое у них уже не было.
Один из змеев догонял Веру. Он шёл прямо на них, вернее почти прямо. Его курс был параллельным. Голова змея была приподнята и запрокинута вверх, пасть раскрыта. На уходящих людей он внимания не обращал, он был занят бегством от убивающего озера. Змей почти их обогнал, оставаясь в десяти метрах в стороне, потом остановился. Мощная голова рухнула на шлак, из открытой пасти что-то вывалилось. Приглядевшись, Вера увидела несколько маленьких змеев, в рост человека каждый. Змеёныши ещё не научились и уже никогда не научатся ползать по земле — они тоже были отравлены. Дёргаясь и изгибаясь, змеёныши беспомощно дёргались возле открытой пасти монстра.
Наконец, они дошли до строения. Когда остальные входили в дверь, Вера ещё раз посмотрела на змея-вожака. Теперь он замолк, ещё несколько раз печально качнулся над озером, как будто оплакивал гибель своей стаи, а потом медленно, почти без шума и брызг, опустил в воду своё многотонное тело. Чтобы больше никогда оттуда не подняться…
VI. Университет
1
Спецназ в битве со змеями потерял треть своих воинов. Потери не были напрасными — живых змеев больше никто не видел. Несколько недель падальщики и прочие плотоядные обитатели Поверхности пиршествовали у Комсомольского озера, обгладывая разлагающиеся туши монстров. Автозаводская линия была свободна. Сначала робко, потом всё смелее туда-сюда стали ходить обозы. Со временем были сняты усиленные дозоры на Единой и Первомайской. Даже знаменитую бронедрезину затолкали в тупик и больше оттуда не выкатывали. Весь Муос узнал о победе Сил Безопасности Республики над змеями. Правда, истинные потери в официальных депешах скрывались, и акцент делался не на подвиг убров и армейцев, а на мудрость Инспектората Республики, спланировавшего и организовавшего эту великую операцию, ещё раз проявив заботу о своих гражданах.
Зозона в числе тяжелораненых доставили в Госпиталь. Через некоторое время убры стали возвращаться из Госпиталя: одни стали в строй, некоторых демобилизовали из-за полученных увечий. Несмотря на то, что они заработали себе нежирный, но пожизненный паёк и преимущественное право устроиться на какую-нибудь канцелярскую работу, было тяжело наблюдать исход из Урочища инвалидов с их семьями: опустив головы, кульгая, а то и опираясь на плечи своих жён, они навсегда уходили c базы.
Зозон и ещё трое убров так и не вернулись из Госпиталя. Официально сообщалось, что они умерли от ран. Но в Урочище поговаривали, что их, как безнадёжно больных, умертвили сами врачи — это разрешал делать новый Закон Республики.
Вера снова почувствовала себя одинокой. После смерти Зозона Урочище ей уже не казалось домом. Теперь ей, наоборот, постоянно хотелось вырваться отсюда. Она с нетерпением ждала новых заданий, а в промежутках между ними с остервенением колотила грушу, отрабатывала ката с оружием и без, стреляла из арбалета и качала на снарядах и без того ставшие почти железными мышцы. Среди убров Стрелка прослыла «чокнутой». Нет, о её победах помнили, её ценили и считали опытным бойцом. И всё же настораживала нелюдимость единственной девушки-воина, которая почти ни с кем не общалась, а всё свободное время проводила в туннеле, как одержимая, оттачивая приёмы. Во время спаррингов она дралась почти в полную силу, не позволяя соперникам свеликодушничать и заставляя воспринимать её как серьёзного и опасного противника. Волей-неволей с нею начинали драться также жёстко. Казалось, она никогда не устаёт, а пропущенные удары, даже очень сильные, только делали её злее и напористее. Худая, быстрая, сильная, она была как арбалетная пружина, которую невозможно переломать, но которая может очень больно выстрелить. В конце концов, равных Вере в учебном бою из числа обитателей Урочища осталось мало. Иногда убры, растирая ушибы и вывихи после схваток с Верой, оправдываясь не понятно перед кем, вспоминали погибших в бою со змеями и соглашались друг с другом в том, что был бы жив Лис, Сплий или кто-то ещё, они бы «накатили этой малой». Это было отчасти правдой — в той битве погибли лучшие из убров.
