Дарья Аредова - Город посреди леса (рукописи, найденные в развалинах) (СИ)
Она смущенно улыбнулась, но вставать благоразумно не пыталась. И правильно.
— Терпимо. – А приятный у нее голос. Черт, да что же это такое-то!.. – Спасибо вам огромное.
— Да было бы, за что. – Я критически оглядел ее руки. Вроде, все нормально. Но беспокойство не оставляло. Она поглядела в сторону окна. Тусклая электрическая лампочка немного мерцала – не то ветер повредил линию, не то в очередной раз разваливается электрогенератор.
— А почему ставни закрыты?
Угу, да еще и на засов. Точно, нездешняя. Откуда же она, в таком случае?
— А я хочу поспать спокойно. Не люблю, знаешь ли, когда всякая хрень через окна лезет.
Она вздрогнула.
— Как так – через окна?
— Сейчас ночь. – Я улыбнулся. – Да ты не переживай, все хорошо. Никто никого есть не собирается.
Словно в опровержение моих слов, раздался глухой тяжелый удар снаружи и скрежет когтей по металлу обшивки. Сразу же вслед за ним обиженный вой. Захлопало крыльями и – будто, по команде, настойчиво забилось в окно всем весом. Девчонка вздрогнула и съежилась на кровати, натянув одеяло на самый нос и настороженно глядя на ставни.
Я вздохнул.
— Это серебро.
— Серебро?.. – растерянно обернулась она.
— Ага. Его Странники приносят. Странников знаешь?
Она помотала головой и вопросительно на меня поглядела. Потом вдруг завозилась.
— А... – Голос прозвучал полуслышно. – А кто меня раздевал?..
Я вздохнул вторично. Послали же боги подарочек! И вот, что мне с ней теперь делать?!..
— А ты угадай с одного раза.
Она вспыхнула. Я незаметно перевел дыхание. Все в порядке. Вампиры не краснеют. И уж тем более, они так не краснеют.
— Слушай. – Я подошел к кровати и, устроившись рядышком, легонько коснулся ее плеча. Она вздрогнула. – Ты только пойми правильно. Надо же было привести тебя в порядок, к тому же, холодно весной в легком платье... Мне не впервые о ком-то заботиться – у нас разные случаи бывают. И в лесу приходится раненых перевязывать, и кровь смывать. И не нужно так переживать.
— Прости. – Она упорно разглядывала одеяло, будто ничего интереснее в жизни не видела. – Я понимаю. Просто... я немного стесняюсь, но не из-за этого. Просто ты мужчина... и вообще... я... я некрасивая...
Я едва с кровати не свалился. Ни фига себе, самокритика!
— Что?!!.. Ну, знаешь ли.
— А чего?
— Погода хорошая! – Я встряхнул головой. Нет, ну, видали чудо?! Это она, стало быть, некрасивая! А я тогда кто?.. – Спи.
Я поднялся, было, но тут с кровати донеслось шмыганье. Та-ак.
— Ты чего? – после мысленного счета до десяти, обернулся я. Лица ее я не видел под волосами.
— Н-ничего. – Шмыг.
Я вернулся обратно и осторожненько переместил волосы ей за спину. Так и есть, ревет.
— И все же?
— Прости, пожалуйста! – легко капитулировала она. – Я тебя расстроила, да?
Я невольно улыбнулся.
— Вот, смешная. Чем?.. Нет, разумеется. Не плачь, а?..
Она улыбнулась в ответ, кивнула, вытерла слезы тыльной стороной ладони – и вдруг совершенно не к месту выдала:
— У тебя изумрудные глаза.
— И?.. – не сообразил я, машинально покосившись на зеркало. Но зеркало было закрыто на ночь, а портьера ничего не отражала.
— Красиво...
Я пожал плечами и невольно улыбнулся. Интересно, она и правда, не знает, насколько она сама на самом деле красивая? Очень-очень красивая... Необычайно красивая.
Так, ну все! С каких это пор я любуюсь на...
— Эй, ты чего? Что-то не так?
Я тряхнул головой и быстро проговорил:
— Все в порядке. Я пойду. Спокойной ночи...
— Не уходи! – вскрикнула она.
— Ну, что еще? – мягко уточнил я. Она виновато хлопнула ресницами.
— Я боюсь одна... и... и холодно... Можно тебя за руку взять?
Я мысленно выругался, осторожненько улегся на краешек кровати и послушно протянул ей руку. Нет, мне-то, безусловно, очень приятно. И даже не знаю, с чего бы мне вдруг приятно держать за руку абсолютно незнакомого человека.
— Не уйду. Меня, кстати, Дэннер зовут.
Теплая ладошка крепко пожала мои пальцы.
— А я – Аретейни.
Аретейни... какое красивое имя... словно весенний ручеек... ей очень подходит.
С этой мыслью я и уснул.
Нэйси.
— Пробьет.
— Не пробьет.
— Пробьет.
— Не пробьет.
...И так мы спорим обычно до полной потери пульса, голоса и терпения. Моя невероятно упрямая сестричка ни за что не отстанет. На этот раз ей взбрело в голову пробить шкуру оборотня из самострела. А вчера – серебряной мизерикордией.
Вообще-то, мы с ней не всегда ссоримся. В основном мы не разлей вода, и вместе собираемся поступить в патруль. Вернее, мечтаем, поскольку туда женщин не берут, но вдруг, для нас сделают исключение? Почему бы и нет – если мы будем хорошо готовиться? Другие просто не пытались – а мы попробуем.
— А я тебе говорю, пробьет!
— Дура.
— Сама дура.
— Заткнись.
Я отрешенно кидаю в землю ножик. Лесли продолжает упрямо повторять одно и то же. Кошмар какой-то.
С самого утра погода не заладилась. Дождь моросит, и тренировка тоже, видимо, предстоит под этим самым дождем.
— Дэннера давно видела?
— И что?
— Он тебе, конечно, не рассказал.
— Чего тебе надо?
— Они вчера на оборотня ходили.
— Дальше что?
— Вот у него и спроси.
— Почему это у него?
— А он точно ответит. Я вчера спрашивала.
Я фыркнула, сдувая челку.
— И чего сказал?
— «А ты проверь».
— Пойдешь проверять?
— Да ну тебя.
Лесли обиженно отворачивается. Со стороны дома приближаются шаги. Опять Алиса. И чего ей надо?..
Алиса подходит, и некоторое время нерешительно топчется в сторонке. Затем произносит:
— Вчера Странник пришел.
Странник! Вот это уже интересно. Вообще-то, Алиса немного чудаковатая, но иногда интересные новости сообщает, про патруль и так далее.
Я вскакиваю и пихаю нож в сапог.
— Странник, говоришь? Пошли глядеть!
И мы побежали в бар.
Лесли даже всю дорогу молчала, заинтересованно поглядывая на Алису, но Алиса молчала тоже.
Аретейни
Хотите верьте, хотите нет. Я, правда, не знаю, как тут оказалась! Абсолютно, совершенно, стопроцентно не знаю, и все тут.
Расскажу по порядку. Знаю-знаю, вы думаете, что я вам вру. Я и сама бы так подумала на вашем месте, и потому не осуждаю вас, и ничуть не обижаюсь. Признаться, я немного не в себе сейчас… хотя, «немного не в себе» – очень мягко сказано. Но что еще мне делать?.. Рассказываю.
Иду по улице, никого не трогаю. Лето, тепло, ночь, ветерок такой прохладный дует... в общем, пейзаж, и все такое... Иду, значит, из магазина – у меня, как это обычно и бывает, к ночи сигареты закончились. А дом у нас рядом с парком – небольшой, конечно, парк – но зато и не очень темный, парк как парк, скорее даже, скверик. Шла я вдоль его кромки, медленным, прогулочным шагом. На улице тихо в это время, машин нет, невдалеке МКАД шумит, а с другой стороны Октябрьская железная дорога. Поезд прогудел – уютненько так.
И вдруг останавливается машина, прям напротив меня. Я на всякий случай ускоряю шаг, машина за мной. Ну, думаю, попала. Сейчас снова отшучиваться придется – люди разные встречаются, а чаще всего одинокой молодой женщине в глуши встречаются люди с не очень мирными намерениями. Запахиваю куртку и сворачиваю на газон – так машина опять за мной. «Девятка», желтенькая, обшарпанная такая, точно кто ее с разборки умыкнул – едет себе по траве, как ни в чем не бывало. Слышно, как за спиной перебивается взревами старенький мотор. Я оборачиваюсь, и...
И никого нет.
Честное слово!
Пусто. Темно и тихо. И никаких девяток.
Ну, думаю, совсем с ума схожу после ночной смены. Иду дальше, размышляя о природе комплексных галлюцинаций – и тут эта самая девятка едет навстречу. А внутри – как мне показалось, пока автомобиль разворачивался, и дальний свет не ударил в глаза – внутри никого не было. Водительское место пустовало – а машина ехала, будто управляет ею невидимка.
И вот тут-то мне и сделалось как-то не по себе. Нет, чтобы на улицу свернуть, на освещенное место – так я, как дура (хотя почему это – как?..) побежала через парк, и даже туфли сняла на ходу – на каблуках бежать неудобно. Автомобиль, разумеется, за мной – мне даже казалось, что невыносимо яркий желтый свет не может принадлежать слабеньким его фарам. Свет разрастался, потоком заливая парк, и словно бы поймал меня, и не отпускал.
А там, неподалеку, пруд есть. Выбегаю к этому пруду, там дорожка такая узенькая, автомобиль на меня со скоростью под сто двадцать чешет. Уворачиваюсь, и, разумеется, плюх в воду. И он за мной. Вода, зараза, холодная, наглоталась, выныриваю злая, как собака. Ну, думаю, ох, и влетит сейчас кое-кому. Скорее всего, какой-нибудь подросток у родителей старую машину угнал, а сам ездить на ней не умеет. Я, конечно же, оглядываюсь в поисках девятки – пруд-то неглубокий, но, если в машине действительно ребенок, салон наверняка станет для него последним пристанищем. Глубоко уйти она не могла – некуда уходить. Здесь метра три-четыре, не больше, а вода еще прозрачная. Фары должны светиться. Да вот же они – вижу, светят сквозь воду, правда, только одна фара. Я ныряю на желтый огонек и…
