Лед Апокалипсиса (СИ) - Кулабухов Тимофей "Varvar"

Лежал и думал. О Лизе. Арине. О застреленном Аязе. Умершем в горячечном бреду Алике. Мысль перетекла в то, как доставить уголь на базу. Завтра одну группу поставлю копать траншею от вокзала в сторону ангара с одновременным исследованием содержимого вагона. Так сказать, «в срезе». В вагонах редко возят что-то чересчур ценное, зато его эпически много. Мешки с какао-порошком? Зато сразу тридцать тонн. Такого количества должно хватит чтобы выпекать шоколадную выпечку до конца суперзимы.

Как же уголь допереть? Вот бы рельсы расчистить. А что? Возле Завода своя нитка! Доехать с помпой, как на хрониках гражданской войны. Сколько усилий уйдет чтобы расчистить семь километром путей, покрытых слоем снега, плотного, лежалого, высотой от трех до восьми метров? До-хре-на. А если растопить снег, используя тот же уголь? Не факт, что удастся запустить локомотив, собрать составы, перенаправить стрелки. Идея — шляпа.

Снег, снег, снег. Снежок. Ледник. Лёд. Вообще по снегу ездят снегоходы, разные болотоходы тоже. Вот только тут их нет, это же средняя полоса России, а не север Сибири. У тех хотя бы инфраструктура для ледникового периода готовая. Зато жрать нечего. Итак. Снегоходов нет. Что может быть использовано как снегоходы?

В детстве в журнале «ЮТ для умелых рук» видел картинки о том, что снегоход можно сделать из обычной «нивы». Берутся автомобильные камеры, в них вставляется ещё слой камер, всё без покрышки. Это счастье надувается как презерватив с водой. Становится громадным. Усиливается всякой синей изолентой, крепится на машину как колеса бигфута и она не проваливается в снег. На картинке всё чудесно. Только как вставить камеру в камеру? Точно она надуется? И как эти мегакамеры пристроить на диск? Как такие колёса поместятся в пространстве для обычного колеса? Выходит, переделывать ходовую или резать кузов. А знаешь, спросил я сам себя, сколько у меня в наличии автомехаников? Ноль. Лично я могу аккумулятор сменить. Лампочки поменять в фарах. Свечи. Колесо. Прокладку под корпусом термостата (после просмотра обучающего видео на ютубе, которого теперь нет). Но перебрать ходовую — за гранью. Выходит, задачу собрать вездеход не осилю. А может, на химическом заводе есть что-то подобное? Автопарк там странный, явно начальство баловалось всякой охотой и рыбалкой.

Представил себе «паджеро спорт» с огромными колесами, играючи перепрыгивающее сугробы. За рулем был Андрей, живой, здоровый, с золотым зубом. Он пел колыбельную на немецком и обещал больше не включать радио. «О, Андрей, а я думал тебя убили!», хотел было сказать, когда понял, что незаметно провалился в сон со странными сновидениями.

Хакас укрылся в кроне ближайших кустов, прикрывать нас со средней дистанции.

Одинокий хутор, пара домишек на возвышенности, занесены не сильно. Пришли, проверяя по кругу все объекты на карте. Пауер-бэнк почти сел, но помогал существенно. Один из домов курил дымком, малозаметным в снегопаде.

Мы постучали. Я впереди, повернут полубоком, топор воткнут в снег. Открыл крепкий мужичок в красной спортивной форме.

— Доброго здоровья, хозяин. Познакомиться пришли.

Он посмотрел устало, зачем-то кивнул.

— Ну, меня Мстислав зовут. Только придержите свои шутки про Ростроповича.

— Как можно, я про князя хотел. Антон, это Денис. У нас лагерь выживших на окраине города. Называемся имени Фрунзе.

— Аааа… Ретрограды. У нас когда-то был альпинистский отряд имени Буденного. Не понимаю какое отношение имеет усатый кавалерист к альпспорту. А ваш Фрунзе?

— Честно говоря, тоже подбросили как кукушонка. Просто совпадение. Без особого смысла.

— Вся наша жизнь совпадение без этого самого смысла.

— Да, жизнь странная штука.

— Нелепые разговоры посреди зимнего лета. Ну, что мы стоим в дверях? Проходите, что ли. Чем-чем, а продуктами не обделён. Накормлю, напою. А вы не видели тут медведя, пока гуляли?

— Гм. Медведя? Нет. Это самое. Может только на пару минут, погреться, познакомится. Денис, я зайду, а ты поищи, где там наш товарищ ходит. Он, видите ли, пописать отошёл. Нашёл время.

Прошёл. Коротко расспросил. Он отвечал медленно, но охотно, по людям соскучился. Это была усадьба его отца и матери. Царство им небесное.

Мстислав оказался альпинист, натуральный, любил горы, имел награды, регалии, работал на стройке (промышленным альпинистом, горы сами по себе не кормят, а деньги-то нужны). Когда тряхнуло, находился в трехстах километрах, на очередном объекте. Схватил снаряжение, попрощался и пошёл домой к родителям. К сожалению, живыми он их уже не увидел. Они жили здесь, на хуторе, отец курил махорку, которую сам же и выращивал, мать растила огурцы, картошку и малину. Когда ударил лютый мороз, они тихо замерзли в постели, обнявшись. А Мстислав, похудевший, обезумевший от переходов, ночуя с бомжами, первый участок на попутке, дальше бегом, пешком, ориентируясь по памяти, разводя костры, кушая полуразогретые консервы — дошёл. Но, слишком поздно.

— Замерзли, как миллионы или миллиарды людей во всем мире, — резюмировал я.

— Срать я хотел на ваши миллионы и миллиарды, Антон, — зло возразил хозяин дома.

— Резонно. Не поспорю. Больше скажу, думаю примерно так же. Примите мои соболезнования. Пусть земля им будет пухом. Спросите, чего мы припёрлись?

— Ищете что бы украсть, но нападать не собираетесь. Иначе уже бы напали. Я не эксперт, но карман у вас топорщится. Оружие?

Я молча достал пистолет, показал, убрал, пожал плечами.

— Не совсем, Мстислав.

— Можете меня Альпинистом называть. Среди своих позывной «Голландец».

— Отчего так?

— Молодой был, худой, легкий. Однажды шквальным ветром вместе с неправильно поставленной палаткой приподняло вверх и помотало. Небольшой урок от матушки-природы. Не убился, оторвало всего на метр. Повезло что ветер не швырнул вниз. Юрий Максимыч меня в шутку «Летучий голландец» стал называть. Потом слово «летучий» отвалилось как излишнее.

— Товарищ Альпинист Голландец. Вы одиночка?

— Давай на ты.

— Без проблем. Давай к нам, вместе веселее. Мы выживаем как можем. Отчий дом оставлять жалко, но ты подумай. Нам человек, который смог пешком прошагать триста километров очень нужен.

— Тогда снега не было.

— Не важно. Спрашивай про лагерь, про нас. Не на работу нанимаешься, интерес должен быть обоюдный.

— Поставлю чайник, у меня печь горит круглые сутки. Разговор потребует времени.

Альпинист остался думать, но склонен согласится.

В ещё одной деревне ближе к городу жили богатые упакованные люди. Мы познакомились, однако предлагать им переезд не стал. Слишком довольные морды. Кто-то даже конец света встречает с комфортом. Мужа звали Максим, жену Серафима. Такие, стереотипные богатеи. Распрощались, вечером вернулись в лагерь.

Пока нас не было, пробили часть рва к ангару, обнаружили два пассажирских поезда (ценность находки почти нулевая).

Вышел на связь. Дела у базы нормально. В компании Дениса прогулялся по свежей траншее, которая была одновременно и археологической раскопкой. Альпинист. Хе. Нам бы археолога, использовать эффективные методы поиска.

Ров петлял чтобы нырять внутрь вагона, пройти сквозь тамбур, потом ещё раз в другой вагон. Внизу было довольно уютно, нет ветра, по ощущениям даже тепло. Раскопки упирались в круглый бок цистерны с потёртой надписью «УралВагонЗавод».

— Проверим, что в цистерне? — кивнул Денису.

Вообще, где-то должна быть лесенка. Которую ещё предстоит откапывать. Но мы не такие, мы полезли вверх подобно котятам, на всех четырёх. Взобрались. Теперь снежными лопатами копаем поверху. До площадки, где должен быть люк.

Всё это имелось и было изрядно грязным.

Винтовой запор с пломбой. Сбиваю богатырскими ударами топора. Отвинчиваю тугой вентиль. Откидываю крышку, включаем фонари.

Ну что, неплохо. Ещё когда открыли люк — в ноздри ударил привычный запах. Банально, соляра. Не замерзла, родненькая (вообще, при таких температурах могла и должна была, видимо в сугробе «теплее», чем наверху). Немного загустела. Живём. Солярка замерзает при минус десяти, керосин при минус сорока пяти. Вроде. Найдем керосин, сможем забодяжить зимний дизель. Как ни крути шестьдесят тонн солярки это целое богатство. Конечно, аналогичному объему зерна я был бы рад больше.