В трех соснах… (СИ) - Сысолов Дмитрий

Свой пулемет я доверил сумрачной Эльбе. Самому-то мне он сейчас никак. С раненой рукой много не набегаешься. И пусть и рана-то пустяковая, но каждое движение всё равно отзывается болью во всей руке. Тут не до точной стрельбы. Так что я тащил на плече обычный калаш. Но даже и его не спешил брать наизготовку. Это дети вон, несмотря на свой опыт, всё равно продолжают играться в войнушку. Не столько думают о противнике, сколько о том как они смотрятся со стволами со стороны. И так вот встать, и эдак. «Крутые коммандос», ёп… У меня же основное оружие — как раз сами бойцы. Мне нужно думать за них всех. А с автоматом если бегать — значит как организатор опять провалиться.

И я думал. Курсировал по всей колонне. То догоню дозор, то вернусь в основную группу; то отстану и поравняюсь к плетущемуся в хвосте Ниссану с обозом, чтоб выяснить чего слышно в эфире. Тишина. Постепенно и ребята начали уставать красоваться с оружием. (понятно, это интересно первые полчаса. Ну час, если сразу не наигрался. Но потом автоматы постепенно тяжелеют и один за другим перемещаются на плечи.)

А носить автоматы ребятишки-то не умеют. Ну, в смысле, регулировать длину ремня, чтоб было удобно. Пришлось на ходу проводить ещё одно занятие. Я, правда, сам не большой знаток в этом, но уж для носки на груди правильную длину им могу выставить, чтоб они в ремнях одновременно не путались, но и хода ремня чтоб хватало для того, чтоб приложиться к автомату без натяжения.

На пару километров этого хватило. А потом опять начала подкрадываться скука. Ладно хоть с левой стороны от железки пошло сплошное болото (причем, как говорил местный Леший, появилось оно тут сравнительно недавно. Еще вон не все деревья в залитой чаще сгнили) А вот и сами виновники образования болота:

— Ой, а кто это?

— Это же бобры.

— В самом деле? Настоящие?

— Ой, девочки, бобры! Глядите!

В общем, галдеж поднялся, словно мы на прогулке. Даже пришлось прикрикнуть. Но всё равно, детишки не столько опасность теперь высматривали, сколько на бобров любовались. Ладно хоть разведка Шрама по правой стороне идет и во всем этом безобразии не участвует. Ну как дети, честно слово… Хотя, стоп. Они же и есть дети.

Вскоре показался и туннель, у которого у нас должны быть первые позиции. Там действительно сходилось несколько грунтовых дорог. И нужно было перекрыть их все. Вот тут-то и начался хоровод для меня. Я забегал как наскипидаренный. Заслав по каждой из них дозор проверить дороги вглубь, хотя бы на километр. Выбрать место под позиции. Определить ориентиры. Отметить сектора стрельбы. Очертить даже, контуры окопчиков. Выбрать несколько сосенок под срубание для создания баррикад…

В общем, забот у меня сразу прибавилось до черта и, даже больше. Вот, ей-богу: махать лопатой или топором было бы мне намного проще. Это только вон глупый Кошак может ворчать себе под нос, что «сам-то ничё не делает, только командует бегает»… Вот вроде ж и те же 14 лет, что и мне (якобы), но ведь дитя дитем! Очевидных вещей не понимает. Да у меня даже десятилетняя Настя такую глупость бы не сморозила. Так что на меня вся надежда. Мне за всех тут думать надо. Чтоб ситуация, аналогичная вчерашней, не повторилась бы.

Так что мы торопливо окапывались (итак слишком много времени потеряли, пешком добираясь.) И, только-только, вот вроде, довели позиции до боле-менее приемлемого уровня, как где-то далеко-далеко за лесом услышали стрекотание пулеметов (именно пулеметов, не автоматов никак). И Башка тут же из замаскированной машины высунулся и мне машет подзывая. Подскочил к нему.

— Что там?

— Корень и Медведь сбивают заслон на трассе. Мельник выходит уже на северную окраину Просвета. Сафрон и Пират тоже оставляют позицию и выдвигаются к Просвету.

— Нам что?

— Нам тоже. Вот Князь на связи. Тебя хочет…

Короче, не успели мы толком оборудовать позиции, как они уже потеряли свою актуальность и нам нужно двигаться дальше.

Дальше двигались тем же порядком, только утроив бдительность. Ребята ворчали вполголоса. Понятно, что лишней и бессмысленной работы никто не хочет. А тут только обустроились — и тут же всё бросаем и дальше идем. Идиотизм? Да. Но я бы сказал — скорее перестраховка. Случись что незапланированное и мы были бы готовы к этому. Как говаривал ещё в той жизни один мой хороший знакомый: «Лучше семь раз покрыться потом, чем один раз инеем». И еще: «Лучше перебдеть, чем недобдеть».

Так что ворчания я пресек довольно резко. Если детишки не понимают зачем мы это все делаем, то я то все прекрасно понимал. А детям что… Детям объясним. Но потом. Сейчас все внимание окрестностям.

Особое волнение я почувствовал когда мы дошли до Казарм (остановка 338 км). Вот где адреналин-то в крови подскочил! Ещё и дети занимали его до ужаса бестолково. Я, конечно, пытался ими командовать и хоть как-то организовывать и они, даже, и слушались, но отсутствие навыка бросалось в глаза очень сильно. Ну не зря же проводят все эти учения постоянно. Каждый солдат должен знать, что ему делать в каждой ситуации. Как двигаться в колонне, как врываться в помещение, как оборудовать окоп и так далее.

А мои ребята, (даже и те, кто уже «обстреляны») ничего этого не умеют! И тонкая грань между обученным и необученным — видна любому вояке. Заметьте, разница не между обстрелянным и необстрелянным, а именно между обученным и необученным. Это важно!

Потому как необученные делятся, как правило, на два типа. И первые впадают в страх и ступор (как та же Маря, сбежавшая с позиции и сама об этом не помнящая). А вторые прутся напролом (как Эльба и погибшая Вика.)

И иногда, по результатам боя, первые, увидав в какое мясо замесили вторых, впадают в состояние зомби и уже сами идут напролом, дабы это всё побыстрее закончилось. А вторые (те, кто выжил) переходят на место первых и уже они начинают панически и иррационально бояться.

Потом постепенно привыкают и те и другие. Если, конечно, выживают.

Это и есть те самые «обстрелянные бойцы». Они ничем не лучше остальных, кроме того что уже прошли эти стадии. Так же ничего не умеют, но первые устали бояться, а вторые маленько охолонули. И с ними можно уже как с людьми обсуждать что-то, ставить задачи, учить, и так далее. Они уже могут воспринимать то, чего от них хотят. Ничем более «воевавший» от «не воевавшего» не отличается.

А вот обученные, затвердившие каждый маневр в многократных повторениях, могут обойтись без этих самых стадий. Буквально любой «первый бой» и всё. Потому что натасканы и знают что и когда делать. Именно для этого в армии и учат. Не для потакания садистским наклонностям офицеров и сержантов (как частенько об этом думают молодые), а именно для обучения. Чтоб даже ночью если поднять — солдат на полном автомате все выполнял.

И вот я, наблюдая за перемещениями моих ребятишек, как никогда остро понимал, что у меня не войско, а необученная толпа. Совершенно! И, что если я хочу чего-то с ними добиться учить их нужно сутками напролет. А не так, как мы занимались до этого. Полчаса в неделю… Если получится.

Нас спасло только то, что Казармы те были совершенно пусты. Никого в них не было. И, убедившись в этом, мы продолжили движение дальше. Но зарубку насчет учений я в своем мозгу сделал.

Вскоре мы вышли уже практически на сам Просвет. Там где лес расступался, открывая первые домики поселка. Приближаться вплотную мы, конечно же, не стали. Остановились метров за пятьсот от околицы. И уже отработанная на том перекрестке с туннелем программа повторилась и тут. Снова я бегал как наскипидаренный, пытаясь всё предусмотреть и разместить своих ребят максимально скрытно, максимально надежно и защищено.

Я нервничал за всех разом. Как сделать чтоб не повторилась ситуация с Немцом и внезапным заходом в тыл. Или как расположиться чтоб меня не обошли с фланга, как во вчерашней схватке. Я пытался предусмотреть всё. Не знаю, возможно я опять всё делал не так как положено, и настоящий пехотный офицер только за голову бы схватился от моих решений, но на мой, сугубо дилетантский взгляд, у меня получилось неплохо. Ну, по крайней мере, лучше, чем в прошлый раз.